Костры из лаванды и лжи - Страница 1

Annotation

Женя работает в библиотеке и все деньги отдает своему дяде, приютившему её после смерти родителей. Он помешан на мистике, но дело не приносит ему особой прибыли. Так что Женин доход — единственный источник их существования. В личной собственности у девушки лишь старый диван на кухне «хрущёвки» да тайник в подъезде с мобильным и скромными финансовыми накоплениями «на будущее». Когда в серые будни врывается череда досадных неудач, Женя бросает всё и сбегает во Францию, откликаясь на внезапное, но очень заманчивое объявление о работе. Однако выясняется, что безмятежная красота Прованса молчаливо хранит тайны, которые лучше не тревожить. (ретеллинг Джейн Эйр)

Костры из лаванды и лжи

Валерия Шаталова, Дарья Урбанская. Костры из лаванды и лжи

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Казнить нельзя помиловать

Мышиная королева

Здесь обитают призраки

Ни в чох, ни в сон, ни в птичий грай

Сжечь ведьму!

Цветы под коркой льда

Люк, я твой отец!

Куда приводят глупости

Геенна Огненная

Вихри зимней стужи

Три девицы и бурбон

Принцесса была ужасная, погода была прекрасная

Истина где-то рядом

Не виноватая я, он сам пришёл

Искусство – страшная сила

Свет в конце тоннеля

Пламя лжи, лаванды пепел

Эпилог

Костры из лаванды и лжи

Валерия Шаталова, Дарья Урбанская. Костры из лаванды и лжи

Глава 1

Курьер от хромого бога

Стройные ряды пышных кустов, усыпанных мелкими серо-фиолетовыми цветами, простирались до самого горизонта и утопали в багрянце заката. Негромко стрекотали невидимые цикады, словно мурлыкали на ухо нежную колыбельную. Лёгкий ветерок окутывал сладким ароматом лаванды, теплом летнего вечера и сказочной атмосферой Прованса. Тихо, умиротворенно, хорошо…

Внезапно вся идиллия была нарушена треском, щелчками и осыпалась, словно карточный домик.  В спину ударил порыв ветра. Раскалённый, опаляющий, злой. Женя испуганно оглянулась: поле, прекрасное ещё минуту назад, было объято огнём. Он неумолимо надвигался, гудел и плевался искрами, оставляя после себя чёрную выжженную землю, пепел и уродливые остовы некогда благоухающих кустов. Лавандовые веточки корчились в пламени, дрожали и как будто тянулись к ней в отчаянии и безмолвной мольбе. Вместо дивного аромата в нос забивался отвратительный запах горелой плоти. Развернувшись, Женя побежала. Но чем быстрее она мчалась, тем сильнее опаляло спину жарким дыханием разбушевавшейся стихии.

– Помогите! – прокричала она. – Я здесь!

Глаза слезились от едкого дыма, каждый новый вдох давался всё труднее. Женя упорно неслась вперёд, закрыв рукавом лицо, но лавандовые ряды всё также тянулись к горизонту.

– Помогите! Помогите!

– Хватит орать! Весь дом перебудишь! – врезался в сознание знакомый голос. – Того и гляди, соседи участкового вызовут! Вставай давай, тебе на работу пора.

Раздался звук льющейся из крана воды, а затем наполненный чайник с грохотом опустился на электрическую конфорку.

– Вставай, говорю. И на завтрак сегодня никаких яиц, у меня от них чакры тускнеют. А после тебя на кухне и так энергетика тяжелая… – заворчал дядя Костя.

Женя дождалась, пока он выйдет за дверь, и только потом распахнула глаза. Сердце колотилось, перед взором по-прежнему мелькали страшные картины мёртвого обгоревшего поля и надвигающейся стены огня, но она не произнесла ни звука, пока дребезжание дядиного голоса не стихло в коридоре. Затем она перекатилась, уткнулась лицом в подушку и еле слышно застонала, давая выход скопившемуся в груди едкому ужасу. На кухне витал сладковатый аромат лаванды, прямо как во сне. Дядя вчера разложил на подоконнике бледно-лиловые веточки для своих травяных саше, так что за ночь вся кухня пропиталась приторным запахом, но он теперь вызывал лишь тошноту.

