Кошмарная клиника - Страница 6

— Уверен, что когда-нибудь ее закончат, — сказал бородатый. — А пока мы можем представлять себе, как будет выглядеть другая половина здания, а когда представляешь что-то, оно может стать реальностью. Итак, представим себе, как мы выходим из фургона.

Троим Бодлерам не понадобилось ничего представлять, они просто взяли и вышли вслед за бородачом и остальными волонтерами на лужайку перед более привлекательной половиной больницы. Члены Г.П.В. некоторое время потягивались, расправляя руки и ноги после долгой поездки, потом помогли бородачу вытащить из глубины фургона огромную связку воздушных шаров. Дети просто стояли рядом и с тревогой гадали, что делать дальше.

— Куда нам деться? — размышляла вслух Вайолет. — Если бродить по коридорам и петь, кто-нибудь может узнать нас.

— Это верно, — согласился Клаус. — Не все же доктора, медсестры, администраторы и больные считают, что «отсутствие новостей — хорошая новость». Нет сомнений, что кто-нибудь из них уже прочел утренний выпуск «Дейли пунктилио».

— Аронек, — добавила Солнышко, что означало «Пока мы ничего не узнали ни про Г.П.В., ни про Жака Сникета».

— Ты права, — сказала Вайолет. — Может быть, надо найти Хранилище Документов, как советовал бородатый мужчина.

— Где же его искать? — возразил Клаус. — Мы находимся невесть где.

— Не ходить, — заявила Солнышко.

— Мне тоже больше не хочется без конца бродить, — сказала Вайолет, — но что нам еще остается?

— А ну-ка, волонтеры! — позвал бородатый. Он вынул из фургона гитару и взял несколько знакомых жизнерадостных аккордов. — Каждый берет по воздушному сердечку и начинает петь!

— Внимание! — прервал его голос, который шел откуда-то с неба. Голос был женский, но очень хриплый и слабый, казалось, женщина говорит сквозь налепленную на рот фольгу. — Прошу внимания!

— Тихо все! — скомандовал бородач, перестав петь. — Это Бэбс, Зав Человеческими Ресурсами. Должно быть, какое-то важное объявление.

— Внимание! — повторил голос. — Говорит Бэбс, Зав Человеческими Ресурсами. Я хочу сделать важное объявление.

— Где она? — спросил Клаус, обеспокоенный тем, что вдруг среди волонтеров Г.П.В. она узнает троих обвиняемых в убийстве.

— Где-то в больнице, — ответил бородатый. — Она предпочитает общаться по аппарату внутренней связи.

Слова «внутренняя связь» в данном случае означают, что кто-то где-то говорит в микрофон, а голос выходит из динамика совсем в другом месте. Дети и в самом деле заметили ряд квадратных ящичков, помещенных над барельефами врачей на завершенной половине здания.

— Внимание! — снова раздался голос, теперь еще более хриплый и тихий, как будто женщина с фольгой, налепленной на рот, свалилась в бассейн, наполненный газированной водой. Не самая приятная манера говорить, и тем не менее, едва бодлеровские сироты услышали сделанное Бэбс заявление, на их взволнованные души снизошло умиротворение, словно слабый и скрипучий голос был успокоительной музыкой. Бодлеры, однако, почувствовали себя лучше не из-за того, как звучал голос Бэбс. Их взволнованные души успокоились от того, что именно она сказала.

— Мне требуются три человека из Группы Поющих Волонтеров, если они готовы получить новое назначение, — сказал голос. — Эти три человека должны немедленно явиться в мой офис, семнадцатая дверь слева от входа в завершенную половину больницы. Вместо того чтобы бродить по коридорам и петь для больных, эти трое будут работать в Хранилище Документов здесь, в больнице.

