Космическая одиссея Инессы Журавлевой - Страница 1

Вечерний город опутывал паутиной огней, завлекал в сети сверкающих вывесок, дышал маревом прогретого за день асфальта, вгоняя в легкую депрессию и эмоциональную усталость. Машины продолжали ползти по улице густым потоком, время от времени разрывая смог гудками клаксонов.

— К черту, — прошептала я, отходя от окна. — Надоело все, хочу свалить отсюда.

Куда валить, я представляла слабо. Подумала о заграничном курорте, синем море, белом песке и загорелом мачо в красных труселях… Почему красных? Да хрен его знает, просто так. Но свалить из города очень хотелось. Прикинула в голове количество оставшихся финансов и пришла к выводу, что мачо будет тосковать без меня на белом песке.

— В деревню хочу, — решила я. — В обычную русскую деревню. Или на турбазу, все равно нет у меня бабушки с домиком в деревне.

Взяв планшет, я залезла на сайты турфирм. Ну, вот, пожалуйста, можно сказать в лесу и денег немного. На недельку можно смотаться. Завтраки, обеды, ужины включены, а на бар мне хватит собственных денег. Бар обещали, как дискотеку и всякие там увеселительные программы. В общем, мне подходит. Оставив на утро поход в турфирму, я набрала ванну, зажгла свечу для духа романтизма, налила в бокал остатки вина и разместилась в пышной пене.

Дух романтизма вышел так себе. Выхлебав вино, я затушила свечку и быстро закончила собственное омовение. После ванной сварила себе кофе и ушла в комнату к компьютеру. Вечер выдался скучный до невозможности. Все подруги, уже давно и глубоко замужние, сидели со своими семьями, последняя одинокая вышла замуж не далее, чем три дня назад. Так и осталась я в одиночестве. Последние мои отношения закончились где-то месяц назад, плюс-минус неделя.

Мужчину хотелось, даже очень, и чтобы искры из глаз от страсти, и бабочек в животе от любви, и розовой ваты в небе. Но пока подобного не предвиделось. Подруги, конечно, пытались, время от времени, знакомить меня с друзьями своих мужей, устраивали свидания и принимали самое активное участие в моей жизни. Идея «погулять на свадьбе Журавлевой» превратилась в навязчивую.

Я ходила на свидания, послушно знакомилась с кандидатами на роль будущего мужа, иногда даже увлекалась, но все заканчивалось как-то быстро и скучно. Подруги вздыхали, утешали, что «этот козел» меня не достоин и арканили нового представителя рогатого стада. Под эти грустные мысли, я провалилась в сон.

Следующий день ознаменовался покупкой вожделенной путевки, громкой руганью с хозяйкой салона, где я работала маникюршей, моим увольнением и непередаваемым удовольствием от моего торжествующего вопля:

— Стерва крашеная! — давно хотела это сказать. — У тебя от жадности скоро силикон со всех щелей полезет. — За спиной хозяйки чуть не лишилась сознания от восторга парикмахерша Любка.

— Журавлева!

— Пошла ты, жаба, — патетично воскликнула я и гордо удалилась.

А и плевать, давно хотела попробовать работать только на себя. Сделаю рабочий уголок дома и всего делов. Вот такая воинственная я добралась до дома, собрала вещи, сложив их в сумочку побольше. Напялила джинсы, кроссовки, футболку, натянула кепку и взглянула на себя в зеркало.

— Хороша, — решила я и отправилась отдыхать.

Правда, до отдыха было метро, электричка, рейсовый автобус, который сломался, не доезжая до турбазы.

— Далеко мне до места? — спросила я у женщины, сидевшей рядом.

— Часа пол пешочком, — ответил вместо нее пожилой мужчина. — Прямо по дороге надо идти, она к базе выведет. Вон там она, — он махнул рукой, указывая направление.

— Не буду я ждать, — решила я, глядя на водителя, снующего из салона к открытому капоту и обратно.

— Да он сделает, не в первый раз, — попыталась образумить меня женщина.

— Прогуляюсь, — легкомысленно отмахнулась я и выбралась на улицу.

