Королевский дракон - Страница 2
Когда он встал на колени, женщина перебиралась через последнюю обрушенную стену. Он поднялся, чтобы позвать ее в последний раз, но не преследовать. Она уже не слышала его голоса, только отдалявшийся звук военной песни, которую затянули, прощаясь с ней, солдаты, долетал до ее слуха.
Внутренним взором коснулась она камня ветра, камня света, камня крови, воды, огня, других камней. Здесь, в человеческом мире, чтобы дотронуться до сердца каждой вещи, найти и управлять ее сутью, приходилось искать щели между барьерами Силы, построенными человеческими магами. Эти невежды вечно создавали то, природы чего не знали, а затем пытались и управлять созданным. Но, как только она вошла в пределы каменного кольца, неумело созданные сущности рухнули. Она подняла руку. Легкая дымка скрыла ее от посторонних взглядов.
Над ней, не исчезая в тумане, светили звезды. Она всмотрелась в их строй, призвала их Силу и отдала ее камням. Камни один за другим пели райскую песнь. Она воззвала к сердцу родной земли и была услышана: в тумане открылся портал, не похожий на обычные магические проходы, напоминавшие двери или едва заметное мерцание воздуха. Портал напоминал арку, увитую виноградом. Она почувствовала, что за спиной пошел снег, и ощутила холодное дуновение ветра. Без колебания шагнула вперед, оставляя мир людей.
Принц Генрих, наследник королевств Вендар и Варре, смотрел, как Алия удаляется в сторону каменного кольца. Он оцепенел. Когда поднялся волшебный туман, он сжал в руке злосчастный клочок ткани. Клочок ткани, пропитанный ее кровью.
Трое солдат стояли за ним, держа факелы, чтобы отогнать туман, окутавший разрушенную крепость. Свет вспыхивал посреди каменного кольца. Холодный ветер жалил губы. Хлопья снега кружились, подгоняемые порывами ветра, и таяли на сапогах. Туман клубился среди камней.
— Должны ли мы подняться и отыскать ее, господин? — спросил слуга.
— Нет. Ее больше нет.
Он спрятал тряпицу на поясе и приказал привести лошадь. Взял ребенка на руки и, сопровождаемый свитой, двинулся с холма. Ребенок не плакал, он смотрел куда-то в небо, или на отца, или на знамя с драконом. Кто теперь это скажет?
Ветер со стороны камней усиливался. Туман вслед за людьми спустился с холма и поглотил лунный свет. Пешие вели лошадей под уздцы. Перекликались, сохраняя дистанцию по звуку голоса.
— Без этой женщины тебе будет лучше, — вдруг обратился к принцу старый солдат тоном человека, имеющего право давать советы. — Церковь никогда бы ее не приняла. Она обладала нечеловеческой силой. Силой, с которой лучше не иметь дела, господин.
Флаг с силуэтом дракона безвольно повис под тяжестью тумана, будто чуждая, нездешняя сила и в самом деле не хотела, чтобы он развевался над этой землей. Принц не ответил своему старому воспитателю. Он смотрел на огонь факела, который несли перед ним. Кольцо из семи огней. Свет, сжигающий и побеждающий тоску. Наблюдатели вглядывались в туман, поднимавшийся из огромного куска обсидиана. Их лица скрывал мрак. В дымке тумана виднелись неясные фигуры, постепенно превратившиеся в изображение молодого рыцаря с ребенком на руках, окруженного преданными слугами. Они медленно двигались через крепость, которая виделась им не руинами, а призраком настоящей крепости, бывшей здесь раньше. В тумане люди шли сквозь стены, словно сквозь пустоту. Стены и были пустотой, и только память смотревших воссоздавала фантомы прошлого.
— Мы должны лишить ребенка жизни, — вымолвил один из наблюдателей, как только туман исчез, потонув в черном обсидиане. На камне остались блеклые силуэты принца и свиты.
— Его стерегут, — ответил второй.
— Наш долг хотя бы попытаться. Иначе жизни лишится весь мир.
Главный из смотревших повернулся к остальным. Все замерли в тяжелом молчании.
— Мудрый помышляет не только о разрушении. — Говорила глубоким и сильным голосом женщина. — На этом пути достаточно развалин. Руин наших крепостей, надежд и Тьмы.