Стоите ли вы перед дверью директора школы, вызванные за то, что бросали мокрые бумажные полотенца в потолок — посмотреть, прилипнут они к потолку или нет, или ждете приема к зубному врачу с целью упросить его высверлить вам дупло в зубе, чтобы пронести одну страничку из вашей последней книги мимо контроля в аэропорту, — в любом случае стоять перед дверью любого кабинета всегда неприятно. Пока бодлеровские сироты стояли перед дверью с надписью «Кабинет Зава Человеческими Ресурсами», они вспоминали все неприятные кабинеты, которые им довелось посещать в последнее время. В день поступления в Пруфрокскую подготовительную школу, когда они еще не познакомились с Айседорой и Дунканом Квегмайрами, Бодлеры посетили кабинет завуча Ниро и узнали все суровые и несправедливые правила этого учебного заведения. Когда они работали на лесопилке «Счастливые Запахи», детей вызвали в кабинет хозяина и тот им обрисовал их ужасную ситуацию. И, естественно, Вайолет, Клаусу и Солнышку приходилось много-много раз бывать в банке в кабинете мистера По, где он кашлял, разговаривал по телефону и принимал решения относительно судьбы Бодлеров — решения, которые ни к чему хорошему не приводили. Но даже если бы у детей и не было такого печального опыта по части кабинетов, все равно они долго стояли перед семнадцатой дверью слева и собирались с духом, прежде чем постучаться.

— Я не уверена, должны ли мы рисковать, — проговорила Вайолет. — Если Бэбс прочла утром «Дейли пунктилио», она сразу же нас узнает. Стучать в эту дверь — все равно что стучаться в дверь тюремной камеры.

— Но, возможно, Хранилище Документов — наша единственная надежда, — запротестовал Клаус. — Нам необходимо выяснить, кем был Жак Сникет, где он работал, откуда знал нас. Если мы добудем какие-то факты, мы сможем убедить людей в том, что Граф Олаф жив, а мы не убийцы.

— Кьюрой, — добавила Солнышко, что значило «Кроме того, тройняшки Квегмайры далеко-далеко отсюда, и у нас всего несколько страничек из их записных книжек. А нам нужно непременно выяснить настоящее значение букв Г.П.В.».

— Солнышко права, — подтвердил Клаус. — Возможно, в Хранилище Документов нам даже удастся разрешить загадку подземного туннеля, который ведет от квартиры Джерома и Эсме Скволор прямо к пепелищу бодлеровского дома.

— Аффику, — заключила Солнышко. Она имела в виду что-то вроде «А единственный способ попасть в Хранилище — это поговорить с Бэбс. Выходит, надо рискнуть».

— Хорошо, — Вайолет с улыбкой поглядела на младшую сестру. — Ты меня убедила. Но если Бэбс начнет смотреть на нас с подозрением, мы тут же уходим. Договорились?

— Договорились, — ответил Клаус.

— Да, — отозвалась Солнышко и постучала в дверь.

— Кто там? — послышался голос Бэбс.

— Трое из Группы Поющих Волонтеров, — ответила Вайолет. — Мы готовы работать в Хранилище Документов.

— Входите, — приказала Бэбс. Дети открыли дверь и вошли в кабинет. — Без конца жду, когда кто-нибудь придет, — продолжала Зав Человеческими Ресурсами. — Я как раз прочла утренний выпуск газеты. Про то, как трое ужасных детей появляются в нашем округе и убивают людей.

Бодлеры переглянулись и только хотели броситься к двери, как заметили нечто, отчего раздумали спасаться бегством. Кабинет Зава Человеческими Ресурсами был небольшой — небольшой стол, два небольших стула, небольшое окошко с двумя маленькими занавесками. На подоконнике стояла маленькая ваза с желтыми цветами, а на стене висел изящный портретик мужчины, ведущего лошадь к маленькому пруду. Но не меблировка комнаты, не цветочное украшение и не изящное произведение искусства остановили троих сирот.

Голос Бэбс шел со стороны стола, как и ожидали дети, но вот чего они не ожидали, так это того, что Бэбс не было ни за столом, ни на столе, ни даже под столом. Вместо этого в центре стола стоял маленький квадратный динамик — точно такой, какие размещались на наружной стене больницы, и именно оттуда раздавался голос. Странно было слушать голос, исходивший от динамика, а не от человека, но дети быстро сообразили, что Бэбс их не видит и, значит, не может узнать. Вот почему они остались в комнате.