Космоплан, который нигде - Страница 1
Дмитрий Де-Спиллер
КОСМОПЛАН, КОТОРЫЙ НИГДЕ
В начале одного из столетий неведомо куда пропал индийский туристический космоплан. Рейс его был вполне обычен для туристических вояжей, отличием был факт близкого пролёта от одного из поясов астероидов; околосолнечных, разумеется. Такая близость к астероидной зоне понятна, учитывая старт от Мадрасу. Когда отсюда летят корабли к спутникам Юпитера, соприкосновение с краем пояса астероидов вещь весьма и весьма возможная. «Краевой эффект!» — принято выражаться так.
Капитан, стюардесса и девятнадцать пассажиров, пожелавших провести отпуск в сиятельном пространстве космоса, были соединены бортом корабля с сорока тоннами «утиного биостимулятора», позарез необходимого уткам, откармливаемым на Титане. Как известно, этот стимулятор убыстряет рост уток почти в сто раз.
Нужно отметить, что в дни пропажи космоплана в околосолнечном пространстве блуждал известный звездолётчик Андрей Кольцов: так получилось, что он случайно отснял вспышки слабого свечения возле Цереры, и потому ему был вменён в обязанность свободный поиск аналогичных мерцаний; потом с Земли ему предложили почесать этот район пространства. где предположительно сгинул аппарат из Мадраса. Не найдя пропавших, Андрей, повинуясь новому приказу, положил курс корабля на траверз, означенный личной программой суперкосмического класса.
Спокойный и привычный анабиоз полёта был прерван ударом электрошока, от чего Андрей мгновенно пришёл в состояние полной рабочей готовности. На счётчике значились немалые световые интервалы, учитывающие расстояние от солнечных орбит. Прибор не стал бы будить его напрасно. На экране вблизи виднелся кусок белого металла, оборванный и изуродованный. Впрочем, объект был исковеркан только с одной стороны. Другая часть его была гладкой, а местами покрыта выпуклым узором, тускло мерцающим в пепельном излучении звёзд. Космический предмет, пробудивший аппаратуру Кольцова, и тем пробудивший его самого к жизни, медленно поворачивался, показывая при этом на одной из своих сторон ярко освещённые окна. Не столько свет в иллюминаторах поразил воображение многоопытного в космических делах и происшествиях Кольцова, сколько то, что этот свет открыл его взгляду: обивка стен за окнами, яркие и многоцветные ковры.
— Боже мои! Ковры! — Кольцов несказанно удивился. — Рисунок тибетский? Нет… Кашмирский? Нет… Так ведь это богиня Парвати!
На ковре отчётливо просматривалась фигура известной и популярной в своё время богини Востока. Не приходилось сомневаться, что перед взором Кольцова проплывал обломок знаменитого своей катастрофой индийского космоплана.
Облачившись в походное вакуумное одеяние. Кольцов нырнул в пустоту и через мгновение прилип к сказочному иллюминатору. Да, в просвете окна красовались ковры, притом столь чистые, будто их сегодня выбивали в космическом пространстве. Приметы бытовой активности, свойственные человеческому общежитию, отсутствовали, однако, в этом диковатом космическом помещении. Кольцов отплыл от найденного корабля поодаль и тут обнаружил главное — в просвет второго иллюминатора на него глядело лицо человека.
Увидев Кольцова, человек этот отпрянул от иллюминатора, но Андрей всё-таки узрел его во весь рост: нагого, бородатого, темнокожего.
Недолго размышляя, Кольцов вернулся к себе за другим скафандром, отомкнул люк аварийного космочелнока, нырнул в ночь, и через полчаса терпящий бедствие путник по космосу оказался в каюте Кольцова — комфортной, отрегулированной и всегда готовой к приёму межзвёздных скитальцев.
Его звали Тамизом Фахру. Соответственно своему имени незнакомец превосходно владел тамильским языком, свободно изъяснялся на хинди и говорил по-английски. Признаться, Кольцов ни тамильского, ни хинди не знал, и потому их беседы протекали на английском. Переводчика, как мы понимаем, рядом не было, беседы поэтому затянулись, но смысл уже первых речей поразил воображение Кольцова. Оказалось, что индийский космоплан, пропавший некогда в окрестностях Цереры, неведомым образом занесло в недра Глубокого Космоса, о чём после детального расспроса Тамиза Фахру была отправлена лазерограмма на Землю.
