Косово поле. Россия - Страница 14

Изменить размер шрифта:

Орленко, чувствуя себя хозяином положения, тоже склонился к Рокотову, продолжавшему спокойно сидеть на стуле.

— Ну?! — рыкнул таможенник.

На пол упала развернутая газета, и Владислав вскочил на ноги, сжимая в каждой руке по овальной разделочной доске, выпиленной из сантиметровой фанеры.

Первый удар пришелся Орленко в переносицу. Грузный таможенник отлетел, упал на спину и доехал по натертому полу почти до самой двери.

Техника работы разделочной доской почти не отличается от применения широкого китайского ножа «бабочки», а удар ребром сопоставим с ударом металлическим предметом. При хорошей скорости фанерная доска ломает самую толстую кость.

Деревянными мечами баловались на Востоке еще в глубокой древности.

Один из известных самураев даже выточил свой боккэн[15]из дуба и побеждал с ним на многочисленных поединках, расправляясь с вооруженными сталью противниками и заложив таким образом основу искусства кэндо[16], которое до сих пор привлекает в свои ряды многочисленных последователей. Деревянный меч удобен в обращении, а при наличии хороших доспехов с ним можно тренироваться в полную силу, не боясь покалечить соперника на соревнованиях или в спортивном зале.

Боевое же применение деревянного орудия ничем не хуже использования мачете.

К тому же дерево не определяется никаким металлодетектором и внешне выглядит безобидно. Охранникам на входе, заглянувшим в сверток Владислава, не пришло в голову, что они пропускают в здание хорошо вооруженного бойца.

Рокотов развернулся на месте и ребром левой доски перебил протянутую к нему руку. Старший охранник взвизгнул, но тут же захлебнулся собственным криком от кругового удара в горло.

Мыкола замахнулся дубинкой и осел на пол с проломленной височной костью.

Семен прыгнул вперед, попытался навалиться на «корреспондента» сверху, но промазал и получил доской в основание черепа. Мертвое тело рухнуло возле тумбы стола.

«Вот и все, — безучастно подумал Влад, — вот и кончилась нормальная жизнь... Три трупа. Называется — взял интервью. И никакой суд меня не оправдает».

Орленко зашевелился.

Биолог подошел к таможеннику, приподнял его голову и положил ладони под нижнюю челюсть.

— Отвечай быстро — кому ты помогал с контейнером?

— К каким контейнером? — Таможенник попытался юлить, надеясь на то, что услышавшие шум коллеги рванутся на помощь. Он совсем забыл и о звукоизоляции, и о запертой двери, и о том, что соседние кабинеты пустуют.

— С «Черного Быка». Я тебе, козел, щас шею сверну.

— Вачараеву. У него фирма «Авангард». Офис возле площади Восстания...

— Где документы на груз?

— В красной папке. Литера «бэ»...

— Русская или латинская?

— Русская...

Говорить с Орленко было уже не о чем. Все, что знал, он уже сказал.

Рокотов резким движением свернул таможеннику шейные позвонки. Виталий Владиленович забился в конвульсиях.

Влад надел тонкие резиновые перчатки, нашел красную папку и вырвал из нее интересующий его лист. Потом подобрал разделочные доски, снова завернул их в газету, вышел в коридор и запер за собой дверь взятым из кармана Орленко ключом.

— Нашли Виталия Владиленовича? — спросил охранник на выходе.

— Конечно. И пообщались замечательно, — улыбнулся вежливый Рокотов.

С Вознесенским Сайко решил расправиться лично. Не в одиночку, конечно, ибо на такое плохо подготовленный физически заместитель начальника службы безопасности американского консульства был неспособен. Но свое участие в «акции возмездия» он предполагал. И не на вторых ролях.

Оставалось найти исполнителей.

Те, к кому он обращался в прошлый раз, пока занимали коечки в тюремной больнице и к активным действиям были непригодны. К ним раз в три дня захаживали следователи, не терявшие надежды выяснить, каким образом у одного оказался «паленый» ствол, а у другою — полные карманы наркоты и что бывший и действующий сотрудники милиции делали в чужой парадной.

