Космопорт, 2014 № 03 (4) - Страница 14

— Без проблем.

— Да, и чтобы розетки были, всё при всём… ю-эс-би…

Администраторша бледнеет.

— М-м-м… боюсь, нет таких…

Димка снова прожигает тётеньку за стойкой. Что за гостиница у вас, какие, к чертям собачьим, пять звёзд… олл иклюзив…

— А… м-м-м… кто ваш друг?

Димка хочет снова обидеться, а ну да, на что обижаться-то, тётенька же его не видит!

— Виртуал… человек… виртуальный. Хомо виртуалис. Ему вай-фай нужен, чтобы жить. И еще много чего… из области интернета.

— A-а, так это у нас интернет-кафе, — кудахчет тётенька.

— Это мне в кафе теперь жить?

— Ну, что вы… отдельные комнаты, диванчик там, всё при всём…

— Вот это по-нашему, — Димка переводит дух, — пошли, Дата-Крайм.

Бросает сумку в кого-то невидимого, сумка повисает в пустоте, плывёт по воздуху за хозяином.

Дата-Крайм-двести смотрит на Димку. Насмешливо. Холодно. Пристально.

— Не дам.

— Что значит, не дашь, мне что, всю жизнь с тобой теперь мучиться?

Дата-Крайм-двести кивает.

— Всю жизнь.

Дата-Крайм-двести. Тонкий, бестелесный, отдаленно похожий на человека. Хомо Виртуалис.

— Слушай, ну, другого человека себе найдёшь, я-то тебе на что?

Дата-Крайм-двести фыркает. Презрительно. Вот так же он фыркал сегодня в загсе, когда Димка долго объяснял про расставание, ну, со школы с этим Дата-Краймом-двести дружит, сейчас универ кончил, в Москву переехал, как-то уже не до Дата-Крайма-двести, ни до кого, ни до чего… И регистратор за столом терпеливо оформляет документы, и тут на тебе, та-дамм — Дата-Крайм-двести заявляет, что ничего подписывать не будет!

— Я тебя по-хорошему прошу, — не сдаётся Димка, — пусти. Думаешь, если расставаться со мной не хочешь, я тебе и дальше программы писать буду? Хрен дождёшься.

— И будешь.

Дата-Крайм тоже не сдаётся. Дата-Крайму-двести Димка нужен, ещё как нужен, где ещё такого программёра найти, да мало того, что программёра, ещё и чтобы свободный был, сам по себе, чужой для всех, ничем не связан. А одинокий программёр, это редкость, большая редкость, у каждого какой-нибудь дружок, какая-нибудь виртуальная нечисть из Сети.

Так что Дата-Крайм-двести с Димкой не расстанется. Даже не просите. Тут, главное, пару месяцев подождать, привыкнет Димка к Москве, перебесится, там, глядишь, и раздумает расставаться.

— Ой, а я знаешь, такую книжку читала, такую книжку…

Лунный Луч недоверчиво смотрит на Ингу, надо же, она ещё и читать умеет, по ней бы в жизни не сказал.

— Карлсон? Прикольная книжка.

Лунный Луч пытается шутить. Шутить не получается, ничего, лиха беда начало.

— Ну, я читала, что это… раньше друзья только у детей были.

— Да ну.

— Не, правда, там так написано… что раньше только дети маленькие друзей видели… ну таких…

Лунный Луч кивает. Н-да-а, хлопотное это дело, состоять при Инге, выслушивать то, что тридцать три раза слышал, и делать вид, что слышишь в первый раз. Ух ты… да ты что, да быть не может…

Бармен оглядывает ресторанчик — за каждым столиком сидит по одному человеку, отчаянно жестикулируют, говорят что-то в пустоту. Бармен пытается представить себе, как выглядят их друзья. Вон та дамочка вроде как с призраком пришла, у этого парня друг — седой мудрец, вон мальчишка пришёл с каким-то понавороченным супергероем…

— О чём задумался? — спрашивает Говорящий Пеликан. Бармен стряхивает с себя оцепенение. Улыбается своему другу. Бармен может гордиться своим другом, ещё бы, со школы вместе… говорят, теперь за долгую дружбу какие-то премии давать будут, как людям, которые много лет в браке.

— Ты прикинь, что тут в гостинице вчера было, — не унимается Инга.

Лунный Луч навостряет тонкие уши, терпеливо готовится слушать, как вчера какая-нибудь девка плясала голая на столе, и какой-нибудь турист пьяный свалился в фонтан с шампанским.