— Что же тогда? — спросил тот, кто заговорил сначала. Он нервно пожал плечами, и отражения свечей сверкнули в его белых волосах.
— Как Враг отвращает верных от Тропы Света в Бездну, так и неверующим можно помочь отступить от лжи, дабы могли они лицезреть Покои Света. Сила, данная несмышленому ребенку, должна быть повержена нашей Силой.
— У нас преимущество, — сказал второй. — Мы знаем о существовании наших противников. Они о нашем — нет.
— Или мы думаем, что нет, — бросил первый. Непреклонный, он опустился на свое место. Человек действия, не привыкший молчать.
— Вверим себя Владычице, — сказала женщина.
Все согласно кивнули. Их освещало мерцание свечей, огоньки которых отражались от поверхности обсидианового алтаря. В небе светились звезды и круглый диск луны. Огромные тени окружали их. Ветер свистел в пустых пространствах зданий, не видимых глазу, но ощущаемых всеми. Последние остатки великой империи, давно преданной огню и мечу, крови и магии… Полуразрушенный город обрывался у берега моря, словно срезанный ножом. Прибой гневно шипел, откатываясь от развалин. Песчаные вихри, похожие на языки ночных тварей, поднятые порывами ветра, шевелили полы мантий сидевших.
Одна из смотревших в алтарь вздрогнула и сильнее натянула капюшон.
— Бесплодная затея, — сказала она, — они сильнее, чем мы. И здесь, и в своей стране.
— Тогда… Нам остается стать сильнее, чем они, — ответила первая женщина.
Слушали ее, молча ожидая продолжения.
— Я принесу эту жертву, — продолжила она. — Я одна. Они хотят разъединить мир людей, мы же стремимся приблизить его к Покоям Света. Если они забросили туда одного из своих, мы сделаем то же. Иначе не победить.
Один за другим все склоняли головы. Все, кроме светловолосого мужчины. Он положил руку ей на плечо и сказал:
— Ты не будешь одна.
С этим тоже согласились молча. Тишина, не выдержав напряжения, эхом заметалась внутри развалин города, мрачного и пустынного, среди призрачных стен и видений былого величия. Всюду на улицах завывал сильный ветер, разбиваясь о камни, песчинка за песчинкой разрушая на стенах древние фрески. Там, где стены подходили к берегу, где невидимое лезвие обрезало руины, тень древнего города отражалась в волнах. Тень города, память о котором однажды… не на время спряталась в море, а ушла навсегда.
Звезды смотрели с небес. Семь огней, расположенных кольцом, освещали обсидиановый алтарь. В его черной глубине все еще виднелось каменное кольцо на далеком северном холме. Горели факелы, зажженные свитой принца. Горели и уходили в никуда, вместе с воинами скрываясь из виду.
Часть первая
СИРОТА
I. ШТОРМ
Когда зиму сменила весна и деревенская диакониса затянула обедню в честь свидетельства святой Теклы — о чуде и вознесении блаженного Дайсана, пришло время готовить лодки к летним рейдам.
Алан осенью просмолил отцовскую барку и теперь, забравшись под нее, осматривал днище. Старое судно хорошо перенесло зиму, но одна доска прогнила. Он прикрепил новую с помощью деревянного гвоздя, зашпаклевал щели овечьей шерстью, пропитанной жиром и смолой. Лодка была в порядке. После Святой Недели отец загрузит ее кувшинами с маслом и железом, добытым на местных карьерах и докованным в деревенских мастерских.
Но Алан с ним не поедет, хотя не раз просил об этом. Он выбрался из-под лодки и прислушался к смеху, доносившемуся с вымола, откуда начиналась дорога в деревню. Вытер руки рогожкой и стал ждать отца, разговаривавшего с другими купцами из Осны.
— Пошли, сынок, — сказал старый Генрих, осмотрев их суденышко. — Твоя тетушка приготовила отличный обед, а когда прозвонят к вечерне, все мы помолимся о хорошей погоде.
Домой шли молча. Генрих был широкоплечим кряжистым мужчиной невысокого роста, с волосами, подернутыми сединой. Большую часть года он проводил в разъездах по портовым поселениям вдоль побережья, зимой же отдыхал у своей сестрицы Белы, занимаясь плотницким делом. Он говорил мало, голос его был тих в отличие от голоса сестрицы, которая, как шутили односельчане, одним окриком останавливала скачущую лошадь.