Королевский стрелок - Страница 11
Тем более что согласно литовским же законам обвиняемый – даже обвиняемый! – совершенно не обязан давать показаний и имеет полное право, как говорится в классической формулировке, «хранить молчание»…
В какой-то момент она заметила, как к зданию больницы в сопровождении двух полицейских машин подкатил массивный фургон черного цвета.
Когда конвоиры выводили из фургона Стаса, она увидела его лишь мельком, со спины. На нем, как ей показалось, была какая-то то ли тужурка, то ли форменная куртка…
«Заставили переодеться? – пронеслось у нее в мозгу. – Но зачем? Хотя… Могли забрать одежду для нужд экспертизы. Если на ней, на одежде, сохранились частицы взрывчатых веществ, то Стасу будет трудно, если вообще возможно, отпереться от предъявленного ему обвинения в покушении на убийство и, собственно, в убийстве гражданина РФ Игоря Завального…»
Спустя несколько минут Нестерова вывели из помещения морга. Она встала с лавочки, но тут же была поймана за руку ходящим за ней весь вечер как тень сотрудником ДГБ.
– В машину ее! – скомандовал Монкайтис. – В наш транспорт! А этого дружка ее – в «колбу»!
Прежде чем молодую женщину усадили на заднее сиденье джипа, принадлежащего столичному управлению ДГБ Литовской Республики (здесь тоже было над чем подумать), Ирма успела еще разок глянуть на своего возлюбленного, с которым у нее в последнее время несколько разладились отношения.
Она увидела, как двое сотрудников в бронежилетах и шлем-масках, придерживая Нестерова – на запястьях Стаса по-прежнему красовались наручники, сопроводили его в черный фургон. Она была женщиной информированной и неплохо разбиралась в этих вопросах… Внутри спецфургона находится так называемая «колба»: отделение из пуленепробиваемого стекла с наглухо вмурованным в пол стулом, к которому специальными ремнями и защелками прикрепляют перевозимого преступника.
И, надо сказать, в таком транспорте принято перевозить лишь особых преступников, представляющих серьезную опасность для общества и государства.
…В начале первого ночи небольшая кавалькада машин, сопровождаемая автомобилем дорожной полиции, озаряющей себя и дорожное полотно видимыми издалека всполохами проблесковых маяков, потянулась на выезд из Паланги. И вскоре покатила, набирая скорость, по шоссе, ведущему на трассу Клайпеда – Каунас – Вильнюс.
Никто или почти никто из тех, кто отдыхал в этом прекрасном курортном городе, равно как даже и те, кто передвигался в этой колонне спецтранспорта, не отдавали себе отчета в важности сегодняшних событий. В их невероятной значимости как для высокопоставленных личностей, так и для многих рядовых обывателей.
Независимая испытательная лаборатория «ИсВодЗапЦентр» располагалась в квартале от Центрального городского рынка, в арендуемых помещениях небольшого двухэтажного особняка, вторую половину которого занимал донорский центр.
Марина пришла на работу запыхавшаяся: долго ждала маршрутку. Заведующая, молодящаяся женщина лет пятидесяти с высветленными волосами и унизанными кольцами холеными пальцами, увидев, как ее ведущая сотрудница тихонько, словно мышка, прикрыла за собой дверь и стала надевать халат, бросила на нее недовольный взгляд.
– Опаздываем! – сказала она звучным голосом. – Я, что ли, буду за вас работать, Марина Анатольевна?! Вы вчера предупреждали, что придете на час позже, так? То есть к десяти. А сейчас на часах уже без четверти одиннадцать!
– Извините, Светлана Николаевна. У меня что-то с машиной… Не заводится… Пришлось на маршрутке добираться.
– Привезли пробы с «Водоканала». К двум дня чтобы были сделаны анализы!
– Хорошо, Светлана Николаевна.
– А потом с лаборантками закончите ту работу, что начали вчера!
– Сделаем. Скажите, а заказанные реактивы привезли?
– А вы разве не видите, чем мы тут без вас занимаемся? – заведующая кивнула на лежащие на столе упаковки, часть из которых уже была вскрыта. – Разбираем вот! Привезли все, что мы запрашивали.
Светлана Николаевна посмотрела на часы.
