Королевство теней - Страница 14

– Очень мило с твоей стороны, Генри. Проходи, – Она отошла от двери.

Он последовал за ней и, войдя в гостиную, невольно посмотрел на ковер, где только что горела свеча. Огарка ужe не было, но ему показалось, что в воздухе чувствовался запах воска, смешанный со слабым ароматом духов.

– Ты не слишком устала, Клер? Пол сказал мне, что ты не очень хорошо себя чувствуешь.

– Нет, я в полном порядке. Пойдем на кухню, там и поговорим, пока я приготовлю нам кофе. Просто, когда я сегодня поднималась в лифте, он неожиданно застрял, и я весьма глупо повела себя, вот и все. Боюсь, что завтра об этом будет говорить весь банк. – Она устало улыбнулась.

– Но, Клер, это же ужасно. – Генри спустился вслед за ней в подвальное помещение, где находилась кухня.

– Я с детства страдаю клаустрофобией. В действительности, это просто глупо. – Она налила воду в чайник и включила его; сидя на высоком стуле, он внимательно наблюдал за ее действиями.

– Клер, я только что невольно увидел через окно... Что ты делала со свечой? – Он сначала не собирался задавать ей этот вопрос – не хотелось признаваться, что подглядывал.

Она резко повернулась, но не рассердилась:

– Медитировала, – улыбнулась она.

– Это когда как бы читают молитвы? – Он был смущен.

– Немного похоже. Хотя я это делаю совсем иначе. – Она начала вертеть на пальце свое обручальное кольцо с сапфиром, так что грани камня ярко засверкали. – Это странно выглядит со стороны. Я начала этим заниматься, чтобы научиться расслабляться. – Внезапно Клер захотелось с кем-нибудь поделиться. – Когда я была ребенком, у меня была воображаемая подружка; я знаю, многие дети придумывают себе друзей. Ее звали Изабель. – Клер так надолго замолчала, что Генри подумал – не забыла ли она о его присутствии.

– Продолжай, – наконец попросил он ее.

– Мой брат всего на четыре года моложе меня, но мы никогда не были дружны. Мы и сейчас не дружим. – Она грустно улыбнулась. – Я была одиноким ребенком. – Брат Изабель тоже был на четыре года моложе ее и тоже родился после смерти отца. Она замолчала и уставилась в пространство, впервые заметив это странное совпадение. Тряхнув головой, Клер продолжила: – Мне кажется, дети всегда так реагируют на свое одиночество: придумывают себе друзей.

Генри боялся нарушить ход ее мыслей. На кухне воцарилась тишина.

– Она была реальной личностью, из числа предков нашей семьи. Сестра моей бабушки часто рассказывала нам об Изабель длинные, подробные, волнующие истории. Я не знаю, откуда они пришли, были ли они правдивыми; или она сама придумывала их, но они поразили мое воображение. Я снова и снова повторяла их мысленно, моделировала их в своих играх. Иногда Изабель была моей подружкой. Иногда она была мной, а я была ею... – Ее голос смолк. Чайник уже закипел и автоматически отключился, Генри не шевелился.

– Я не вспоминала о ней многие годы – до тех пор, пока снова не поехала в Данкерн в июне. Теперь Изабель вернулась. Не для того, чтобы играть, – она смущенно засмеялась, – не так, как это было в детстве, а во время моих медитаций. Как будто я открываю дверь, а она стоит там и ждет... Она стала гораздо реальнее, чем раньше, и она больше не плод моего воображения. Все выглядит так, как будто она живет своей собственной жизнью.

Генри почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Он откашлялся.

– Наверное, медитация дает волю твоему воображению. Но если это тебя расстраивает, ты всегда можешь прекратить!

– Нет, это меня не расстраивает, наоборот, мне это нравится, Это волнует меня гораздо больше... – Она внезапно запнулась. – Я хотела сказать, «чем реальная жизнь», но это звучит так ужасно.

Генри улыбнулся.

– В этом нет ничего ужасного. Реальная жизнь, она и есть реальная. Твоя Изабель, наверное, видела в жизни больше развлечений.

Клер улыбнулась. Она подумала о поцелуе Роберта.

– Действительно, больше. Ты думаешь, я окончательно сошла с ума?

– Только частично, – засмеялся он и обрадовался, увидев, как напряжение исчезло с лица Клер.

