Кошки-мышки - Страница 8

– Зачем ей врать?

– На это может быть миллион причин. Я ее знаю?

– Она в Пилмьюире недавно. Не очень молоденькая, лет двадцать пять, если не больше.

– Значит, этого Ронни, уже мертвого, перенесли сюда, расставили свечи и так далее.

– Именно так.

– Теперь понятно, зачем тебе его приятель-мистик.

– Посмотри еще вот куда. – Ребус подвел Маккола к дальней стене, высветил звезду и поднял фонарик выше.

– «Привет, Ронни», – прочел Маккол.

– Вчера утром этой надписи тут не было.

– Не было? – удивился Маккол. – Это просто шутки каких-то подростков, Джон.

– Звезду нарисовали не подростки.

– Согласен.

– Ее нарисовал Чарли.

– Так. – Маккол сунул руку в карман и выпрямился. – Я вас понял, инспектор. Приступаем к прочесыванию поселений сквоттеров.

Несколько человек, которых им удалось обнаружить, казалось, ничего не знали и знать не хотели. Маккол был прав: они выбрали не лучшее время дня. Все обитатели брошенных домов проводили эти часы в центре города, выклянчивая деньги у прохожих, таская мелочи из магазинов, обделывая всякие делишки. С неохотой Ребус согласился, что они зря тратят время.

Маккол хотел прослушать запись показаний Трейси, и они вернулись на Грейт-Лондон-роуд. Маккол предполагал, что какая-нибудь деталь в рассказе девушки, ничего не говорящая Ребусу, возможно, даст ему какую-то ниточку для поисков Чарли.

Опережая Маккола на пару ступенек, Ребус поднялся к тяжелой деревянной двери участка. За столом дежурного только что заступивший на смену офицер возился с пристежным форменным галстуком. Остроумное приспособление, подумал Ребус. Просто и умно: если в случае борьбы кто-то схватит полицейского за галстук, он просто останется у нападающего в руках. Таким же образом и очки дежурного сержанта имели специальные линзы, которые при ударе выскакивали из оправы, не разбиваясь. Просто и умно. Ребус надеялся, что дело распятого наркомана окажется простым.

Но пока не чувствовал себя очень умным.

– Привет, Артур! – сказал он, проходя мимо стола. – Есть что-нибудь для меня?

– Дайте мне отдышаться, Джон. Я заступил минуту назад.

– Ну-ну. – Ребус засунул руки в карманы, и пальцы его правой руки наткнулись на что-то металлическое. Он достал зажим, посмотрел на него и обмер.

Маккол с любопытством заглянул ему через плечо.

– Поднимайся, – сказал ему Ребус. – Я догоню тебя.

Вернувшись к столу дежурного, он протянул вперед левую руку.

– Будьте так любезны, Артур, одолжите мне ваш галстук.

– Что-что?

– Галстук.

Предвкушая, как будет рассказывать об этом вечером в буфете, сержант потянул свой галстук вниз. Прищепка щелкнула.

Просто и умно, подумал опять Ребус, взяв галстук двумя пальцами.

– Спасибо, Артур, – поблагодарил он.

– Всегда рад помочь, – отозвался сержант, глядя Ребусу вслед. – Всегда рад.

– Ты знаешь, что это такое, Тони?

Маккол, сидевший за столом Ребуса запустив руку в ящик, удивленно вскинул голову. Поглядев на галстук, он кивнул и извлек из стола бутылку виски.

– Это галстук, – констатировал он. – Стаканы есть?

Положив свою добычу на стол, Ребус подошел к стойке с папками, поискал среди немытых чашек на верхней полке и, выбрав одну, вернулся к столу.

Маккол читал записи, сделанные Ребусом на обложке одной из папок.

– «Ронни, – огласил он. – Звонила Трейси». Вы обстоятельны, инспектор, как всегда.

Ребус протянул Макколу чашку.

– А тебе? – спросил тот.

– Не хочу. По правде говоря, я теперь почти не пью.

Это для гостей.

Маккол поднял брови и округлил глаза.

– К тому же голова раскалывается.

Ребус заметил большой конверт на столе: «Фотографии. Не сгибать».

– Ты только посмотри, Тони! Когда я был сержантом, я получал такие письма не раньше чем через неделю. Теперь чувствую себя не инспектором, а королем.

Достав из конверта пачку черно-белых снимков восемь на десять, он протянул их Макколу.

