Коронованные повелители Государства Российского от Славена до Николая (СИ) - Страница 54

В 1794 году императрица решила устранить своего сына от престола и передать его старшему внуку Александру Павловичу, но не встретила сочувствия со стороны высших государственных сановников. Смерть Екатерины II 6 ноября 1796 открыла Павлу дорогу на трон.

Своё царствование начал с ломки всех порядков материнского правления. Отменил петровский указ о назначении самим императором своего преемника на престоле. Указом о "трёхдневной барщине" запретил помещикам отправление барщины по воскресным дням и более трёх дней в неделю. Закон никогда не применялся на практике, но вызвал негодование помещичьей России. Не зная истинного состояния российских сословий, Павел счёл, что положение помещичьих крестьян‑крепостных лучше, чем участь крестьян казённых, и роздал 600 тысяч душ казённых крестьян в частное владение.

Существенно сузил права дворянского сословия по сравнению с теми, что были пожалованы Екатериной II, а порядки, заведённые в Гатчине, были перенесены на всю российскую армию. Жесточайшая дисциплина, непредсказуемость и произвол императорских капризов привели к массовым увольнениям дворян из армии, особенно офицерского состава гвардии (из 182 офицеров конногвардейского полка в 1786 к 1801 остались только двое). В правление Павла I возвысились гатчинские выходцы, подхалимы и карьеристы, – Аракчеев, Кутайсов, Обольянинов. Недовольство во всех слоях общества нарастало. Не чувствуя и не понимая этого, Павел I запретил выезд молодых людей за границу на учёбу, из‑за границ был закрыт ввоз книг, вплоть до нот, закрыты частные типографии. Дошло до того, что устанавливалось время, когда в домах полагалось тушить огни. Из русского языка изымались слова "гражданин", "отечество" и др.

Подозрительность и недоверчивость Павла достигли апогея, он не верил даже членам своей семьи и собирался передать престол племяннику Марии Фёдоровны, вюртембергскому принцу Евгению, устранив наследника – своего сына Александра.

Следует отметить, что в целом короткое царствование Павла I, его политика и личность некоторыми историками оцениваются совершенно иначе.

Внешняя политика отличалась бессистемностью и произволом. Россия меняла союзников в Европе как перчатки. Незадолго перед смертью Павел послал в поход на Индию войско Донское – 22 507 человек без обоза, припасов и какого‑либо стратегического плана. Поход был отменён сразу после гибели Павла.

Альтернативное мнение (изложено на основании статьи Ю.Н.Власова "Павел I – коронованный тиран или просвещённый реформатор?" Лично у меня все вышеизложенное вызывает сомнения!!!!):

Российская империя к моменту воцарения Павла Петровича стояла перед трудноразрешимыми проблемами как внутри страны, так и за ее пределами. Крестьянская война под руководством Емельяна Пугачева и революция во Франции заставили правительство Екатерины последовательно осуществлять жёсткий полицейский курс для борьбы с революционными взглядами и народным недовольством.

Финансы империи были расстроены, продолжалась эмиссия бумажных денег. Екатерининское царствование оставило внутренние и внешние долги, сумма которых превысила 200 млн. рублей, что равнялось трем среднегодовым бюджетам страны последней четверти XVIII в… Сумма эта была покрыта выпуском 156,6 млн. ассигнаций и внешними займами на 33 млн. рублей. Казнокрадство и лихоимство достигли невиданных размеров и фактически были узаконены.

Павел Петрович, едва став императором, попытался разрешить наиболее жгучие проблемы. Второй указ, им подписанный, отменил рекрутский набор в 10 тыс. человек для войны с Францией, вскоре последовало распоряжение о прекращении выпуска очередной партии бумажных денег. По приказанию Павла было сожжено на площади перед Зимним дворцом пять с лишним миллионов рублей ассигнациями, а позднее пуды придворных серебряных сервизов переплавили в монету. Павел Петрович заявил, что будет есть на олове до тех пор, пока курсы серебряного и бумажного рубля не стабилизируются. Из казенных хлебных магазинов стали продавать хлеб, чтобы сбить высокие рыночные цены. Следствием явилось заметное падение цен на хлеб – до 2 руб. за четверть.

