Кости сердца - Страница 12

– Зачем ты фотографировал меня на пароме?

Самсон сидит, уперевшись локтем в стык между стеклом и дверью, и трогает пальцами нижнюю губу, а в следующий миг ловит мой пытливый взгляд, стискивает руку в кулак и легонько ударяет им по стеклу.

– Заметил, как ты смотрела на океан.

Его слова мягкой лентой обвивают мой позвоночник.

– И как же?

– Будто видела его впервые.

Неловко ерзаю в кресле. Голос Самсона льнет ко мне, как шелк, и мне это не нравится.

– Ты их уже просмотрела?

– Что?

– Фотографии.

Качаю головой.

– Что ж, когда посмотришь, можешь удалить все, что не понравится, только верни, пожалуйста, карту. Там есть снимки, которые я хотел бы оставить на память.

Киваю.

– Что еще ты фотографируешь – помимо девушек на паромах?

Самсон улыбается:

– В основном природу. Океан. Рассветы. Закаты.

Я вспоминаю, что Самсон сфотографировал меня на фоне заходящего солнца. Надо будет в ближайшее время попросить у Сары компьютер и просмотреть содержимое карты. Даже любопытно, что там.

– Закат был чудесный.

– Погоди, ты еще не видела рассвет со своего балкона!

– Вряд ли я так рано встану, – смеюсь я.

Самсон опускает глаза на мобильник. Очередной звонок – и настройка завершена.

– Хочешь, забью в контакты все наши номера?

Он открывает на своем телефоне номер Сары.

– Да, давай.

Самсон добавляет номер Сары, затем Маркуса и, наконец, свой. Нажимает еще пару кнопок и возвращает телефон мне.

– Показать, как им пользоваться?

Мотаю головой.

– У одного моего приятеля дома был такой же. Разберусь сама.

– А «дома» – это где?

Вопрос простой, но щеки у меня так и вспыхивают. Подобные вопросы задают человеку, которого хотят узнать поближе.

Я откашливаюсь.

– В Кентукки. А ты откуда?

Он молча смотрит на меня, задерживает взгляд, а затем поспешно открывает дверцу – как будто уже пожалел, что завел со мной разговор.

– Пойду подышу.

С этими словами Самсон выбирается из машины, захлопывает дверцу и уходит.

Наверное, его странная реакция должна была меня обидеть, но нет, наоборот, я испытываю облегчение. Лучше пусть я и дальше его не интересую. А он – меня.

По крайней мере, я приложу все силы, чтобы не заинтересоваться.

Опускаю глаза на телефон и добавляю в контакты номер Натали. Она – одна из немногих моих подруг в Кентукки, и я давно хотела с ней поболтать. Наверное, ей уже рассказали про смерть моей матери, и теперь Натали места себе не находит, потеряла меня. С тех пор, как она уехала в колледж, мы почти не поддерживали связь – у меня ведь нет телефона. Вот, кстати, еще одна причина, почему у меня не так много друзей. Сложно оставаться на связи, когда для этого нет даже технической возможности.

Выхожу из машины и нахожу безлюдное местечко на пароме, чтобы позвонить. Глядя на океан, набираю номер и слушаю гудки.

– Алло.

У меня вырывается облегченный вздох. Наконец-то родной голос!

– Привет!

– Бейя?! Черт, я так волновалась! Мне рассказали про твою маму. Какой кошмар!

У нее ужасно громкий голос. Я пытаюсь разобраться, как выключить громкую связь, однако на экране одни цифры. Оглядываюсь по сторонам – людей вокруг вроде нет, – и просто немного прикрываю динамик ладонью, чтобы никого случайно не побеспокоить.

– Бейя? Алло?

– Да, я тут, прости.

– Ты где?

– В Техасе.

– Что ты там забыла?!

– Мой отец сюда переехал. Решила провести лето у него. Как Нью-Йорк?

– Тут все по-другому. В хорошем смысле. – Она на секунду умолкает. – Господи, поверить не могу, что Жанин умерла! Ты как, держишься?

– Ага. Один раз только поплакала… Не знаю, может, со мной что-то не так?

– Да брось, все с тобой так. Она была худшей матерью на свете.

Вот за что я люблю Натали – за прямоту. Далеко не все люди говорят, что думают.

– А отец что? Вы же давно не виделись, я правильно помню? Тебе, наверное, неловко?