– Пожалуйста, ничего не говори Полу: мне кажется, он не поймет. Я знаю, что это не общепринятое времяпрепровождение, но в каком-то смысле это более серьезное занятие и гораздо более интересное, чем телевидение. – Она обезоруживающе улыбнулась. – Пол считает, что я могу быть счастлива, как Джиллиан, Хлоя или как жены ваших партнеров, устраивать чаепития для членов Общества защиты детей или церковные благотворительные базары, обсуждать туалеты и макияж присутствующих, но мне это не нравится. Мне нужно что-то большее. Беда в том, что как только я начинаю говорить с ним, что мне хотелось бы найти работу, начать изучать что-то серьезное, мы возвращаемся к детям. – Она нахмурилась.

– К детям? – Генри осторожно потянулся за банкой растворимого кофе и придвинул поближе пустые чашки.

– Пол хочет детей.

– А ты не хочешь?

– Я очень хочу иметь ребенка; иногда мне кажется, что без детей не смогу жить. Я даже всегда заглядываю в детские коляски. – Клер грустно улыбнулась. – Но потом у меня начинается депрессия, и я хочу лишь одного: совершенно забыть о детях. – Она замолчала, вспомнив о телефонном звонке Пола: анализы были хорошими, а он вдруг передумал – теперь он тоже хочет забыть о детях. Клер закусила губу. Это выглядело как-то странно, но она разберется с этим позднее, а сейчас она мягко смотрела на Генри. – Мне хотелось бы заняться чем-нибудь полезным, чтобы полностью отвлечься от мыслей о детях. Хорошо, чтобы и Пол хотя бы на время забыл об этом. Чтобы вся семья Ройлендов не была так поглощена идеей продолжения рода.

Генри засмеялся.

– Трудная задача. А ты скажи ему, что принимаешь соответствующие таблетки, что хочешь получить степень бакалавра востоковедения и собираешься собственными руками перестроить свой сказочный замок, когда закончишь курсы каменщиков, потому лет до сорока о детях не хочешь и думать. Мне кажется, позднее материнство сейчас в моде. Это его успокоит.

Клер весело рассмеялась.

– О Генри, я так рада, что ты зашел. Ты так хорошо все разложил по полочкам. Спасибо.

Генри взялся за чайник. Внезапно он почувствовал себя совершенно счастливым.

Джеймс удивился, что Пол сразу согласился на встречу. Может быть, какое-то сдержанное волнение в его голосе подсказало шурину мысль пригласить его на ленч. Они встретились в фойе нового здания банка, когда Джеймс вышел из приемной «Уэстлейк Пирс».

– Ну, – Пол с некоторым любопытством посмотрел на зятя, – в чем дело? – Тот был очень похож на свою сестру: почти такого же роста, весьма невысокий для мужчины, стройный, темноволосый, с большими серыми глазами, но сходство с Клер вовсе не делало его чрезмерно женственным – черты лица Джеймса были красивыми, но более резкими. Как рассказывала Клер, его красота всегда привлекала женщин, они одолевали его даже тогда, когда он еще не был таким богатым, как теперь.

– Я хотел узнать, как дела у Клер. – Джеймс смотрел Полу прямо в глаза.

– У нее все хорошо. Вчерашний инцидент был просто глупой случайностью: ей надо научиться сдерживать свои чувства, вот и все.

– Вчерашний инцидент? – Джеймс удивленно поднял брови. – А что случилось вчера?

– Она оказалась запертой в лифте на пару минут – не более, но это потрясло ее. Разве ты не это имел в виду? – спокойно спросил Пол.

– Нет. – На мгновение Джеймс почувствовал некоторую неловкость, потом решительно продолжил: – Нет, я имел в виду ее занятия с этим парнем, который учит ее избавляться от стрессов. Откуда у нее эти стрессы?

Пол глубоко вздохнул.

– Я бы сам хотел это знать... А что касается ее симпатичного учителя йоги, – он усмехнулся, – то можешь мне поверить – он скоро получит расчет. Подобные неврозы лучше лечатся отдыхом и покоем, а не какими-то спиритическими манипуляциями. В следующем месяце я отправлю ее отдыхать. Это ей поможет гораздо больше.

– Клер повезло, – сдержанно сказал Джеймс. – Она уже знает об этом?