Космические игры (сборник) - Страница 3

ТИТОВ. Балабол. Махнул рукой как бы в безнадежном отчаянии.

Входят Каманин и Нелюбов.

ПОПОВИЧ. Товарищи офицеры! Все встают.

КАМАНИН. Товарищи офицеры... Все собрались?

ПОПОВИЧ. По списку – туда и обратно – разницы нет.

ГАГАРИН. Какие новости, Николай Петрович?

КАМАНИН. Начальство не перебивают, товарищ Гагарин. Начальство слушают. Куда вы все торопитесь? Может быть, я просто пришел к вам в гости. Вот тянет старика к молодым. И все.

ПОПОВИЧ. Та вы ж ще добрый парубок! Я б вас у товарышы на гулянку взяв.

КАМАНИН. Так уж и взял бы?

ПОПОВИЧ. И думать нечего. Вот только...

БЫКОВСКИЙ. Пародирует. Дорогая Марыя Пэтровна, Марусечька, дозволь с хлопцямы на гулянку сбигать. Ведь не пустит без вас, Николай Петрович. Тут он прав. Хорошая маскировка.

НИКОЛАЕВ. Ох, строга. Я с такой и одного дня не выдержал бы.

ПОПОВИЧ. И вот так все время, Николай Петрович. Как только терплю не знаю. Хотя и понимаю их. Используют любую возможность для расслабления. Уж больно сильно зажали нас. Как новобранцев перед присягой.

КАМАНИН. Трудно?

ГАГАРИН. По всякому бывает.

БЫКОВСКИЙ. Если б знать, что финиш близко, если б знать победа ль ждет, если б знать... Долго ли еще, Николай Петрович?

КАМАНИН. Одни вопросы. Вот полетите и узнаете. А пока... У меня самого вопрос ко всем... Кого из своих товарищей вы отправили бы в космический полет?... Сейчас! Немедленно! И почему именно его?

БЫКОВСКИЙ. Кажется, потеплело, братцы! Факт! Не знаю только как насчет доказательств.

ПОПОВИЧ. И что будет, если мы назовем одного? Его сразу и пошлют?

НЕЛЮБОВ. А если каждый назовет себя?

КАМАНИН. И такое может быть. Но надеюсь, что вы все будете решать по чести и совести. Так что расхождений больших вроде не предвидится.

ГАГАРИН. С кем? В чем?

КАМАНИН. С руководством конечно. В вопросах выбора кандидата на полет.

БЫКОВСКИЙ. Угадалочки-игрушки, сколько было вас у нас? Выручалочки частушки, успокойте, ради бога, нас... Ерунда все это. Каждому хочется лететь. Чего темнить?

КАМАНИН. А если это проверка уровня вашего мышления? Степени взрослости, например?

ГАГАРИН. Разве мы дети? По-моему, бессмысленно пользоваться в отряде принципами западных конкурсов красоты. Мы ведь можем и переругаться между собой.

БЫКОВСКИЙ. Факт, не требующий доказательств – руководство пытается уйти от личной ответственности в выборе первого кандидата. Или желает, чтобы мы предугадали мысли начальства.

КАМАНИН. Нет. Пока мы ищем оптимальный вариант.

ТИТОВ. И по каким же критериям?

КАМАНИН. Вот вы и предложите их. Мы хотели бы учесть и ваше мнение.

НЕЛЮБОВ. Хороший экзамен ля всех и никаких вопросов не будет. А лететь хочет каждый. И каждый в душе думает, что уж он то готов лучше всех! Так что никакие новые правила здесь не нужны.

КАМАНИН. Экзаменов у вас было достаточно. И все были молодцы. Так что... Решайте... Что же касается меня, то я изучаю ваши характеры самым внимательным образом. Даже сейчас.

ТИТОВ. Мама родная! Неужели мы до такой степени подопытные кролик?! Будет когда-нибудь предел?! Неужели я и дома не могу снять штаны без медицинского контроля?

КАМАНИН. Вам действительно трудно?

ТИТОВ. Отвлекает. Мешает нормально работать. Я как голый на улице.

КАМАНИН. Авы терпите. Знали на какое дело идете! На орбите тоже помех будет достаточно. И самых неожиданных. Там не нужны будут психологические переживания.

ГАГАРИН. Николай Петрович, все дело в том, что нам всем хочется, чтобы все закончилось побыстрее и... поспокойнее. Понятно, что эти желания трудно совместить, и все же... очень хочется не тратить силы на пустое.

КАМАНИН. От вас тоже зависит срок полета... Ну ладно. Разминка закончена. Через полтора часа на этом столе должны лежать ваши предложения. Подписываться не обязательно. Уходит.

НЕЛЮБОВ. Гагарину. Юра, ты добрый. Уступи мне дорогу.