– Есть такое. Ничего, я ведь теперь взрослая. Зато у него дом прямо на пляже. А еще новая жена. И падчерица.

– Дом на пляже – супер, а остальное не очень. Сводная сестра? И сколько ей?

– Примерно на год меня старше. Зовут Сара.

– Чую, блондинка и красавица.

– В точку.

– И как она тебе?

Я на секунду задумываюсь.

– Пока не очень поняла. Есть подозрение, что она из королев раздевалки.

– Фу, ужасно! А симпатичные парни на горизонте есть?

Когда Натали задает этот вопрос, я краем глаза замечаю сбоку какое-то движение. Поворачиваю голову и вижу, что ко мне идет Самсон. Взгляд у него такой, будто он подслушал конец нашего с Натали разговора. Я стискиваю зубы.

– Нет. Симпатичных парней нет. Ладно, мне надо идти, сохрани мой номер!

– Хорошо, до связи!

Я нажимаю «отбой» и покрепче стискиваю телефон в ладони. Вечно он появляется в самый неподходящий момент.

Самсон делает еще два шага и встает рядом. Щурит глаза и с любопытством ко мне присматривается.

– Кто такие «королевы раздевалки»?

Черт, услышал! Не понимаю, с какой стати я это ляпнула – Сара ведь мне нравится.

Я со вздохом прислоняюсь спиной к перилам.

– Так я называла злобных и двуличных одноклассниц.

Самсон задумчиво кивает, переваривая услышанное.

– Знаешь… когда Сара узнала, что ты приедешь, она сразу переехала в гостевую спальню. Хотела, чтобы тебе досталась лучшая комната в доме. – С этими словами он отталкивается от перил, обходит меня и направляется к машине.

Закрыв лицо ладонями, я испускаю отчаянный стон.

Еще никогда и ни перед кем я не выставляла себя такой дурой. А ведь мы с Самсоном знакомы всего полдня!

Возвращаемся мы поздно, поэтому я просто убираю все покупки в гардеробную. Последние двадцать четыре часа, мягко говоря, меня вымотали. Я выжата как лимон. Да и горе, наверное, наконец дает о себе знать. Вдобавок я все еще голодна, хоть мы с Сарой и умяли на двоих целый пакет шоколадных пончиков.

Иду на кухню и вижу: за столом за ноутбуком сидит отец, вокруг лежат открытые книги. Услышав меня, он поднимает голову и выпрямляется.

– О, привет!

– Привет. – Показываю пальцем на кладовку. – Я за перекусом.

Открываю дверь, хватаю с полки пакет чипсов и хочу быстренько прошмыгнуть обратно в комнату, но у отца явно другие планы.

– Бейя, – говорит он, как только я ставлю ногу на первую ступеньку лестницы. – Есть минутка?

Неохотно киваю, подхожу к столу и сажусь напротив. Одну ногу задираю на стул и вообще стараюсь вести себя непринужденно. Отец откидывается на спинку стула и потирает подбородок, словно беседа нам предстоит не из легких.

Может, узнал про мать? У них вроде не было общих знакомых, так что узнать ему неоткуда.

– Прости, что не приехал на твой выпускной.

А! Так это не про мою мать, про него. Ну ладно. Я вскрываю упаковку чипсов. Пожимаю плечами.

– Ничего страшного. Далековато ехать, особенно со сломанной ногой.

Он поджимает губы и, подавшись вперед, ставит локти на стол.

– Насчет этого…

– Да мне все равно, пап. Серьезно. Так уж мы все устроены – если не хотим чего-то делать, начинаем врать.

– Дело не в том, что мне не хотелось приезжать, – говорит он. – Просто… я чувствовал, что этого не хочешь ты.

– Почему же?

– У меня сложилось впечатление, что последние пару лет ты меня избегаешь. И я могу это понять. Я был не лучшим отцом.

Заглядываю в пакет с чипсами и встряхиваю их.

– Не спорю.

Невзначай отправляю в рот чипсину – будто не выдала только что самую обидную фразу, какую ребенок может сказать родителю.

Отец мрачнеет и открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут в кухню влетает Сара. Боже, у человека не должно быть столько энергии в такое время суток!

– Бейя, надевай купальник – мы идем на пляж.

Отец как будто даже рад, что нас прервали. Он снова переводит взгляд на экран. Я встаю и закидываю в рот еще одну чипсину.