Королева великого времени - Страница 17

Четти указывает, где мы с папой должны стоять в церкви. Я вижу, как отец Импечато возле алтаря смотрит на часы. Четти ведет меня к алтарю, а Елену заставляет идти немного впереди, потому что она подружка невесты. У алтаря меня ждет Франко. Он высокий, красивый и сильный — такой же, каким я его увидела в первый раз на фабрике.

— Идите туда, — указывает отец Импечато на ступеньку за ограждением. — А ты, Франко, туда. — Он снова куда-то указывает.

Франко берет меня за руку, и мы смотрим на отца Импечато.

В эту минуту из ризницы, которая находится справа от алтаря, выходит священник. Он почему-то кажется мне знакомым, и меня словно притягивает этот человек в длинной черной сутане, который стоит к нам спиной.

Отец Импечато обращается к священнику:

— Отец Ланзара!

Когда я слышу это, меня охватывает смятение, сердце начинает бешено биться в груди. Я крепко сжимаю руку Франко. Священник поворачивается и смотрит на нас. Это Ренато. Мой Ренато.

Четти и Елена, удивленные не меньше меня, подходят ко мне. Франко в полной растерянности смотрит на меня. Наконец я нарушаю воцарившуюся тишину:

— Ренато? Ты стал священником?

— Да, это я, — улыбается он и подходит к алтарю.

Ренато такой же красивый, как и раньше. Он протягивает руку Франко:

— Поздравляю.

Потом берет меня за руку и, отведя взгляд, тепло говорит:

— И тебя тоже.

— Когда ты стал священником? — неожиданно для всех спрашивает Четти.

— Прошлой весной в Риме.

Так вот что произошло с Ренато. Он поступил в семинарию. Но почему? Во всем мире не нашлось бы человека, столь не годившегося для священничества, как он! Он любил женщин, красивую одежду и поэзию.

— Он займет мое место. Это ваш новый пастор, — добавляет отец Импечато. — Епископ решил, что на этом посту должен быть уроженец Розето. И я с ним вполне согласен.

— Я рад вас всех видеть. А теперь продолжайте. Я не стану прерывать вашу репетицию, — говорит Ренато и уходит.

Отец Импечато продолжает рассказывать что-то о церемонии, но я хочу только одного: мне нужно поговорить с Ренато. Я пять лет ждала от него объяснений, и, даже несмотря на то, что скоро собираюсь с Франко на самое святое таинство, я все равно хочу узнать, почему Ренато меня бросил. Франко понимает, что мыслями я уже не здесь, и сжимает мою руку. Но моя связь с ним потеряна. У меня кружится голова. Четти шепчет, что репетиция уже почти окончена. «Тебе нужно на свежий воздух», — добавляет она.

Раннее утро перед моей свадьбой. В доме Елены еще тихо. Я иду на кухню, чтобы сварить себе кофе. Как я любила по утрам уютно устроиться на кухне и в одиночестве завтракать! С завтрашнего дня буду готовить завтрак для Франко, а потом у нас появятся дети, и придется готовить завтрак и для них тоже. Мне становится тоскливо.

Я не понимаю, почему Ренато вернулся в Розето как раз к моей свадьбе. Да еще священником! А если бы он вернулся с женой, я бы отнеслась к его возвращению по-другому? Да! Тогда это бы означало, что он предпочел кого-то мне.

— Доброе утро, — тихо говорит Елена, входя на кухню. — Все в порядке?

— Да, замечательно.

— Не позволяй отцу Ланзаре испортить тебе свадьбу.

Меня всегда удивляло, откуда Елена знает, о чем я думаю.

— Не зови его при мне отцом. Он может быть священником Розето. Но для меня он — мой бывший парень.

— Нелла, тебе надо выбросить его из головы. То, что ты раньше чувствовала, теперь прошло. Если ты и дальше будешь цепляться за прошлое, это помешает твоему браку с Франко.

— Я ни за что не цепляюсь, — вру я.

— Я знаю, каково это — цепляться за прошлое, — говорит она. — Я долго не могла принять Алессандро в качестве своего мужа, а не вдовца, бывшего мужа Ассунты. Мне всегда казалось, что я для него на втором месте. Пожалуйста, пусть Франко не испытывает того же самого.

— Я постараюсь, чтобы так не получилось, — говорю я, жалея Елену за то, что она чувствовала все эти годы.