– Ну все, хватит болтать! Мне через час надо быть в СЭС! Так что помогите мне разобрать оставшиеся упаковки! А потом беритесь за анализы – к двум часам приедет курьер из «Водоканала».
До двух пополудни Марина Панова, ведущий специалист лаборатории, работала не покладая рук.
Заведующая уехала в областную СЭС в половине двенадцатого и обещала вернуться лишь к концу рабочего дня. Еще одна сотрудница отпросилась на прием к стоматологу. В лаборатории остались лишь две девушки, студентки химфака Университета им. Канта, подрабатывающие здесь лаборантками, да сама Марина.
Когда с обработкой забранных специалистами проб было покончено, Марина отпустила девушек. Никакой еды из дому она не захватила. Девочек гонять за провизией как-то неудобно. «Да и незачем, – подумала Панова, – если учесть, что сегодня вечером состоится прощальный ужин в ресторане. Можно и потерпеть до конца рабочего дня. Здесь найдется чем перекусить – в шкафчике есть печенье».
Марина насыпала в джезву свежесмолотый кофе. Налила из бутыли дистиллята, поставила на включенную электроплитку. Вспомнила о просьбе Алексея протестировать содержимое ампулы, которую он ей передал еще в понедельник. Вот сейчас она попьет кофе и тогда можно будет заняться этим «левым» заказом. У них здесь, в лаборатории, стоит прекрасное современное оборудование.
«Кстати, – подумала она – а почему это Костин помалкивает весь день?!»
Марина в такт своим мыслям покачала головой. Ох уж эти мужики! Когда им что-то нужно, когда они надеются получить доступ к телу или просят о каком-то одолжении, то разливаются соловьями. Но со стороны Алексея это чистое свинство. Сегодня ведь последний день его работы! И последний же вечер (а может, и ночь), когда они смогут побыть вместе перед его отъездом в Москву…
Марина достала из сумочки мобильный телефон. Она уже не менее пяти раз набирала номер своего приятеля. Но сотовый Костина почему-то не отвечал. И даже SMS ей пока не удалось отправить. Странно.
Не успела она спрятать трубку обратно в сумочку, как та вдруг запиликала.
Марина, обрадовавшись (наверняка Алексей звонит!), ответила, даже не взглянув на экранчик.
– Ну и где тебя носит, дорогой мой?!
В трубке после небольшой паузы послышался женский голос; это была соседка по лестничной площадке. Пожилая женщина лет семидесяти, которая в свое время едва ли не заменяла Марине родную бабушку…
– Мариша? Алло… Ты меня слышишь?
– Тетя Дуся? – в голосе Пановой послышались нотки удивления (она уже и не помнила, когда ей в последний раз звонила соседка, да еще и на мобильный). – Извините, я вас перепутала с другим человеком.
– Мариша, тут такое!..
– Что? Говорите громче, теть Дуся! Плохо вас слышу! Или… Давайте я сама вам перезвоню!
– Нет, не надо перезванивать. А говорю тихо, потому что аппарат у меня, ты же знаешь, в коридоре!
– И что? Я не понимаю.
– А они… Эти… Там! На площадке и у тебя в квартире!
– Кто?
Марина, услышав шипение, метнулась к столу, на котором стояла электроплитка. Убежал кофе, не уследила.
– Вы о ком, теть Дуся? Что происходит?
– А ты что, ничего не знаешь?
– Э-ээ… А что я должна знать?
В трубке вновь послышался слабый и как бы сдавленный женский голос. Пановой приходилось напрягать слух, чтобы разобрать то, что пытается донести до ее ушей соседка по лестничной площадке.
– Тут какие-то мужчины пришли! Двое в форме! И какие-то гражданские!
– Мужчины? К вам?
– Нет… Они поначалу к тебе в дверь звонили! И стучали кулаками! Ну а я… Я в глазок наблюдала! Вдруг, думаю, воры… Ну или твой дружок. Хотела выйти и сказать, что ты около десяти ушла… На работу, верно?
– Да, теть Дуся, я на работе. Но пока ничего не…
– А они… стали звонить в другие двери! И ко мне тоже позвонили!
– А кто они такие, тетя Дуся?
– Из милиции! Один из них показал документ.