ГАГАРИН. Серьезно. Нет.

НЕЛЮБОВ. Ладно. Тогда будем писать.

ТИТОВ. О чем?

НЕЛЮБОВ. Тебе же растолковали как дитю – называй своего кандидата на космический полет и точка.

ТИТОВ. А через два часа мы с тобой врагами станем, если я не назову тебя.

НЕЛЮБОВ. Серьезно. Правильно. Вот и называй меня. Я в себе уверен.

ПОПОВИЧ. А ведь верно, ребята.Мы вроде знаем друг друга, а что каждый сейчас напишет я не знаю. Даже о себе не знаю. Неожиданно все как-то.

ГАГАРИН. Однако врать не буду.

БЫКОВСКИЙ. Время идет, а мы все топчемся на месте, мужики. Давайте решать. Может быть, проголосуем за одного? Чтобы потом в одну дуду играть.

ГАГАРИН. Это будет неправильно. Пусть каждый пишет сам и откровенно, предлагая своего кандидата. Но каждый должен под своим предложением поставить подпись. Анонимки нам ни к чему. А вечером соберемся у Романыча, как обычно делаем при обсуждении серьезных вопросов. Там и обсудим все варианты.

ГОЛОСА. Правильно... Верно... Нам темниловка не нужна.

НЕЛЮБОВ. Особенно если учесть, что образцы почерков каждого у командования есть. Начальству не сложно будет нас рассортировать. Но есть проблема... После так называемого откровенного разговора вечером, я не уверен в том, что кое-кто останется мне другом. Во всяком случае, если мы и не перегрыземся друг с другом, то зло затаим. Это точно. Герман прав.

ПОПОВИЧ. Не очень то ты нас уважаешь.

НЕЛЮБОВ. Я правду говорю. Лично я сегодня вечером буду занят. Это чтобы ни у кого не было недоразумений.

ПОПОВИЧ. Явка всех и не обязательна. Но это, похоже, будет и очередной проверкой на сплоченность нашего коллектива. Проверкой, не запланированной нашим начальством. А теперь все. Обсуждение заканчиваю в виду недостатка времени. Приступаем. И чтоб тихо! Рассаживаются. Кто-то уходит.

Тишина. Медленно гаснет свет. Затем в свете прожектора остается Быковский, который выходит на авансцену.

БЫКОВСКИЙ. Тоже мне стратеги! Да тут и решать нечего! Факт, на сто процентов не требующий доказательств! Нелюбов! Григорий Нелюбов! Других кандидатов нет. Это же не просто летчик! А как он работает на тренажере?! Ни одного замечания, вопроса! Все схватывает на лету. Все с улыбкой. Мы потом обиваемся в этом чертовом скафандре, а он выскакивает из него после тренировки, как свежий огурчик. Вроде и не работал. Такой с любой неожиданностью в полете справится. А это главное!... В термокамере я как-то его на спор пересидел. Это верно. Но только я знал чего мне это стоило. А по нему видно было, что он еще столько же просидит. Но ведь не стал повторно сидеть! Не стал... Да и Каманин, похоже, на стороне Нелюбова. Пусть случайно, но я был свидетелем его разговора с Королевым...

Затемнение. Затем освещается заводской цех. У космического корабля «Восток» Каманин с космонавтами. У другого корабля работают двое рабочих. У третьего люк закрыт.

КАМАНИН. Смотрите. Нравятся коробочки? Все смеются. На них и полетите. А пока присмотритесь. Уходит.

ГАГАРИН. Сразу обошел центральный шар, гладит обшивку. Шершавая ... отошел в сторону, смотрит на всех. Обошел другие шары.

БЫКОВСКИЙ. Гробик приличный. Загремишь – не услышат. Факт.

ПОПОВИЧ. Грации действительно не хватает. Бочка она и есть бочка. Истребитель бы сюда! Никакого сравнения!

НЕЛЮБОВ. Или ракету, чтоб до потолка. А на таком стыдно и летать. Хоть бы иллюминатор побольше сделали. Не видно ведь куда летишь!

ПОПОВИЧ. Предлагай. Может быть и примут удобный для тебя вариант.

НЕЛЮБОВ. Как же. Они мне всего лишь встречное предложение – не хотите ли, простите ли на повторную медкомиссию? Что-то у вас с мозгами не в порядке... Шумят, обсуждают. Гагарин подошел к рабочим.

ГАГАРИН. Ваша штука скоро залетает?

2 РАБОЧИЙ. Эс Пэ спросите.

ГАГАРИН. Кого?

1 РАБОЧИЙ. Сергея Павловича ... Королева.

ГАГАРИН. Понятно. А с тем шариком что? Запасной? В авиации на полетах всегда были запасные самолеты. Подошел Быковский.

2 РАБОЧИЙ. Там вашу жизнь проверяют.