Короткий триллер - Страница 43

— Деньги поровну на Виски! Поровну на Виски! Пять к двум на Салли! Поровну на Виски! Четыре к одному на Улитку! Шевелитесь! Поторапливайтесь, живее! На которого?

На всех досках вдоль всей линии Черная Пантера оценивалась двадцать пять к одному. Я протиснулся к ближайшему буки.

— Три фунта, Черная Пантера, — сказал я, протягивая деньги.

У стоящего на ящике человека было багровое лицо со следами какого-то белого порошка вокруг рта. Он схватил деньги и бросил их в свой мешок.

— Семьдесят пять фунтов к трем, Черная пантера, — повторил он. — Номер сорок два. — Он подал мне билет, а его помощник записал номер.

Я отступил, быстро пометил на обратной стороне билета 75:3 и положил его во внутренний карман куртки.

До тех пор, пока я буду ставить наличные понемногу, все должно обойтись. Во всяком случае я и раньше, по совету Клода, ставил на нашего пса по нескольку фунтов каждый раз, как тот собирался бежать, — чтобы не возбудить подозрений в этот важнейший день. Поэтому, направляясь вдоль стендов и оставляя у каждого букмекера по три фунта, я чувствовал себя довольно уверенно. Я не торопился, но и не терял времени даром и после каждой ставки, перед тем как сунуть карточку в карман, помечал на обратной стороне сумму. Всего букмекеров было семнадцать. Я получил семнадцать билетов и выложил пятьдесят один фунт, ни на грош не нарушив соотношения ставок. Остается еще сорок девять фунтов. Я быстро глянул на подножье холма: один из владельцев уже подошел со своей собакой к воротцам, остальные отставали лишь на двадцать-тридцать ярдов. Все — кроме Клода: он и Джеки добрались до середины пути. Видно было, как он, не торопясь, вышагивает в своем старом, цвета хаки, пальто, а Джеки довольно сильно тянет за поводок вперед; я заметил, как один раз он совсем остановился и притворился, будто поднимает что-то с земли. Тронувшись дальше, он вдобавок ко всему начал прихрамывать и еще более замедлил ход. Я поспешил к противоположному концу цепочки букмекеров, чтобы начать все сначала.

— Три фунта, Черная пантера.

Букмекер, тот самый, с багровым лицом и чем-то белым вокруг рта, коротко глянул на меня, припоминая прошлую ставку, и одним быстрым, почти артистическим движением лизнув пальцы, подчистую стер с доски цифру двадцать пять. От влажных пальцев напротив слов «Черная пантера» осталось маленькое темное пятно.

— Ладно, у тебя еще одна ставка — семьдесят пять к трем, но на этом точка, — заметил он и громко выкрикнул: — Пятнадцать к одному на Черную пантеру! Пятнадцать на Пантеру!

По всей цепочке стендов цифры двадцать пять были стерты, и теперь Пантера шла пятнадцать к одному. Я быстро сделал остальные ставки, но, обойдя всех букмекеров, понял, что им этого достаточно и больше ставок на пса не предвидится. Они приняли всего по шесть фунтов на брата, но рисковали потерять по сто пятьдесят, а для букмекеров их невысокой категории, работающих на мелких сельских бегах, такая потеря на одном забеге была бы весьма внушительной. Я радовался, что выполнил все задуманное, — билетов у меня вполне хватало. Я вытащил их из карманов и пересчитал: они напоминали лежащую на ладони тонкую колоду карт, всего тридцать три билета. И сколько же мы должны выиграть? Минутку… где-то больше двух тысяч фунтов. Клод сказал, что победит на тридцать корпусов. Но где же Клод?

Далеко внизу я различил воротца и рядом — пальто хаки и большого черного пса. Остальные собаки уже приготовились к забегу, и владельцы покидали место старта. Вот Клод нагнулся, уговаривая Джеки занять место в четвертых воротцах, затем закрыл дверцу и, повернувшись, бросился в своем длинном, хлопающем на ветру пальто вниз, к толпе у подножья холма. На бегу он то и дело оглядывался через плечо.

