Кошачий глаз - Страница 30

– Темно, сгустилась прохлада, – объявил он. – Если вы хотите отправиться в путь, то сейчас – самое время.

– Ночью? – широко зевая проговорил Муртан. – Но мне это кажется неразумным.

– В жарких странах многие путешествуют по ночам, а днем вкушают прохладу где-нибудь в тени деревьев, – ответил Апху и повернулся к Конану за поддержкой. – Мне кажется, ты, уважаемый, нередко странствовал там, где солнце часто превращается в убийцу, – ты можешь подтвердить, что я говорю чистую правду.

– Да, он прав, – кивнул киммериец. – Это разумно.

– Впрочем, – прибавил Апху, – луна еще не достигла полноты, так что на дорогах довольно темно. Если вы боитесь сбиться с пути, я охотно провожу вас до ближайшей удобной стоянки. Мы совсем недалеко от гор. Вы ведь направляетесь туда?

– Туда и чуть дальше, – доверчиво ответил Муртан.

– Дальше? – удивился Апху. Конану показалось, впрочем, что удивление это наигранно. – Но дальше ничего нет, кроме Песков Погибели. Неужели ваша цель находится там?

– Возможно, – сказал киммериец прежде, чем Муртан снова открыл рот. – Мы не вполне уверены.

– Могу я спросить, что это за цель? – настаивал Апху.

– Вполне, – сказал Конан и замолчал.

– И что же это за цель? – видя, что киммериец не отвечает, Апху решил немного ускорить события.

– Я сказал, что ты можешь спросить, но не говорил, что непременно отвечу.

– Конан! – возмутился Муртан. И с улыбкой повернулся к хозяину хижины: – Прошу его извинить. Он варвар и по природе своей недоверчив. Разумеется, мы ищем Пески Погибели. Согласно легенде, там находится чудесный храм богини-кошки.

– Богиня-кошка давно умерла, – резко произнес Апху. – Вы не найдете ни храма, ни его сокровищ.

– Так ты знаешь об этом храме? – удивился Муртан.

Апху негромко рассмеялся:

– Каждый в окрестностях Птейона слыхал о храме, затерянном в Песках Погибели. Это широко известная легенда, но вряд ли она имеет под собой какие-то реальные основания.

– Любая легенда появляется не на пустом месте, – возразил Муртан. Он чувствовал себя немного задетым.

– Поверь мне, я знавал немало легенд, которые были просто-напросто придуманы людьми, – был ответ Апху. Светлые глаза на темном лице застыли, не мигая, так что Конану, который украдкой наблюдал за их гостеприимным хозяином, показалось, будто они нарисованы на пергаменте. – Например, жил в здешних краях разбойник, который грабил караваны. Он сочинил и позаботился распространить историю о потерянном городе, где отважный путник сумеет отыскать сокровища. И что же? Немалое число этих отважных путников очутились прямо в руках у разбойника…

– И где сейчас этот разбойник? – спросил Муртан.

Апху засмеялся, но глаза его остались неподвижными:

– Он мертв. Давным-давно окончил свои дни в тюрьмах Луксура. Однако к нашему делу это не имеет отношения – я всего-навсего говорил о том, что иные предания возникают искусственным путем и никак не связаны с реальностью.

«Хотел бы я знать, почему Апху старается нас отговорить от путешествия к заброшенному храму в Песках Погибели? – подумал Конан. – Нет ли здесь какого-нибудь тайного умысла?»

Киммериец посмотрел на своего спутника. Лицо Муртана приняло упрямое выражение, зингарец прикусил губу. Теперь стало ясно, что никакие разумные доводы не найдут себе дороги к разуму и сердцу Муртана. И чем больше Апху старается уверить молодого человека в том, что никакого храма богини-кошки в Песках Погибели не существует, тем больше Муртан убеждается в обратном.

«Хитро!» – мелькнула у Конана мрачная мысль.

В разговор робко вмешалась Галкарис:

– Если мы решили идти, то следует выступать в путь, мой господин. Иначе мы останемся в гостях еще на целый день. Я чувствую, как моя воля убывает – мне все сильнее хочется снова лечь на эти циновки и погрузиться в приятный отдых.