— Сюда же эти все приезжают…. Кто развестись хочет. Тут единственный загс по стране, где разводят… с друзьями. Так это… Тут парень с каким-то кибером приехал, или не кибером, уж не знаю, с кем… Короче, он расстаться хотел, а кибер сказал — не хочу.

— Ну, ему от этого парня польза была какая-то.

— Ну, вот… А парень сильно хотел от друга избавиться… И это… Вай-фай ему отключил. Или я не знаю там, что… Короче, убил его…

Лунный Луч вздрагивает.

— Это же… криминал голимый… это в полицию надо.

— Да уже заявили, парня, правда, на свободе оставили, но следствие уже возбудили.

Лунный Луч кивает, ишь ты какие мы слова умные знаем… И всё-таки не по себе, очень не по себе, это что же делается, первый раз такое, чтобы один друг другого… вот так… убил… а если мы людей так же будем… убивать… нет, мы людей так же не будем, у нас-то с этим строго, если человек твой погибнет, самому тебе тоже долго не жить.

В зал входит парень. Сидящие за столиками ничего не говорят, только многозначительно переглядываются — тот самый.

Димка и сам чувствует на себе взгляды, отворачивается, а я что, а я ничего, а он сам, кто вообще сказал, что это я его… Поправляет пиджак, специально вышел в трауре, показать, что ему тоже очень жаль…

Заказывает завтрак. Садится так, чтобы не видеть сверлящие взгляды — на этот раз до других постояльцев дошла очередь прожигать взглядами в Димке дыры…

Инга что-то оживленно верещит, Лунный Луч кивает, делает вид, что слушает. Смотрит на Димку, что-то не нравится ему в Димке, что-то, что-то…

Парень за столиком вздрагивает, падает на пол, извивается в конвульсиях. Люди — живые, материальные — мечутся вокруг, орут что-то про скорую и валидол. Димка растворяется в воздухе. Медленно, но верно. Раз, два, три, вот уже просвечивает скелет, пульсируют сосуды, одежда мягко оседает на ковёр, какое-то время ещё мелькает мозжечок, вот уже никого нет…

Инга визжит. Протяжно, жалобно. Лунный Луч обнимает её, бормочет какие-то слова утешения.

— Это… это как это так?

— Так вот… если один друг умер… другому не жить, — говорит Лунный Луч.

Инга не понимает:

— Так это… слушай, ну, извини, конечно… Но это же мы вас придумали! Это же вы исчезаете, когда мы про вас забыва…

Инга буквально напарывается на взгляд Лунного Луча — насмешливый, холодный, пристальный…

— Правда? Я думал, наоборот.

Инга внезапно вскакивает и выбегает из зала — в улицу, в ночь, кажется, напугал её чем-то Лунный Луч… вот, блин… без году неделю в мире людей, а уже всё испортил!..

Лунный Луч бросается за Ингой, хочет позвать, понимает, что забыл её имя…

Отчаянный сигнал! Визг тормозов!..

Лунный Луч высматривает что-то в темноте ночи, это бывает, Челси ему что-то рассказывал, люди ездят на домах на колёсах, иногда дом на колёсах сбивает пешего человека, человек был, и вдруг перестаёт быть…

Как-то так…

Лунный Луч приближается посмотреть, ему интересно увидеть, как это, когда были — и вдруг перестают быть… смотрит на распростёртое на асфальте тело, узнаёт…

Проклятье…

— Мои соболезнования…

Лунный Луч оборачивается. За ним стоит Крадущийся В Сумерках, он видел, что случилось, он всем своим видом показывает, что ему очень-очень жаль.

— Можешь найти себе другого человека, — не унимается Крадущийся. — Пойдём, с девчонкой одной сведу.

— Не надо.

Лунный Луч наклоняется над сбитой.

— Что делаешь, погибнешь!

— Уйди. Не мешай. Дай подумать… подумать…

Лунный Луч думает. Лунный Луч не верит… чёрт возьми, должно же получиться…

Инга поднимается с асфальта. Отряхивается, кусает губы от боли, набрасывается на водителя грузовика: ты смотри, куда прёшь, по людям, блин, как по асфальту!.. Наконец, спохватывается, смотрит на Лунного Луча.

— Крепко он меня сбил.

— Насмерть.

— Да ну. Как же… Я же…

— А я тебя обратно выдумал. Придумал, что ты живая.