Короткий деловой визит - Страница 7

Вепке, страдавший одышкой - нельзя ему было лететь, нельзя, да и что за радость - контакт с полицейским, - впервые подал голос: "А вы уверены, дорогой друг, что ваше посещение не вызовет какой-нибудь неожиданности? Скафандр продезинфицировать легко, но на Земле вы его, вероятно, снимете. Ваш, если только вы меня понимаете, бактериальный мир... Не вызовет ли он непредвиденных болезней? Впрочем, по этому поводу лучше выслушать специалиста..." Он обернулся к Соне Деа.

Но гость не стал дожидаться мнения специалиста. Всем почему-то показалось, что на плоскости жестяного "лица" проскользнула снисходительная улыбка:

- Если разбойник там.

Вот именно: если. Если он уже на Земле, то все прелести инопланетной инфекции уже налицо. А если его нет?

- Бесстрашьтесь, - сказал, словно сжалился над всеми, гость. - Корабль...

Счастливый парень, он не знал глагола "убивать". Он просто нарисовал несколько крошечных букашек и демонстративно стер их. Всем припомнилось, что этот знак он подал им в первый свой визит. Ну, понятно, у них в шлюзовой камере предусмотрена автоматическая дезинфекция.

Соня Деа медленно-медленно выдыхала воздух - с того момента, когда она представила себе, что по ее планете разгуливает непродезинфицированный инопланетянин, она, похоже, вообще не дышала.

- Лететь! - скомандовал он, и члены Совета послушно поднялись со своих мест.

"Приземляться придется на Сахарском космодроме, - сказал Дашков. - Там все условия для таких вот экспериментов. Скажите, вы сможете посадить ваш корабль вот сюда?"

На экране возникла карта северной части Африки, и яркая стрелка указала на самый крупный космический полигон.

- Скажу кораблю. Он сядет.

"Разве вы не пилот?" - поразился Ласкарис.

- Я думать. Корабль лететь.

- Ну и техника у вас! - невольно вырвалось у Первеева. - Управление кораблем на чистой психотронике!

- У другой звезды.

- Постой, постой, ты хочешь сказать, что этот корабль... Что его создали в другой звездной системе? - переспросил Джанг.

- Да.

Члены Совета разом сели. Кто-то застонал.

- Почему ты никогда об этом не рассказывал? - обиженно проговорил Первеев.

- Вы не интересовать. - Он помолчал и совсем тихо добавил: - Обидно.

- Слушай, - сказал Джанг, - так вас там, выходит, много... В том смысле, что с разных планет? Мы об этом еще только мечтаем, а вы уже друг к дружке запросто летаете...

- Мы нет.

"Ничего не понимаю, - искренне признался Дашков. - Вы прилетели, и вы, оказывается, не летаете. Может быть, вы объясните нам, что к чему, хотя бы в общих чертах?"

- Трудно, - сказал гость. - Пробую.

И, тщательно подбирая слова, а порой переходя к привычным росписям на полу, он рассказал...

Цивилизация на его планете была типично биологической и достигла достаточно высокой ступени, в технологическом плане оставаясь где-то на уровне бронзового века. Планета не знала перенаселения, методы аутоконтроля позволяли бороться с болезнями, культура достигла лучезарных вершин.

И тут буквально свалились с неба непрошеные пришельцы. Это была энергичная щедрая раса звездопроходцев, которая уверенно несла дары своей цивилизации с одной планеты на другую: Их корабли располагали техникой, способной с большой степенью вероятности разыскивать звезды, обладающие планетными системами, пригодными для зарождения жизни. А найдя таковую жизнь, они впадали в такой восторг, что буквально задаривали "братьев по разуму": автоматические металлургические комплексы, преобразователи энергии, комбинаты автоматического клонирования, информационно-вычислительные центры, космические корабли и индивидуальные левитаторы. И все это, как сказал бы землянин, "с подгонкой по фигуре", то есть приспособленное для использования именно на этой планете, со всеми ее физико-химическими параметрами, и притом на нулевом уровне эксплуатационного примитива: ткни пальцем в кнопочку...

"Дерни за веревочку - дверь и откроется", - пробормотал себе под нос Ласкарис. Гость не расслышал, но Дашков на всякий случай грозно нахмурился.