– Погляди. Никакой надписи, и звезда не дорисована. Маккол кивнул, Ребус протянул ему фотографию тела. – Бедолага, – отозвался Маккол. – Ведь это мог быть твой или мой сын, а, Джон?

– Нет, – жестко ответил Ребус. Он закрыл конверт и положил его в карман пиджака.

Маккол поднял галстук и помахал им, прося объяснения.

– Ты никогда не надевал такого? – поинтересовался Ребус.

– Надевал, конечно. На своей свадьбе, на похоронах, на крестинах…

– Я имею в виду такую конструкцию, на прищепке. Я помню, когда был мальчишкой, отец решил, что мне пойдет национальный костюм. Он купил мне полный комплект – килт и галстук-бабочку, с узором в клетку.

На прищепке.

– И я носил галстук, разумеется, – согласился Маккол. – Как все. Мы, кажется, не родились инспекторами? – Не родились. Вытряхивайся из моего кресла.

Маккол нашел стул и придвинул его к столу. Ребус сел на свое место и снова взял галстук.

– Полицейская прищепка.

– Ты о чем?

– Об этой штуке. Кто еще носит такие?

– О господи, откуда же я знаю?

Ребус бросил прищепку Макколу, но тот не поймал ее и поднял с пола.

– Прищепка для галстука, – произнес он.

– Я нашел ее в доме Ронни, – пояснил Ребус. – На верхней площадке лестницы.

– То есть?

– То есть у кого-то отстегнулся галстук. Может быть, когда тело перетаскивали вниз. Возможно, он принадлежал констеблю полиции.

– Ты думаешь, кто-то из наших…

– Просто предполагаю. Конечно, эту штуку мог потерять и кто-то из обнаруживших тело. – Ребус протянул руку, и Маккол вернул ему прищепку. – Наверное, стоит с ними поговорить.

– Джон, да что ты… – Маккол замолчал и кашлянул, не находя слов для своего вопроса.

– Пей свой виски, – примирительно посоветовал Ребус. – А потом можешь послушать запись и скажешь мне, похоже ли это на правду.

– А ты что будешь делать?

– Не знаю. – Он положил галстук сержанта в карман. – Подберу кое-какие болтающиеся ниточки.

Маккол налил себе виски.

Ребус вышел из кабинета, и с лестницы до Маккола донеслось:

– А может быть, пойду к черту!

– Да, простой пятиугольник.

Психолог доктор Пул, который, впрочем, пояснил, что на самом деле он – вовсе не психолог, а только лектор по психологии, – внимательно рассматривал фотографии, надвинув нижнюю губу на верхнюю в знак того, что не сомневается в своем заключении. Ребус играл пустым конвертом и смотрел в окно кабинета. На газоне Джордж-сквер-гарденс, залитом ярким солнцем, лежали студенты, вооружившись вместо учебников бутылками вина.

Ребусу было неловко. В высших учебных заведениях, будь то обычный колледж или Эдинбургский университет, где он находился сейчас, он чувствовал себя дураком. Ему казалось, что каждое его слово и движение здесь придирчиво оценивают и делают вывод: этот неглупый человек мог бы быть гораздо умнее, если бы не упустил свой шанс.

– Когда я вернулся в этот дом, – произнес он, – между двумя кругами были дорисованы знаки. Что-то вроде знаков зодиака.

Психолог подошел к стеллажу с книгами и стал что-то высматривать. Хотя найти этого специалиста не составило труда, извлечь из него пользу может оказаться непросто, подумал Ребус.

– Возможно, обыкновенная пентаграмма, – протянул доктор Пул, отыскивая нужную страницу и поднося книгу к столу. – Похоже?

Ребус посмотрел на иллюстрацию:

– То самое, за исключением мелких деталей. А скажите, много ли людей интересуется оккультизмом?

– В Эдинбурге? – Пул снова сел и надвинул очки на нос. – О да. Очень много. Посмотрите, как раскупаются билеты на фильмы о дьяволе.

Ребус улыбнулся:

– Когда-то я и сам любил фильмы ужасов. Но я имею в виду активный интерес – участие в оккультных действах.

Лектор тоже улыбнулся:

– Я понимаю. Я пошутил насчет фильмов. Масса людей думает, что оккультизм – это попытки вызвать Сатану. На самом деле оккультизм гораздо шире. Или уже, как посмотреть.