В ванной Женя умылась ледяной водой в попытке смыть отголоски ночного кошмара. В зеркале над раковиной отражалось её побледневшее лицо, в золотисто-карих глазах по-прежнему стоял испуг. Тёмно-рыжие волосы сбились в воронье гнездо – верный признак того, что она беспокойно вертелась в постели.

Она наспех привела себя в порядок, собралась, подхватила сумку и выскочила в прихожую, где едва не налетела на дядю Костю. Стоя перед трельяжем, он тщательно причесывал  жидкую бородку полированным деревянным гребнем и умащивал её пахучим косметическим средством. Из-под короткого синего халата, расшитого золотыми звёздами, словно мантия звездочёта, торчали мосластые колени.

– Мне сегодня пораньше нужно, – опередила она поток недовольных вопросов. – Максим написал, что заболел, а нам партию новых книг привезти должны. Нужно принять, проверить всё, накладные подписать…

Она тараторила, торопливо застёгивая ремешки на стоптанных босоножках. Понимала, что как только замолчит, на неё обрушится поток нравоучений и наставлений. На самом деле никакой Максим с утра, конечно, не писал, но ей просто необходимо было вырваться из удушающей атмосферы их квартиры. Женя знала каждое слово, что дядя Костя мог ей сказать. Ведь именно так проходило одно утро за другим: иван-чай без сахара, без лимона… овсянка на воде… изредка по одному варёному всмятку яйцу… разговоры о балансе души и тела, гармонии со вселенной… и список заданий на день – когда прийти, что купить, где прибрать.

Женя выскочила на лестничную площадку, лифт ждать не стала – ринулась вниз по лестнице. Восьмой этаж, ну и что! Небольшая разминка с утра гораздо полезнее осточертевших разглагольствований.

– Проси сверхурочные! – донеслось ей вслед. – Не забудь! Вечно тебе за этого Максима перерабатывать приходится!

Помимо наставлений моральных, дядя Костя не забывал и о материальных ценностях. Да и как тут было забыть? Работа дяди – частная магическая практика, как он сам гордо её именовал – приносила мало денег, так что они едва сводили концы с концами. Возможно из-за этого, а может из-за природной скаредности опекуна Женя с детства не видела ни копейки карманных денег. Когда поступила в институт, а позже устроилась на работу, стипендию и зарплату также полагалось отдавать дяде Косте. Естественно, на расходы она получала намного меньше, чем приносила.

Спускаясь по ступеням, Женя притормозила на пролёте между седьмым и шестым этажом и прислушалась. Убедившись, что никого из соседей нет поблизости, она торопливо свернула на лестничную площадку. Узкое пространство между квартирами было заставлено хламом, с которым хозяева не желали расставаться. Одну стену подпирал покосившийся комод, а над ним на двух мясницкого вида крюках был подвешен ржавеющий велосипед. На другой стороне прохода стоял узкий шкаф, похожий на платяной, битком набитый пакетами со старой одеждой. К нему Женя и направилась, воровато оглядываясь по сторонам.

Если наклониться поближе и посветить фонариком, то можно было заметить, что задняя фанерная стенка шкафа разбухла от сырости и отошла в сторону. Туда Женя и просунула узкую ладонь, вынимая из тайника небольшой тканевый мешочек. В нём оказались выключенный смартфон, кошелёк, старые фотографии и загранпаспорт. Бросив все, кроме последнего, в сумку, Женя продолжила спускаться по ступеням, решив, что на всякий случай безопаснее будет включить телефон уже в автобусе (вдруг дядя выглянет в окно), хотя её так и тянуло проверить почту и новые сообщения в соцсетях.

Дядя Костя был ярым противником современной техники, говорил, что излучение от неё забивает ему энергетические каналы. У них даже телевизора дома не было, не говоря уж о компьютере. А интернет, вероятно, и вовсе представлялся ему какими-то дьявольскими кознями. Он бы и мобильный Жене не стал покупать, но желание постоянно контролировать племянницу пересилило, и в старших классах школы девочка стала обладательницей самого дешевого кнопочного телефона. Сколько насмешек одноклассников ей пришлось вынести из-за той чёртовой мобилки! Сам же Константин Игнатьевич  пользовался стационарным дисковым телефоном – от него негативных излучений в разы меньше.