Космическая одиссея Инессы Журавлевой - Страница 16

— Угу, опять домашний питомец? — насупилась я.

— Глупость какая, — фыркнул Рома, и я сузила глаза. Он спешно поцеловал меня, лишая боевого пыла, вот подлец! — С домашним питомцем не занимаются любовью. Его можно доверить обслуживающему персоналу, родным и друзьям. А ты моя женщина, и заботиться о тебе моя обязанность. И я никому не передоверю эту обязанность.

— Какой шустрый, — пробурчала я, скрывая то, что мне было приятно слышать его слова. — Ну а дальше? Что будет, когда ты встретишь, или тебе подберут, твою идеальную пару? Куда денусь я? Перейду в разряд приживалки?

Представила, что синеглазый приводит в наш с ним дом какую-нибудь очередную заносчивую стервозину… да к черту, вообще приводит! Чего-то даже психанула. Рома, чутко уловивший перемены в моем настроении, широко улыбнулся.

— Чего лыбишься, как эскадронный конь? — сердито спросила я, упираясь ему в грудь руками и отодвигая от себя.

— Я уже отправил запрет на подбор, — ответил он.

— Что так? — я перестала его отталкивать, тем более Рома так ни на миллиметр и не сдвинулся, не смотря на все мои усилия.

— А мне это больше не надо, — на его губах заиграла загадочная улыбка. — Я уже все нашел.

Я потерла подбородок, поскрипела мозгами и поняла.

— Инна, ты опять на меня плохо смотришь, — вот теперь он сам отодвинулся. — Что не так?

— Ах, ты ж кобелище блохастый, — я резко села и нацелила на него палец. — Решил, значит, себе такой нехилый мальчишник устроить перед свадьбой, да? Сейчас с примой порезвишься, а потом под теплое крылышко госпожи Кокнар?

— Какой госпожи? — опешил синеглазый.

— Классику знать надо, — рявкнула я. — Дома, значит, баба ждет, а он пока решил напоследок покувыркаться. Спутница, — ядовито произнесла я. — Конечно, спутница. Эскорт, млин. Близко ко мне не подходи!

— Какая баба? Какой эскорт? Инна, ты о чем? — вконец опешил мерзавец.

— А вот не надо мне тут невинную морду делать, — я все более расходилась. — Нашел он, поглядите на него, а Инна, значит, так, потусить — развлечься. И кто она? — ешкин-лукошкин, я даже сама обалдела от ревнивых ноток в своем голосе.

— Ты, — выпалил Рома.

— Я! — торжествующе выпалила я и осеклась. — Я? Почему я? В смысле, я? Как это я? А чего это я?

— Ты. Потому что ты. В прямом смысле. Так это ты. А того это ты, — подробно ответил синеглазый на все мои вопросы и снова улыбнулся. — Пока ты была в регенераторе, он составил твою генную карту. Я полюбопытствовал, полное совпадение.

— Э-э-э… А-а… хы, — изрекла я и замолчала, осмысливая слова Романа. — Ах, ты ж, Терминатор недобитый…

— Что не так?! — взвыл Рома.

— Гены значит, — я уперла руки в бока. — Значит, ты со мной из-за чертовых генов…

— Журавлева! — зарычал тайлар Грейн, и я поперхнулась очередной порцией яда. — Ты земное чудовище! Но просто дико мне нравишься, — закончил в мертвой тишине спайлера Роман и вновь уронил меня на сиденье, затыкая рот крышесносным поцелуем. — Но если продолжишь издеваться над моими нервами, мне придется ночевать в регенераторе, исправляя урон, который ты мне наносишь за день. — Он улыбнулся и провел пальцем по моей щеке, обвел губы по контуру…

— Площадь Раздора, тайлар Грейн, — влез в такой момент приятный женский голос.

Рома вздохнул и сел. Я проводила его ошарашенным взглядом. Это мне сейчас сделали предложение? Первое в моей жизни, между прочим! Обалдеть… И вроде бы надо что-то ответить, но я все еще хлопала глазами, отыскивая, к чему еще докопаться, даже несколько раз открывала рот, чтобы выдать очередную гадость для сознания собственной крутости, но так не придумала и сдалась. Вместо этого вернулась к списку своих вопросов.

— Ром, почему я тайлари? — поинтересовалась, вылезая из спайлера.

— Потому что ты моя спутница, — он обернулся ко мне и улыбнулся.