Естественно, новый монарх нуждался в людях, которые могли бы стать надежными проводниками его политики. Таковыми были, прежде всего, гатчинцы. Уже 10 ноября гатчинские батальоны влились в русскую гвардию чин в чин, что вызвало массовое недовольство старых гвардейских офицеров, и лишь великие князья Александр и Константин по‑доброму приняли гатчинцев. Павел хотя и обласкал на первых порах Платона Зубова и других екатерининских вельмож, но доверять им не мог, поэтому постарался окружить себя теми людьми, на чью верность рассчитывал. Из Литвы был вызван князь Н.В.Репнин и произведен в генерал‑фельдмаршалы. Из Москвы – друг детства А.Б.Куракин, который получил чин тайного советника. Секретарем Павла стал вызванный из Кишинева И.В.Лопухин. Г.Р.Державин сравнил положение в Петербурге после перевода туда гатчинских батальонов с завоеванием города. А.Чарторыйский писал: "Никогда еще по сигналу свистка не бывало такой быстрой смены всех декораций, как это произошло при восшествии на престол Павла. Все изменилось быстрее, чем в один день: костюмы, прически, наружность, манеры, занятия".

Уже 29 ноября 1796 года, то есть через три недели после воцарения Павла, появились воинские уставы о конной и пехотной службе, а 25 февраля – Морской устав. Одновременно улучшалось содержание солдат, были определены строгие правила продвижения по службе, все вооруженные силы для удобства управления делились на 11 округов и 7 инспекций. Положение гвардии переменилось разительно. Полковой адъютант Измайловского полка Е.В.Комаровский писал: "Образ жизни наш, офицерский, совершенно переменился. При императрице мы думали только о том, чтобы ездить в театры, общества, ходили во фраках, а теперь с утра до вечера сидели на полковом дворе и учили нас всех, как рекрутов".

Непривычные, невиданные ранее тяготы службы вызвали массовые отставки. В Конногвардейском полку из 132 офицеров выхлопотали отставку за три первые недели нового царствования 60 или 70 человек. Но вновь открывшиеся вакансии позволяли честолюбивым офицерам, даже низкого происхождения, быстро расти по службе. Тот же Комаровский за 7 лет дослужился из сержантов до генерал‑майора. Павел лично участвовал во всех разводах и вахтпарадах гвардии, мельчайшие стороны армейского быта не ускользали от его пристального, иной раз пристрастного, внимания. Гвардия и армейские полки получили новый мундир по прусскому образцу, штиблеты, парик с буклями и косой и проч. Павловский мундир, в отличие от екатерининского (стоил 122 рубля), стоил не более 22 руб. Меховые шубы и дорогие муфты были запрещены вовсе. Под мундир разрешалось надевать фуфайки или подбивать его мехом. Новый воинский устав запрещал офицерам делать долги, занимать деньги и товары в кредит. В противном случае полковой командир обязан был уплатить долг, вычитая деньги из офицерского жалованья. Если долг оказывался слишком большим, офицера надлежало посадить под арест, а все его жалованье поступало кредиторам и заимодавцам. Все эти полезные меры вызывали резкое и однозначное неприятие со стороны офицерского корпуса в гвардейских полках. В.Селиванов вспоминал: "Служба при Екатерине была спокойная: бывало, отправляясь в караул (тогда в карауле стояли бессменно по целым неделям), берешь с собой и перину с подушками, и халат, и колпак, и самовар. Пробьют вечернюю зорю, поужинаешь, разденешься и спишь, как дома. Со вступлением на престол Павла служба сделалась тяжелая, строгая…".

При Павле резко увеличивается значение генерал‑прокурора как ближайшего сотрудника и помощника Государя в делах внутреннего управления государством. Говорят, что вновь назначенному генерал‑прокурору А.А.Беклемишеву он сказал: "Ты да я, я да ты: мы одни будем дела делать". Монарх и его первый министр, генерал‑прокурор, оказывались одним существом в двух лицах, от которых целиком и полностью зависела судьба государства. Во главе центральных учреждений, по мысли Павла, должны были находиться министры. В оставленной им записке о главном управлении в кратком изложении спроектировано семь министерств или "главных департаментов": министерства юстиции, финансов, военное, морское, иностранных дел, коммерции и казначейство. Преобразовать коллегии по этому плану Павел не успел, но некоторые и весьма значительные шаги в этом отношении им были сделаны; появились должности с явно министерским характером; кроме генерал‑прокурора как министра внутренних дел и юстиции по преимуществу появилась должность министра коммерции, министра уделов, государственного казначея и канцлера, сосредоточившего в своих руках дела по иностранной политике, а сам Павел, по личному пристрастию к военному делу, говоря без всякого каламбура, выполнял обязанности военного министра. Во главе коллегий были поставлены директоры и т. д. Одним словом, в короткий четырехлетний период в центральном управлении произошел, благодаря мероприятиям Павла, быстрый переход от коллегиального управления к единоличному, министерскому, и не доставало еще одного шага, чтобы завершить строительство всего этого здания на развалинах старых коллегий.