Корректор. Книга первая: Ничьи котята - Страница 100

Заработал "щелкун" Буна. "Дальше, дальше, не задерживаться", – сообщил он морским кодом и нетерпеливо махнул рукой вперед. Саматта пожал плечами, отбил подтверждение и вместе с Гонагой последовал за ним.

Металлический отблеск в груде камней он уловил сразу же после того, как удовлетворенный осмотром профессор подал сигнал к возвращению. Индикатор давления в баллонах уже начал помаргивать желтым, извещая, что воздуха осталось на двадцать минут. С учетом того, что на возвращение требовалось не менее пятнадцати минут, Саматта и сам намеревался напомнить профессору о времени, когда его взгляд поймал случайный отблеск. Просигнализировав "задержка, находка", он осторожно откатил в сторону несколько камней, которые, похоже, когда-то являлись очередной стеной. Свет фонаря, отразившись от зеркально-блестящего металла, резанул по глазам, и бывший капитан пораженно уставился на край металлической полосы, по которой бежали выгравированные знаки. Осторожно, старясь не повредить перчатки, он ухватился за края полосы и дернул ее на себя, высвобождая. Та неожиданно легко поддалась, так что его отбросило назад, и он с замиранием сердца всем телом почувствовал скрежет баллона о камень. К счастью, обошлось – столкновение ничего не повредило.

Сверху, медленно шевеля ластами, спустились Бун с Гонагой. Саматта показал им металлическую полосу и даже сквозь маску заметил, как у профессора округлились глаза. Аккуратно опустив полосу на грунт, Саматта постучал себя по запястью с часами, потом по индикатору давления и ткнул пальцем вверх. Дождавшись согласных кивков, он подхватил полосу и начал всплытие, стараясь не торопиться. Конечно, десять саженей – не так уж и глубоко, но он слышал по крайней мере об одном человеке, умудрившемся подхватить кессонку именно на такой глубине, когда сдуру свечой пошел вверх от самого дна. Лучше не рисковать.

Оказавшись на поверхности, он высунул голову из воды и огляделся, стараясь запомнить побережные ориентиры. Потом нащупал взглядом место выхода на берег и двинулся к нему. Зажатая в руке полоса тянула вниз, мешая плыть, так что когда он смог, наконец, встать и с облегчением выплюнул мундштук, индикатор давления в баллонах уже мигал красным и попискивал тревожным зуммером. Отдуваясь и осторожно переступая по гальке, он выбрался на берег, плюхнулся на камни и принялся отстегивать ласты. Неужели они и в самом деле проторчали под водой полтора часа?

Гонага и Бун, уже успевшие сбросить ласты и акваланги, едва ли не вырывали друг у друга металлическую полосу.

– Невероятно! – возбужденно проговорила женщина. – Бун, это же сенсация! Чтоб я сдохла, если здесь не канамара второго типа! Смотри – "Кото-но охара дзи импара", "Имперская служба охраны"! Шрифт чуть отличается от известных образцов, но никаких сомнении…

– Наги, да ты посмотри на материал! – раздраженно перебил ее профессор. – Ты что, не видишь? Нержавеющая сталь или что-то вроде того. Какая, к Назине, нержавейка двести лет назад? Я не знаю, что это такое, но очень похоже на новодел. Опять какие-нибудь ролевики игрались.

– Нет, не сталь, – качнул головой Саматта, освобождаясь от акваланга. – Нержавейка в морской воде довольно быстро начинает ржаветь – она "нержавеющая" только в определенных условиях. Сильно смахивает на полированное серебро, но, кажется, для серебра тяжеловато. Хотя я не металлург, могу ошибаться.

– М-да, – профессор озадаченно повертел табличку в руках. – Ну и задачка. Определенно, новодел. Но откуда он мог взяться в такой глуши? Туристы?

– В течение последнего года как минимум в бухте стоянок не устраивали, – качнул головой Саматта, поднимаясь. – Следов нет. Да и сомнительно, чтобы ролевики стали разбрасываться реквизитом. Такая штука должна дорого стоить.

– Может, и новодел, – с сомнением проговорила Гонага. – Но я бы не стала утверждать однозначно. Бун, у нас микроскоп с собой есть? Ты ведь запасливый, я знаю.

