Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда - Страница 21

– Клен поговорил с соседями, – Тадас кивнул на молодого парня с короткой стрижкой и в спортивном свитере. – Изображал из себя старого друга. Удалось примерно выяснить, когда именно он выехал из дома – двадцать второго одиннадцатого, через пять дней после инцидента. Наш контакт в окружном управлении полиции выяснил, что ни одна контора по прокату автомобилей в эти дни с ним дел не имела – если только он не ухитрился раздобыть себе фальшивые документа. Попутно выяснилось, что четырнадцатого числа, накануне похищения чоки, он нанимал автомобиль в одной мелкой фирмочке, вернул два дня спустя. Клерк на регистрации, дежуривший в тот день, опознал его по фотографии. Говорил, что парень сильно нервничал, потому и запомнился.

– Это нам без надобности. Для чего ему вторая машина в ночь на пятнадцатое потребовалась, понятно – укрыл где-то поблизости, чтобы свою чоки перевезти. Что в день отъезда машину он не арендовал, понятно – возвращаться в город он не намеревался, не вернуть машину – попасть в розыск в качестве вора, а оставить его в другом пункте проката означает как минимум указать направление бегства. Дальше.

– Помимо машины выбраться из Оканаки можно двумя путями: по воздуху и поездом.

– Так. Аэропорты, очевидно, исключаем – там паспорт нужно предъявлять.

– Да. На всякий случай мы купили сводные базы всех трех аэропортов – через них Биката не вылетал…

– Следи за языком, Тадас, – нахмурился Смил. – Не "купили", а "получили доступ". Ты бы не забывал, что подкуп должностных лиц – уголовное преступление. А вдруг тебя кто-то записывает? Ладно, не дуйся, продолжай.

– Остается один путь – поезд, – слегка обиженным тоном продолжил Тадас. – На данном варианте мы сосредоточили все усилия.

– Что вы успели?

– Мы получили доступ к записям железнодорожных камер безопасности. Поскольку обработать записи камер со всех городских и окрестных станций за такой короткий срок невозможно, мы ввели разумное ограничение: если Биката хочет смыться из города, он постарается уехать как можно дальше. А поезда дальнего следования отправляются только с двух центральных вокзалов и на ближайших станциях не останавливают, так что ни сесть, ни выйти невозможно.

– Слабое предположение, – отрезал директор службы безопасности. – Местными поездами можно добраться от станций по периметру Оканаки до ближайших городов типа Мусисоны, откуда тоже ходят дальние поезда.

– Тем не менее, – упрямо продолжил Тадас, – мы сосредоточились именно на варианте с центральными вокзалами. Мы ку… э-э, получили доступ к записям камер наблюдения обоих.

– Замечательно. Только на Большом вокзале восемьдесят четыре, как мне помнится, камеры наблюдения. За день – почти тысяча семьсот часов видео. Каждую минуту в поле зрения каждой камеры попадает порядка полусотни лиц. Сколько там получается? Короче, Тадас, сколько лет ты собираешься анализировать эти записи?

– Уже закончили, – только сейчас, в краткий миг триумфа, Тадас позволил торжествующим ноткам проскользнуть в своем тоне. – Смил, помнишь, в подразделении программных продуктов мы разрабатываем для СОБ новую систему автоматического поиска по лицам? У нее точность распознавания – восемьдесят процентов!

– При условии, что есть точная модель лица, – скептически хмыкнул Смил.

– А она есть! – хитро улыбнулся Тадас. – Помнишь, полгода назад, когда проект только-только дошел до стадии предварительного выпуска, тамошние программисты снимали всех, кто под руку попадется, чтобы материал для тестов набрать? Бикату тоже отсканировали. Так что мы начали с записей камер возле билетных касс Большого вокзала, сделанных двадцатого числа. Загнали их в эту систему анализа, и она час назад выдала девяносто пять возможных совпадений. Больше половины отбросили сразу, половину оставшихся – после раздумий. Осталось полтора десятка пар, очень похожих на Бикату с Калайей, по крайней мере, на таком низком разрешении. Мы сняли журналы с системы бронирования и проверили, куда приобретались билеты в плюс-минус минуту к срокам, когда эти пары оказывались у касс. И все билеты, кроме одного комплекта, куплены на пригородные направления, не более, чем на четыре-пять станций от города.

– Очень хорошо, Тадас, – медленно кивнул Смил. – Очень хорошо. И куда же приобрели оставшуюся пару билетов?

– В Крестоцин, Смил.

Директор службы безопасности постучал ногтем по зубам.

– Умно, – признал он. – Три миллиона населения, морской порт, заводы, фабрики и, самое главное, штаб-квартира "Тёбицы". Чоки там как собак нерезаных, а мы даже не сможем войти в неофициальный контакт с полицией, чтобы на Бикату немедленно не начала охотиться промышленная разведка наших заклятых друзей. Наверняка у них прикормленных следаков хватает. Не знаю, спонтанно он решение принял или специально страховался, но для нас это хреново. Значит, он уехал двадцатого. Трансконтинентальные рейсы в Крестоцин идут, мне помнится, восемь дней. То есть он должен прибыть туда сегодня. Или завтра?

– Если точно, то поезд прибывает на вокзал Крестоцина в четыре часа завтра утром, – Тадас досадливо скривился. – Я уже проверил – мы не успеем туда самолетом. Ближайший рейс садится там в полпятого, и из аэропорта еще надо добраться. А все три наших самолета в разгоне. И у нас нет там своих людей, чтобы послать их наперехват. Смил, но, по крайней мере, мы знаем город, где он находится. Если только ему не придет в голову перебраться куда-то еще…

– Если ему не придет в голову перебраться. Если это действительно он. Если его не перехватит "Тёбица". Если он засветится где-то так, что мы сможем отыскать его в городе-миллионнике… – Смил покачал головой. – Слишком много если, Тадас. Слишком много. Коллеги, я должен довести до вашего сведения информацию, которая является совершенно секретной. Пропавшая чоки – не просто экспериментальная модель. Она является частью секретного совместного проекта "Акэбоно", финансируемого совместно "Визагоном" и некоего "Фонда перспективных исследований". Я не знаю, чья "Фонд" ширма – Минобороны, МОБ, госадминистрации или кого еще, но это очень, ОЧЕНЬ серьезная контора, несмотря на свою малоизвестность. Настолько серьезная, что может слопать весь "Визагон" с потрохами и не поперхнуться. И она предоставила для эксперимента технологии, к описаниям которых нет доступа даже у меня и о которых может не знать даже сам Биката. Так что если мы не найдем эту куклу, нас всех развешают по фонарям. За яйца развешают, не за шею. А если на нее ненароком наложит лапу "Тёбица"… В общем, мы не можем не найти ее. Тадас, ты с ребятами хорошо поработал, но сбавлять темп нельзя.

Он хлопнул ладонью по столу.

– Значит, так. Берешь пятерых человек на свой выбор и ближайшим рейсом вылетаешь в Крестоцин. Тебе открыта неограниченная финансовая поддержка и дается карт-бланш на любые – подчеркиваю, любые! – действия. Покупай с потрохами чиновников, нанимай частных детективов, сам шляйся по улицам, в общем, делай что угодно, но найди ее. В крайнем случае можешь даже обратиться в полицию, необходимый пакет документов для подачи иска юристы сформируют и вышлют. Главный директор готов пойти даже на публичный скандал и удар по репутации "Визагона", лишь бы кукла снова оказалась у нас. Дважды в сутки высылаешь мне лично краткий отчет о состоянии дел, пусть даже он состоит из одной фразы "Нет результатов". Вопросы?…