Тамиз Фахру работал настройщиком в одной из мадрасских часовых мастерских. Холостяк, он широко располагал своим свободным временем и однажды посчитал за благо провести отпуск в космическом путешествии.
От Земли до Марса, а потом дальше, и вот уже космоплан вошёл в пояс астероидов. Там Тамиз Фахру наслаждался видом Цереры. Облетев её дважды, космоплан продолжил свой путь. Он набирал теперь максимальную скорость.
Тамиз Фахру только пристроился за обеденный стол, как вдруг в иллюминаторе вспыхнул неяркий столб света. Космоплан мягко вошёл в него, и тотчас вселенная преобразилась. Звёзды, испокон века украшающие небосвод, вдруг понеслись к его середине, соединились поперёк неба в сверкающий обруч. Туда стремились всё новые звёзды, а солнце метнулось вверх и выскочило из поля зрения. Теперь казалось, что корабль завис неподвижно внутри звёздного обруча, щетинящегося лучами летящих к нему звёзд.
Это видение продолжалось какие-то мгновения, а потом корабельные турбины умолкли, и тотчас же звёзды замерли на своих новых местах. Чуть позже звёзды разлетелись в стороны и рассыпались по небу, а от разредившегося кольца наконец ничего не осталось. Откуда-то выплыло большое красноватое солнце, очень похожее на настоящее, но созвездия здешние были незнакомы человеческому оку.
Теперь опять показался столб света. Космоплан косо летел по нему и тихо звенел, выходя из него. Через минуту столб света унёсся так далеко, что его не стало видно.
Ошеломлённый Тамиз Фахру только и успел, что расплескать кофе на штаны, как включились репродукторы. Голос по радио известил пассажиров, что «корабль по техническим причинам несколько уклонился от курса. Однако впереди ожидается планета с семью многопричальными орбитальными станциями. Пассажиров просят не волноваться и оставаться на своих местах».
Тамиз Фахру старался быть хладнокровным и заставил себя дремать в кресле, пока космоплан не шаркнул подошвами о плиты обещанного орбитального причала-обруча.
В этом колоссальном обруче сквозь дыру серебрилась крупная планета, украшенная перистыми облаками. Меж облаков различались моря, плыли края континентов.
Космоилан пробыл на орбитальном причале пять нормированных космических суток. Пищу, как всегда, приносила стюардесса. Однажды она принесла и новость, будто станцию обслуживают оригинальные существа, готовые в любую минуту развалиться на части. Как-то она позвала с собой пассажира Раджа Шатхори — профессора и знаменитого биолога-биохимика. Профессор ушёл с ней и больше его здесь никто никогда не видел. Дни проходили в неопределённом ожидании. Но вот однажды туземные обитатели перебуксировали космоплан с причала на планету. Они-то, туземцы-электрофаги, и делали потом с людьми что хотели…
— Ни в коем случае им не противиться! Тогда они нам не причинят вреда, — предостерегал капитан.
Затем последовало уведомление, что электрофаги приготовили стеклянные сосуды индивидуального пользования, в которые все пассажиры и будут помещены. Малолитражные сосуды временно, мол, заменят им скафандры.
— Тех, кого буду звать, — приказал однажды капитан, — прошу в головной отсек. — И тут он начал выкликать пассажиров но именам. Вот очередь дошла до Тамиза Фахру, Тамиз шагнул в коридор и сразу ощутил, что воздух переменился. Коридор разгерметизировали; дышать вынуждали теперь местным воздухом, но не это вызывало сомнения. Он прошёл в головной отсек. Там было темно, но люк, откинутый наружу, светился зеленоватым светом. И вот из люка выплыли какие-то мутные существа. Они ловко обвили Тамиза, и тот в мгновение ока оказался внутри сиренево-светящейся сферы, на скамье, стиснутый с боков двумя электрофагами.