Водитель покосился на меня из-под капота, я ему дружелюбно улыбнулась и, засунув в уши наушники и включив на телефоне музыку, бодрой походкой направилась к базе, где меня ждали родные сосенки и елочки, деревянный домик и даже живописный пруд, как было указано в рекламе турбазы.

— Жить хорошо, — решила я, втягивая носом чистый воздух.

Автомобильное движение здесь почти отсутствовало, потому что за время моего пути не попалось ни одной машины. Автобус тоже не спешил догонять, и я, растянув рот в блаженной улыбке, продолжала вышагивать по обочине, чувствуя себя настоящим путешественником.

А потом случилась она — гениальная мысль. Зачем мне тащиться полчаса по дороге, когда можно срезать через лес? Направление знаю, ориентироваться на местности умею… кажется. Так почему бы не позволить себе маленькое приключение? Мысль оказалась не только гениальной, но и всепоглощающей, потому что сомнения ни на минуту не посетили мою опьяненную свободой голову.

Сказано, сделано. И вот я уже тащу свое бренное тело с сумкой на плече через лес. Пытаюсь вычислить, где юг, где север, а где дорога. Через час гениальная мысль вдруг перестала быть таковой. Сумка оттянула плечо, комары нашли меня весьма аппетитной, ветками по физиономии я получила уже раза три. Еще через час я уже не хотела ни сосенок, ни елок, а очень тосковала по морю, белому песку и мачо в красных труселях. В другие труселя мачо упорно не желал переодеваться. И ведь были деньги на путевку!

— Чертов патриотизм, — проворчала я, присев на пенек. — Ну и что теперь делать?

Пенек молчал, молодая сосна тоже, гениальная мысль спряталась в глубины подсознания и не желала показывать даже носа. Повздыхав и пожалев себя, я решительно встала, закинула сумку на плечо и уныло побрела вперед. На юг и север я уже давно не рассчитывала, свою способность к ориентированию сочла годной только для торгового центра.

— Куда иду? — спросила я себя, потому что молчание начало пугать, и отчаянно хотелось услышать живой голос.

— Нужно вернуться к дороге, — подала голос гениальная мысль.

— Молчи уже, — строго велела я, и она замолчала.

Но зерно упало и дало всходы. Идея была признана вполне логичной. К дороге, так к дороге. Где юг, где север, где мой разум? Опять ничего не нашла и решила идти на память… Смеркалось. Дороги не было. Юг и север дружно ржали над моим внутренним компасом. Сама я не ржала, я рыдала в голос и с надрывом орала:

— Ау-у! Люди-и-и!!!

Люди молчали. Лес издевательски скрипел деревьями, я рыдала, гениальная мысль прикинулась шлангом и не отсвечивала. С психом скинула сумку с плеча и пошла налегке. Через десять шагов опомнилась и вернулась за сумкой, заодно натянула джемпер.

— Ау!

А в ответ тишина.

— Мама! — взвизгнула я, пугаясь шороха сбоку.

Оступилась, споткнулась, матернулась, упала в какую-то яму, матернулась снова. И плевать на приличия, я тут одна. Совсем, то есть абсолютно, ни души вокруг.

— Вот черт!

Моя попытка выбраться из ямы закончилась всхлипом, порцией отборного мата и подвываниями. Болела нога, сильно болела. Решила ползти, но тут же поранила руку об осколок стекла и обиделась окончательно. Нет, ну, нормально?! Людей нет, а свинство есть! Больше никуда не лезла. Вытянулась на дне ямы, посмотрела на верхушки сосенок и елей и решила умереть прямо здесь.

— Девушка, вам помочь?

— Нет, я сама умру, — проворчала я и подняла взгляд на край ямы.

Там стоял ОН. Красивы-ы-ый…

— Галлюцинация, — решила я и закрыла глаза.

Послышалось шуршание, и идеал… лег рядом. Он сложил руки на груди, повторяя мою позу, и посмотрел на верхушки сосенок и елей.

— Красиво, — сказал вторженец.

— Ага, — глубокомысленно согласилась я и предупредила на всякий случай: — Здесь одноместная яма.

— Отличная яма, — согласился незнакомец. — Так вам помочь?

— Полежать? — усмехнулась я.

— Ну, если вы не против, — мурлыкнул искуситель и повернулся на бок, подперев голову рукой.