— Ты выбрала хорошего парня. Он сделает тебя счастливой, если только ты ему это позволишь.

Елена накрывает на стол — детям пора завтракать. Я смотрю, как она спокойно занимается обычными утренними делами. Это ее маленький уголок мира, и она сделала его уютным и гостеприимным. Она нашла свое счастье там, где совсем не ждала. И я клянусь, что сделаю то же самое.

К счастью, новый священник Розето не показался на моей свадьбе. Отец Импечато провел всю церемонию, как обычно спокойно и терпеливо. В церкви пел хор, а в «Пинто Холле» позаботились, чтобы оркестр играл целый час сверх положенного и гости могли протанцевать до утра. Первую брачную ночь мы провели в чудесном отеле в Поконосе.

Из окна нашего номера открывался живописный вид на Делавэрское ущелье, а перина была мягкая и высокая, как облако. Утром мы ели шоколад и болтали о нашем будущем. О детях и о том, что однажды мы поедем вместе в Италию.

В течение пяти лет мысли о Ренато всегда отдавались болью в моем сердце, и мое замужество не смогло сразу все изменить. Я не хочу любить Ренато, я не хочу испытывать к нему это чувство, но по какой-то необъяснимой причине оно не исчезает.

Я поднимаюсь по лестнице в церковь Богородицы на Маунт-Кармель — по субботам я часто хожу на исповедь.

Я никогда не приходила исповедаться, думая о конкретном священнике, с которым я буду разговаривать. Он для меня всегда был лишь проводником между мной и Господом. Поэтому мне было все равно, кто он. Но сегодня я знаю, кто меня будет исповедовать. Я знаю его голос. Когда он плакал, я прижимала его к себе. И в темную исповедальню — единственное место, где мы можем спокойно поговорить, — я хочу прийти чистой.

— Благословите меня, отец, я согрешила.

То ли Ренато не узнает мой голос, то ли притворяется. Он начинает молиться на латыни, но я его останавливаю:

— Ренато, это я, Нелла.

— Нелла? — шепчет он.

— Да, Нелла. Может быть, ты все-таки расскажешь, что с тобой произошло?

— Я хотел тебе все рассказать, когда поступил в семинарию, но потом решил, что лучше оставить тебя в покое.

— Лучше бы ты со мной тогда поговорил.

— Я не ожидал, что они меня сюда пошлют.

— Даже если бы они послали тебя в Китай, тебе бы все равно надо было мне все объяснить.

— Епископ так захотел направить меня сюда, что его невозможно было отговорить. Он мечтает открыть здесь католическую школу. И больницу. Он видит во мне второго отца Де Ниско.

Мне становится его даже жалко. Как бы я ни страдала из-за него, Ренато был действительно наказан очень сурово — его снова прислали священником в город, где он вырос и в котором потерял душевный покой.

— Письмо, которое ты мне оставил, было оскорбительным.

— Я находился в смятении. Я не хотел обманывать тебя.

— Если ты захотел стать священником, то должен был просто поговорить со мной, и все. Что я должна была думать все эти пять лет?

— Прости, Нелла! Прости. Я раскаиваюсь, что так поступил.

— Знаешь что? Какая ирония! Ты сидишь здесь, чтобы прощать людей. Так вот, я не могу тебя простить.

Сказав это, я встаю и отдергиваю бархатный занавес. Я долго стою перед церковью, прежде чем вернуться домой к своему суженому — Франко Цоллерано. Я в первый раз вышла из исповедальни без отпущения грехов.

Глава восьмая

Когда сообщили, что мистер Дженкинс скончался у себя дома, в Нью-Джерси, мы с Франко не удивились. К осени 1939 года Дженкинс передал управление фабрикой мне, да еще раз в месяц приезжал его сын Фредди, чтобы все проверить. Мистер Дженкинс пытался работать до самого конца, несмотря на слабое сердце, а потом и рак, но постепенно так ослаб, что уже не мог приезжать из Нью-Джерси в Розето. Он полностью доверил мне свое дело, и я старалась его не подводить.

Теперь у нас двое детей — шестилетний сын Франко-младший (мы зовем его Фрэнки) и двухмесячная Селеста. Мы с Франко мечтаем открыть собственную фабрику, но на то, чтобы накопить начальный капитал, уйдет еще несколько лет.