С дарами инопланетной технологии было просто: оставили в неприкосновенности, за редким исключением. Гораздо хуже было с информацией. Рассказы о жизни далеких миров, проиллюстрированные неразрушимыми объемными миражами (вероятно, без голографии не обошлось), пленили сердца молодежи. До сих пор на единственном кольцевом материке все было единообразно: одна цивилизация и, следовательно, одна культура, один язык, один образ жизни (на данный момент, во всяком случае, - недаром божеством было единое солнце: до прилета пришельцев считалось, что оно освещает всю Вселенную) и одна, возведенная в ранг богини, планета.

Недаром в переводе на язык землян эта планета называлась Айна или, если угодно, Уана.

Айниты, от природы наделенные способностью менять свою внешность, до сих пор придерживались строгого единообразия, не говоря уже о манерах и обычаях. Все было едино.

Но вот с некоторых пор у молодежи стала наблюдаться чуть ли не поголовная тенденция подражать инопланетянам, и не только тем, что посетили Айну, но всем, фигурировавшим в рассказах пришельцев. Словом, изощрялись кто во что горазд. Сначала на это смотрели снисходительно: упражнения в мимикрии - это возрастное, пройдет, ан, не проходило. Через несколько десятилетий спохватились: за формой пришел черед содержания. Попирались обычаи и приличия, забывался язык, под угрозой была культура - многовековая, собственная. На смену пришел хаос подражательства. Старшее поколение представило себе, что случится еще лет через двадцать (айниты живут примерно одинаковое число лет), и приняло чрезвычайные меры: все инопланетное было категорически запрещено.

И только теперь жизнь на Айне вернулась в свое естественное русло.

"Хэппи энд", - буркнул Ласкарис. Остальные молчали, но чувствовалось, что всех томит какая-то недоговоренность.

"Ну, с историей мы разобрались, большое вам спасибо за впечатляющий рассказ, - откашлявшись, словно у него першило в горле, заговорил Дашков. Но при чем здесь ваш преступник, за которым вы гнались через всю Галактику?"

Было видно, что гость устал невероятно, напрягая свои лингвистические способности. Поэтому паузы между словами достигали порой нескольких секунд:

- Он... преступал... против... детей.

В третий раз за этот день члены Совета продемонстрировали фантастическое единодушие: они ринулись к своим скафандрам.

"Мигранян! - Голос Дашкова гремел так, словно он командовал Полтавской битвой. - На всей планете - чрезвычайное положение! Обращение сформулируем сразу после взлета. Держите связь с нашим кораблем, чего бы это ни стоило! Команду Фаттаха - следующим рейсом, как только будет готов корабль. Проконтролируйте!.."

- Остановить... - Гость смотрел на экран, на котором суетились члены Совета, неловко влезая в скафандры: как-никак это случалось с ними далеко не каждый год. - Ваши дети... опасность нет.

- В самом деле, Петр Павлович, - не выдержал Фаттах. - Если бы это было опасно для нас, он предупредил бы с самого начала... Человек ведь.

"Человек? - Дашков прыгал на одной ноге, не позволяя никому помогать себе: это было его нерушимым правилом. - Человек... Человек... Внимание: авральный старт отменяется. Команда Фаттаха, прибыть поелику возможно быстрее сюда. Э-э-э... гость с планеты Айна, вы летите одновременно с нами?"

- Лететь.

"Вы запомнили точку, которую я показал вам на карте? Или повторить?"

- Лететь.

"Само собой... То есть счастливого пути!"

Два корабля - земной и инопланетный - стартовали одновременно. На Сахарском экспериментальном космодроме опустился только один корабль - наш.

Чрезвычайное положение на всей планете объявлено не было, но еще в полете Дашков успел распорядиться, чтобы все следящие системы космодромов, обсерватории, метеостанции, а пуще всего - Служба охраны озонового слоя, или, как ее коротко называли, СООС, не утроили, а удесятерили свою бдительность. Как чувствовал старик. И когда Хори Хасэгава вкупе с Соней Деа принялись скорбеть по поводу отбытия инопланетянина в родные края, он пожал плечами и коротко велел: "Ищите лучше".