Кости сердца - Страница 8

Сара вскакивает с кровати и выходит из комнаты.

Не могу понять, искренне ли она улыбается. От этого мне еще больше не по себе. Она вызвала бы у меня куда больше доверия, если бы держалась холодно или даже оказалась стервой.

Таких девчонок из моей школы я окрестила «королевами раздевалки». В зале, перед тренером, они милые и добренькие. А в раздевалке сразу меняются.

– Какой у тебя размер? – кричит Сара из своей комнаты.

Я подхожу к двери и вижу, что она копается в комоде.

– Второй вроде? Или четвертый [2]?

Она на миг замирает. Бросает на меня долгий взгляд, словно мой ответ ее насторожил.

Я худышка, но вовсе к этому не стремлюсь. Моя жизнь – постоянная битва за калории. Для игры в волейбол нужно много сил, однако, в отличие от большинства людей, я не могу питаться регулярно. Надеюсь, к концу лета удастся здесь отъесться и набрать нужный вес.

– Ну, я покрупнее буду, – говорит Сара, возвращаясь в мою комнату. – Раза в три. Вот, здесь несколько футболок и два платья. – Она вручает мне стопку одежды. – Великоваты, но на первое время сойдет – пока твой багаж не отыщут.

– Спасибо.

– Сидишь на диетах? – спрашивает Сара, осматривая меня с головы до ног. – Или всегда была такой худышкой?

Не понимаю, это искренний интерес или она хочет меня поддеть? С одной стороны, она ведь не знает, почему я такая худая, так что и обижаться нечего. Впрочем, разговор пора заканчивать. Я молча качаю головой. Мне надо принять душ, переодеться и немного побыть одной. Сара трещит без умолку с первой минуты нашей встречи, сколько можно?!

Она не уходит. Опять садится на кровать, плюхается на бок и кладет руку под голову.

– Парень есть?

– Нет.

Я уношу вещи в гардеробную.

– О, супер! Познакомлю. Думаю, он тебе понравится. Зовут Самсон. Наш сосед.

Подмывает сказать ей, чтобы не утруждалась, что все мужчины – сволочи, но у Сары, пожалуй, нет такого богатого опыта общения с противоположным полом, как у меня. Дакота не стал бы предлагать такой девушке деньги. Он подкатил бы к ней просто так.

Сара сползает с кровати и подходит к стене, полностью закрытой плотными шторами. Отодвигает одну.

– Вон дом Самсона, – говорит она, показывая пальцем в окно. – Он супербогатый, отец в нефтяном бизнесе, что ли… Боже, иди скорей! Гляди!

Я подхожу и смотрю в окно. Дом у Самсона еще больше, чем этот. Свет горит только внизу, на кухне. Сара показывает именно туда.

– Смотри! Он с девчонкой!

Я вижу парня, который стоит между ног у сидящей на кухонном острове девушки. Они целуются. Когда они наконец отлипают друг от друга, я невольно ахаю.

Самсон – это Голубоглазый Гад! Тот самый, что пытался затащить меня в туалет и предлагал за это двадцать баксов!

Фу.

А вообще, надо отдать ему должное. Какой прыткий! Он ведь приехал на пароме вместе со мной, то есть минут десять как дома. Интересно, этой девчонке он тоже двадцатку предлагал?

– Ты с ним меня хотела познакомить? – спрашиваю я.

Мы наблюдаем, как он страстно облизывает шею девушки.

– Ага, – непринужденно отвечает Сара.

– Так он вроде занят.

Сара смеется.

– Нет, что ты! Она скоро уедет. Самсон мутит только с теми девчонками, которые приезжают сюда на уик-энд.

– Звучит ужасно.

– Ага, типичный избалованный мажор.

Я растерянно смотрю на Сару.

– И ты хочешь нас свести?

– Ну, он симпатичный. – Сара пожимает плечами. – И к тому же друг моего парня. Было бы круто, если бы вы тоже стали парочкой. Сможем вместе что-нибудь делать. Самсон иногда чувствует себя третьим лишним.

Покачав головой, отхожу от окна.

– Не интересует.

– Ага, он тоже так сказал, когда я ему сообщила, что ко мне на лето приезжает сводная сестра. Но вдруг ты передумаешь?

Мы уже знакомы. И он меня не интересует.

– Мне сейчас не до парней.