— Невеста, короче, — я решила исходить из привычной мне терминологии.

— Что такое — невеста? — тут же заинтересовался Роман.

Вот ведь гуманоид, все ни как у людей. Решив отложить на потом выяснение этого вопроса, я выбралась наружу и огляделась. Если здесь и была когда-то площадь, то на сегодняшний день осталось лишь название.

— Почему площадь Раздора? — поинтересовалась я, разглядывая оживленную улицу, по обе стороны которой сверкали, переливались, кричали тысячами огней и голограмм магазины.

Рома обошел спайлер и пристроился рядом, положив мне руку на талию. И где только нашел под складками комбинезона? Мастерство не пропьешь, так-то…

— Крайгон когда-то был единым государством, как Аттария, — сказал мой личный инопланетянин, увлекая в сторону кричащих реклам. — На праздновании их национального праздника произошла ссора, как раз на этой площади. Наследный принц поругался со своим братом. Невинная ссора на первый взгляд разрослась в массовое сражение, а затем и в переворот, разделивший Крайгон на два государства. Мы сейчас находимся на территории Республики. Имперская часть более закрытая, на нее можно попасть только по предварительному соглашению. Мы приземлились для дозаправки и пополнения провианта. Ну и чтобы дать людям возможность отдохнуть и немного развлечься.

— Ясно, — кивнула я, рассматривая ближайшую вывеску, на которой были нарисованы сплошные черточки, запятые и кляксы.

После перевела взгляд на другую сторону улицы, где огромный парящий экран показывал женщину в облегающем костюме, сидевшем на ней, как вторая кожа, только яркий изумрудный цвет, да короткий шлейф, спадавший мягкими драпировками с плеч, указывали, что она все-таки одета. Я фыркнула и посмотрела дальше. Постепенно проникаясь духом торгового квартала, я чувствовала, как все сильней берет разгон пропитанное скидками, отравленное акциями и ослепленное яркими рекламами сердце махрового шопоголика.

— Что ты хочешь? — с лукавой улыбкой спросил Рома.

Я ответила коротко, но емко:

— Все!

— Отличный выбор, — рассмеялся синеглазик, и мы нырнули сквозь тетку в зеленом, сразу попав в непривычный моему глазу магазин женской одежды.

Это был большой зал, где вместо тряпья по стенам висели визуалоги. Это такие экраны, которые выдавали объемное изображение товара. Тот, к которому мы подошли с Ромой, был напичкан платьями. Мой мужчина показал мне, как этим визуалогом пользоваться, и меня засосало. Я перебирала по цветам, по моделям, капая на пол слюной от щенячьего восторга.

— Черт, Ром, зацени, у этого модельера явно больная фантазия, — упивалась я, рассматривая полную асимметрию ядовито-оранжевого балахона. — Охренеть, в этом даже на помойку стремно выйти. А это что за страсти-мордасти? Зачем тут четыре рукава? Для разнообразия что ли? Надоело совать руки в верхние, суй в нижние? Ёкарный бабай, у кого ноги растут вместо рук? Или портниха была пьяной?

Я обернулась и взглянула на Рому, тут же чуть не откусив половину от какого-то диска, который он держал рядом с моей головой.

— Что за хрень? — полюбопытствовала я.

— Записываю все, что ты мне сказала, потом будешь мне переводить, — совершенно серьезно ответил мой гуманоид. — Хочу понимать свою женщину с полуслова, — пояснил он для особо одаренных, для меня то есть. — А одежда для гуманоидных рас в следующем зале.

У меня дернулся глаз, потом еще раз, и я праведно возмутилась.

— Ром, ты нормальный вообще? На фига ты мне эту муть подсунул? Я, по-твоему, на лошару похожа, чтобы битый час упиваться просмотром всякой фигни?

— Я просто показал, как этим пользоваться, но ты с таким восторгом игралась визуалогом, что мне не хотелось отвлекать тебя, — ответил он с улыбкой, и мне захотелось дать кулаком промеж этих чистых синих глаз, наполненных искренним умилением.

— Я сейчас подумаю, что ты изучаешь реакции примитива на цивилизацию, и обижусь. Обижусь, Рома, а это офигеть как тебе не понравится. Мозг вынесу на раз, допинаю его до выхода на два, а на три сожру у тебя на глазах твою печень, — пообещала я. — Быстро показывай, где я могу прибарахлиться.