– Нет! – решительно произнес Муртан. – Мы действительно слишком задержались. А если ты, уважаемый Апху, действительно окажешь нам любезность и проводишь до надежной тропинки через горы, мы будем тебе чрезвычайно признательны.

Они покинули хижину и быстро зашагали по берегу реки.

Конан внимательно оглядывался по сторонам. В темноте киммериец видел почти так же хорошо, как днем, поэтому ничто не ускользало от его взора. Хижины скоро скрылись из виду, едва путники свернули, следуя по берегу причудливым извивам реки. Несколько раз Конан замечал темные тени, что следовали за путниками. Судя по тому, как неуклюже двигались эти тени, Конан предположил, что то были люди-гиппопотамы. Добродушные существа, они, вероятно, просто пытались охранять Апху и тех, кого их господин взял под свое покровительство.

И еще одна тень бесшумно скользила по земле, сквозь ночь: тонкая женская фигура. Ее не видел никто, даже Апху. У Конана не было ни малейшего сомнения в том, что это Сешет.

Почему Сешет предпочитала скрываться от своих спутников и почему Апху так ни разу о ней не вспомнил? Еще одна загадка.

«Если бы я был «цивилизованным» и «образованным» человеком, – не без самодовольства подумал Конан, – то у меня от всех этих тайн уже давно распухла бы голова. Кром! В том, чтобы оставаться варваром, есть свои преимущества, и будь я проклят, если когда-нибудь откажусь от них!»

Впереди уже виднелись горы. Они темнели зловещей громадой, возвышаясь как неодолимое препятствие на фоне звездного неба.

Слабый лунный свет скользил по их вершинам, блестел па скалах, там, где черный камень выходил на поверхность и был отполирован ветрами и дождями.

– Мы остановимся здесь, – указал Апху на вход в небольшую пещерку. – Здесь удобно развести огонь и передохнуть. Вы отправитесь в путь на рассвете, пока не станет жарко, и углубитесь в горы. Там найдется, где переждать изнуряющую жару. А я вернусь в деревню. Не люблю покидать свой дом так надолго.

Апху не солгал – в пещере действительно было очень прохладно, и путники почувствовали себя там в полной безопасности.

– А почему ты поселился здесь, на берегах Стикса? – спросил Муртан, устроившись поближе к Апху.

– Я всегда жаждал уединения, – был ответ. – Здесь, на этих берегах, которые внушают большинству людей суеверный ужас, никто не станет меня разыскивать.

– А для чего тебе уединение? – удивился Муртан. Он чуть смутился, видя, как посуровело лицо Апху, и поспешно прибавил: – Всякому человеку, мне кажется, естественно стремиться к общению с себе подобными, но ты не таков. Ты хочешь быть один… Это показалось мне странным.

– Я пережил слишком много потрясений, – сурово прозвучал ответ Апху. – Мне нужно было время, чтобы зализать мои раны. Душевные раны, – прибавил он, как показалось киммерийцу, специально для «тупых варваров».

– А эти… существа? – продолжал расспросы Муртан. – Похожие на гиппопотамов? Как ты сумел приручить их?

– Они находились там всегда. Должно быть, остаток какого-то древнего народа, – спокойным тоном объяснил Апху, – Мне удалось вылечить одного из них, когда он сильно поранился об острую корягу на берегу. Этим я легко завоевал их доверие. Они – чудесные создания! Согласно их представлениям, если кто-то был добр с ними, значит, этот «кто-то» заслуживает их ответной любви и преданности. Говоря проще, они приняли меня в семью.

– Но кто они такие? – не унимался Муртан. – Согласись, они выглядят немного… необычно.

– Да, – спокойно подтвердил Апху. Его неподвижное, суровое лицо немного смягчилось, и Конан, внимательно наблюдавший за ним, подумал о том, что, должно быть, Апху на самом деле привязан к людям-гиппопотамам. Могут же быть сердечные привязанности даже у дурных людей, даже у магов! – Они необычны. Но здесь, в Стигии, они, поверьте мне, друзья мои, не являются самыми странными существами. Есть куда более невероятные создания. И гораздо более зловещие.

– Они так легко признали твое главенство, – вздохнул Муртан.

– Я не считаю, что они мне служат, – возразил Апху. – Мы просто друзья. Завтра я вернусь к ним.