– Ой, брось! Я не про то, – говорит Сара. – Не про отношения. Замутишь с ним… ну, на лето. Курортный роман, типа. Ладно, ладно, я поняла. – Она вздыхает, будто в самом деле расстроилась.

Сейчас мне хочется одного: чтобы Сара поскорей ушла. Она разглядывает меня и явно пытается придумать, что еще сказать или спросить.

– Родители не будут нас тиранить, мы ведь уже не школьницы. Они просто хотят знать, где мы. А мы всегда тусуемся на пляже – то есть во дворе, по сути. Каждый вечер разжигаем костер и сидим там.

Мне приходит в голову, что Сара знает о моем отце – и его родительских замашках – больше, чем я. До сих пор я об этом как-то не задумывалась. Мне известно только, что его зовут Брайан, он специалист по финансовому планированию и ноги у него целы. Это все.

– Завтра надо поехать по магазинам, куда хочешь заглянуть? Придется тащиться в Хьюстон, здесь есть только «Уолмарт».

– «Уолмарт» меня вполне устроит.

Сара смеется и тут же осекается, увидев, что я не шучу.

– Ой. Ты серьезно…

Она откашливается. Ей явно не по себе: наверное, в этот момент до нее наконец доходит, что мы совершенно разные.

Не знаю, как я проведу целое лето в компании девушки, которая считает «Уолмарт» поводом для шуток. Я всю жизнь покупала одежду в секондах и на гаражных распродажах. «Уолмарт» мне был не по карману.

Хочется плакать – сама не знаю почему.

К горлу стремительно подкатывают слезы. И вдруг я понимаю, как мне не хватает своего прежнего дома, матери-наркоманки и пустого холодильника. Я даже по запаху табачного дыма соскучилась – никогда бы не подумала, что такое возможно. По крайней мере, это честный запах.

А здесь пахнет комфортом, изысканностью и богатством. Такие запахи врут.

Я показываю пальцем на ванную.

– Пойду душ приму.

Сара переводит взгляд с двери ванной на меня. До нее доходит, что это намек.

– Только недолго, ладно? Маме нравится по выходным ужинать всей семьей. – На последнем слове она закатывает глаза, а потом выходит и закрывает за собой дверь.

Я остаюсь одна посреди незнакомой комнаты и чувствую себя ужасно подавленной.

Не знаю, было ли мне хоть раз в жизни так одиноко. Дома с мамой я хотя бы ощущала себя на своем месте. Мы были совершенно разными людьми, но с годами научились как-то сосуществовать, обходить друг друга стороной. А здесь… не уверена, что смогу обходить стороной этих людей. Они как кирпичные стены, в которые я буду врезаться на каждом повороте.

Похоже, у меня клаустрофобия.

Подхожу к дверям на балкон, открываю одну створку и выхожу. Ветер ударяет в лицо, и я сразу начинаю плакать. Не молча – рыдаю в голос. Плач с опозданием на сутки.

Уперевшись локтями в перила, я прячу лицо в ладонях и пытаюсь успокоиться. Не хватало еще, чтобы Сара решила вновь наведаться в мою комнату и застала меня в таком виде. Или того хуже – отец.

Бесполезно. Я реву и реву. Проходит минут пять, а я все стою на балконе и сквозь мутную пелену слез смотрю на воду.

Надо рассказать отцу о том, что случилось вчера вечером.

Делаю несколько глубоких вдохов, вытираю глаза и собираю в кулак всю волю. Эмоции зашкаливают, но я должна с ними совладать. Из-за слез я толком не видела залитого лунным светом океана – а теперь наконец увидела.

Девушка, которую только что целовал на кухне Самсон, одолела песчаную гряду между двумя домами и присоединилась к компании друзей, собравшихся вокруг костра. Им всем лет по восемнадцать-двадцать, и все они, должно быть, богаты, беспечны и самоуверенны. Наверняка это друзья Сары, и она тоже каждый вечер выходит к ним.

К людям, с которыми у меня опять же нет ничего общего.

Они не должны видеть меня в слезах. Резко разворачиваюсь, иду к двери…

И замираю на месте.

Самсон стоит один на балконе своего дома и буравит меня непроницаемым взглядом.

Пару секунд смотрю на него, а затем ухожу в комнату и закрываю за собой дверь.

Сначала он увидел, как я ем чужой хлеб на палубе парома. Сунул мне двадцатку, и я до сих пор не знаю, чем он при этом руководствовался. Дальше выяснилось, что он – мой новый сосед на ближайшие несколько недель.