Покалеченные неудачники пока молчали.

Первые дни после их задержания Сайко нервничал как никогда. Приходил на работу невыспавшийся, с темными кругами под глазами, вздрагивал от каждого стука в дверь и каждого телефонного звонка. Ему все время казалось, что с минуты на минуту за ним придут и отвезут на очную ставку с расколовшимися подельниками.

Но время шло, а следствие топталось на месте.

Раненые никак не могли припомнить, зачем приехали в чужой район, кого ждали и откуда у них пистолет и анаша.

Если бы Сайко хоть чуть чуть разбирался в медицине, то он бы знал о существовании «посттравматической амнезии». Оба исполнителя получили от взбешенного Ивана такие удары по голове, что было удивительно, как они вообще выжили и не остались инвалидами. Провалы в памяти были мелочью. И именно это объяснили врачи настырным следователям, порекомендовав им больше не приставать к больным с расспросами, а постараться построить доказательную базу уголовного дела без признаний подозреваемых. Тем более, что улик хватало и без чистосердечных признаний.

После разговора с «бешеной Мэри» Игорь подумал сутки и решил привлечь к мероприятию своих. То есть охранников консульства. Тех, в чьих человеческих качествах он был уверен. Работать на дядюшку Сэма в России соглашались немногие, так как основным критерием отбора русских сотрудников служила готовность предать свою Родину в угоду заокеанской державе. Перед рассмотрением документов с претендентами серьезно работали профессиональные психологи, которые выявляли и отсеивали «неблагонадежных». Малейший намек на любовь к своей стране или сомнение в приказе служили основанием к отказу даже в собеседовании.

И теперь из четырех десятков сотрудников Сайко предстояло выбрать двоих троих.

Но в том, что охранниками стали люди определенного психологического типа, таилась и немалая опасность. Для предателей и подонков нет понятия «чести», в любой ситуации они сами за себя и ради выгоды готовы продать любого. В том числе и того, кто закажет им исполнение противозаконного деяния.

В камеру следственного изолятора привыкшему к обеспеченной жизни Игорю не хотелось. При одной мысли о ночи, проведенной в обществе склонных к насильственному мужеложеству потенциальных зэков, заместителю мисс Смит Джонс становилось дурно. Опыта общения с уголовниками у Сайко не было никакого, и свои познания о жизни за решеткой он черпал исключительно из дешевых детективчиков, где убогие авторы не менее убогим языком описывали тюремные нравы. Почему то все они поголовно считали, что единственной отрадой задержанных является задница вновь прибывшего. И новичка сначала обязательно бьют, а потом всей камерой насилуют.

Попади Сайко за решетку, «опустили» бы его обязательно.

Но не потому, что он кого нибудь возбудил бы, а по причинам более прозаическим. За крысятничество, стукачество или за длинный язык. В камере быстро разбираются, кто есть ху...

Игорь потер ладонями виски и вновь принялся перечитывать список сотрудников.

Одинокий автомеханик справился на славу.

Рокотов при нем прозвонил все электрические цепи, перемерил расстояния между крепежными болтами, проверил работу светотехники, гаркнул в громкоговоритель и остался полностью удовлетворен.

Сверх оговоренной суммы механик получил еще двести долларов и пять бутылок водки «Спецназ». За качество, быстроту и молчание.

Если русскому человеку платить так же, как западному европейцу, он способен на все.

В почтовом ящике обнаружился чистый бланк внутрироссийского паспорта.

«Молодец Азад, слово держит. Сказал, что за сутки справится, — и на тебе! Фотографии я сделал... Тушь купил, печати мне тоже проставят. Осталось придумать имя...»

Влад выгрузил на кухонный стол пакеты с продуктами, переоделся в спортивный костюм и принялся готовить ужин.

Набив живот, биолог повалялся на диване, полистал купленный от нечего делать боевичок под названием «Подрывник», пофыркал над встречающимися почти на каждой странице несуразицами и ровно в половине десятого вечера включил телевизор.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com