– Есть у нас микроскоп, а толку? – буркнул профессор. Вдруг он замер и странно посмотрел на коллегу. – Наги, ты что, думаешь о…

– Ну конечно! – досадливо тряхнула та головой. – Я могу распознать характерные структуры на шлифе, если они действительно там присутствуют. Зря я, что ли, в запасниках Музея дневала и ночевала? Вот только чем сделать шлиф…

– О чем речь? – недоуменно поинтересовался Саматта, переводя взгляд с Буна на Гонагу. – Какие структуры? Где?

– "Странные поля", – нетерпеливо пояснила Гонага. – Только не говори, что ничего о них не слышал!

– Ничего. Что за поля такие?

Бун и Гонага с жалостью посмотрели на Саматту.

– "Странные поля", – тоном учителя пояснил Бун, – гипотеза, призванная объяснить странности в строении вещества, которые не укладываются в рамки нынешней физики твердого тела. Помнишь опыты из школьной физики, в которых железные опилки на фанерном листе под влиянием магнитного поля выстраивались определенным образом?

– Что-то припоминаю, – Саматта, нахмурившись, задумался. – Да, есть такое. Иллюстрация силовых линий постоянного магнита.

– Именно! Магнитное поле действует на определенные металлы. Если воздействовать им на застывающий расплав ферромагнетика, формирующиеся в расплаве кристаллы выстроятся характерным образом. Потом можно сделать шлиф застывшего куска и под микроскопом обнаружить эти структуры. То же и со "странными полями". В очень многих старых артефактах можно обнаружить характерные структуры, которые не могли сформироваться в ходе процессов, известных современной науке. По крайней мере, так утверждает профессор Караганес, один из известнейших специалистов по кристаллографии с мировым именем и мой хороший друг. Я ничего не понимаю в предмете, но ему верю. Причем подобные структуры встречаются не только в металле, но и в камне, керамике и, что совсем странно, в предметах органического происхождения наподобие деревянных или костяных изделий. Поэтому и возникла гипотеза "странных полей", не известных современной науке, но, тем не менее, использовавшихся имперскими жителями в своих целях. Я не запутал?

– Да нет, все понятно. – Саматта задумчиво покусал губу. – Скажи, а не называли ли эти "странные поля" как-то иначе? "Силой", например?

– Еще как называли! – с энтузиазмом подхватила Гонага. – В одном из дошедших до нас документов, являвшихся, похоже, подробной технологической инструкцией по организации массового производства стальных клинков, термин упоминается неоднократно, причем в таком контексте, что современные металлурги только разводят руками. Утверждалось, что подвергнутые особой обработке "силой" клинки не ржавеют в воде и не разрушаются даже в слабом растворе кислот. Постой! – подозрительно сощурилась она. – А ты-то откуда знаешь? Что-то я не помню, чтобы такие вещи встречались в популярной литературе.

– Дзинтон рассказывал, – рассеянно ответил Саматта. Его мысли витали совсем в другой области. Буквослоги на табличке казались чужими и непонятными, в них лишь отдаленно проскальзывало сходство с современными. И все же… Все же в них таилась та обезличенная бездушная угроза, которая всегда струится от официальных вывесок на зданиях спецслужб. Он пытался понять, что именно крутится у него в голове, и не мог. Новодел? Новодел… В такой глуши – чушь собачья. Видел он ролевиков. Встречались среди них и сопляки с соплячками, еще не вошедшие в возраст совершеннолетия, и вполне взрослые мужики и бабы, не наигравшиеся с острыми железками в детстве или же просто искавшие повода, чтобы собраться компанией на природе и залить себя по уши алкоголем. Но ни один из них никогда и ни за что не поперся бы за сотни верст от цивилизации, в глухую заброшенную бухту, только чтобы сыграть здесь в очередную игру. В пригородный лес – всегда пожалуйста, но не на отдаленное пустынное побережье.

Табличка. "Имперская служба охраны". "Странные поля". Что же еще крутится в голове?

– …с ним пообщаться на предмет таблички, – говорил в это время Бун. – Я полагаю…

– Профессор! – резко перебил его Саматта. – Мне нужен ответ на вопрос. На очень важный вопрос. Я так и не поинтересовался, где именно мы находимся. Как далеко отсюда до Масарии?