Возле старта, помахивая зажатым в поднятой руке платком, встал напарник заводилы. На другом конце трека, неподалеку от меня, парень в синем свитере оседлал перевернутый велосипед на платформе, уловил сигнал, махнул в ответ и принялся крутить руками педали. Далекая, крошечная белая точка — чучело зайца, на самом деле представляющее собой футбольный мяч, обтянутый куском кроличьей шкурки, быстро набирая скорость, побежала от воротцев. Задвижки поднялись, и собаки вылетели на дорожки. Мчались они все вместе, одной темной массой, словно один пес, а вовсе не шесть, и тут же я заметил, как вперед вырывается Джеки — я узнал его по окрасу. Черных псов в забеге больше не было, это наверняка был он. Не шевелись и не дрогни! — приказал я себе — ни мускулом и ни кончиком пальца. Наблюдай за его бегом. Давай, жми, Джексон, парнишка!.. Нет, не кричи — это может сглазить. Через двадцать секунд все кончится, не крути головой, а наблюдай за ним краешком глаза: смотри, как шпарит этот Джексон! Ну и скорость он задал. Он уже победил! Проиграть теперь просто невозможно…

Когда я подбежал к нему, пес сражался с кроличьей шкурой, пытаясь ухватить ее зубами, но мешал намордник, а остальные собаки примчались следом и внезапно навалились на него все разом, пытаясь достать приманку: тут я вцепился в его ошейник и выволок на открытое место, как приказывал Клод. Потом опустился на травку коленями и удерживал пса на месте, крепко обхватив обеими руками. Прочим владельцам пришлось порядком потрудиться, вытаскивая из свары своих подопечных.

Клод очутился рядом со мной: тяжело дыша и от волнения не бросив ни слова, он снял с Джеки намордник и надел ошейник с поводком… Тут же появился и мистер Фиси — он встал подбоченясь, с плотно сжатым ртом-пуговкой, не сводя с Клода глаз-фотоаппаратиков.

— Так вот что ты удумал… — произнес мистер Фиси.

Клод, будто не слыша, продолжал заниматься своим делом.

— После сегодняшнего я тебя не желаю здесь видеть, понял?

Клод продолжал возиться с ошейником Джеки.

Я услышал, как сзади кто-то сказал:

— Этот тип с плоской рожей здорово нагрел в этот раз мистера Фиси… — и послышался чей-то смех.

Мистер Фиси пошел прочь, а Клод разогнулся и вместе с псом подошел к парню в синем джерси, слезавшему со своей платформы.

— Угощайся, — произнес Клод, протягивая пачку сигарет.

Тот вытащил сигарету, прихватив заодно и сложенную как следует пятифунтовую бумажку.

— Спасибо, — сказал Клод. — Весьма благодарен.

— Не за что, — ответил парень.

Клод отошел ко мне.

— У тебя все в порядке, Гордон? — спросил он, подпрыгивая и потирая руки. Губы у него подрагивали, а ладонями он похлопывал по туловищу Джеки.

— Да. Половина по двадцать, вторая по пятнадцать.

— Эх, господи, Гордон, это просто чудесно. Подожди здесь, я схожу за чемоданом.

— Забери Джеки, — посоветовал я, — и отправляйтесь в фургон, там обождете меня. До скорого.

Вокруг букмекеров уже никого не было. Я оказался единственным, кому было что собирать, и поэтому медленно, чуть пружинящей походкой я направился к первому в цепочке букмекеру, тому самому, с багровым лицом и беловатой присыпкой вокруг рта. Грудь у меня просто распирало от радости. Я встал перед ним и совершенно не торопясь отыскал в пачке билетов те два, что он мне продал. Звали его Сид Прэчетт, имя крупно значилось вдоль доски золотыми буквами по алому полю: «Сид Прэчетт. Самые выгодные ставки в Мидлэнде. Быстрая выплата».

Я подал ему первый билет и сказал:

— Причитается семьдесят восемь фунтов.

Это прозвучало так здорово, что я повторил фразу, будто спев нежную песенку. Я вовсе не торжествовал над мистером Прэчеттом, фактически он даже начинал мне нравиться. Мне как-то жаль стало, что ему придется отслюнить мне такую большую сумму. Я надеялся, что его жене и детям не придется туго.

— Номер сорок два, — произнес Прэчетт, поворачиваясь к помощнику, державшему большой журнал. — Сорок второй желает семьдесят восемь фунтов…

Последовала пауза — клерк пробежал пальцем по столбику занесенных ставок. Он проделал это дважды, потом поднял глаза на шефа и покачал головой.

— Нет, — проговорил он. — Не выплачивается. Этот билет поставлен на Леди Улитку.