Королева в придачу - Страница 26
– Тогда какого черта вы делаете здесь?
У него пересохло во рту при мысли, что подобные утренние посещения для нее – дело привычное. Кровь Господня! Он ведь ничего не знает о ее жизни в Хогли.
Брэндон сильно сжал ее локоть.
– И часто вы шастаете по мужским спальням?
– Пустите, мне больно!
Он зажал ей рот, со страхом глянув на дверь, когда услышал, как за ней кто-то прошел. От страха, что их обнаружат, в груди разлился холод.
– Пустите! – вырвалась Мэри. – Не смейте касаться меня!
Эта ее фраза несколько успокоила его. По крайней мере, она достаточно дика, чтобы чувствовать беспокойство от мужского прикосновения, – вырвалась, даже отскочила. Уж этот ее вид в рубашке!.. Сквозь тонкую ткань проступали темные очертания сосков. Брэндон почувствовал, как кровь глухими толчками застучала в висках.
– Немедленно уходите!
– Только после того, как вы скажете, что меня ожидает! – улыбнулась принцесса, добавив: – Я ведь говорила, что всегда добиваюсь своего!
– Ради Бога, Мэри… ваше высочество. Вам надо уйти.
– Я и уйду. Никто не заметит, что я была здесь, все еще спят. А я буду хранить в секрете имя моего предполагаемого жениха.
– Я вам ничего не скажу.
– Что ж, тем хуже для вас. Если узнают, что утром я вышла из спальни покорителя сердец Брэндона… Думаю, сэр, нам лучше договориться.
Брэндон вдруг ощутил настоящую злость. Эта легкомысленная своенравная красотка собиралась посягнуть на самое дорогое для него – на его положение. Ведь малейшего слуха будет достаточно, чтобы разразился скандал, Генрих придет в ярость, и все, что было добыто Брэндоном, рухнет в один момент. Более того, он будет обесчещен, изгнан… если не попадет в застенок за попытку соблазнить сестру короля. И все ради ее нелепой прихоти, глупого упрямства!
У Брэндона даже мелькнула мысль вскочить и вытолкать ее взашей из комнаты. Остановило только соображение, что он наг, и если принцесса неправильно истолкует его порыв да еще, чего доброго, испугается и поднимет визг…
Он старался говорить спокойно, хотя голос его и дрожал от гнева:
– Ваше высочество, мне не о чем с вами договариваться. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, я не знаю. Просто многие просили о вас при дворе, да и сам король без вас скучает. Он давно забыл прошлые обиды и хочет видеть вас подле себя.
– Значит, мой брак с эрцгерцогом Карлом остается в силе?
– По-моему, так. По крайней мере, я не вижу причин сомневаться в этом. Все, Мэри, а теперь уходите. Если не ради моей репутации, то хотя бы ради своей. Подумайте, что мне грозит, если вас кто-нибудь увидит здесь. Слышите шум в замке? В любую минуту кто-то может войти. Уходите… Хотя бы из благодарности за то, что я для вас сделал вчера.
Последняя фраза звучала как малодушие, но ему следовало убедить ее, заставить уйти. Он видел, что Мэри не очень-то ему поверила, и взывал к ее чувству благодарности.
Кажется, она заколебалась и наконец повернулась к двери. Слава Богу!
Но едва коснувшись дверного кольца, она отпрянула. В коридоре послышалось позвякивание шпор, прозвучали тяжелые торопливые шаги, которые остановились как раз у порога комнаты Брэндона. Пришедший что-то говорил, будя охранника, потом громко постучал.
– Брэндон, открой, это я.
Томас Болейн. Услужливый, но всегда себе на уме придворный. Сейчас в его голосе чувствовалось нетерпение.
– Чарльз, открой. Мне надо тебе кое-что сообщить.
В любой миг дверь могла отвориться.
Брэндону показалось, что кровь заледенела в его жилах. А Мэри вдруг заметалась по комнате, то пытаясь залезть под лавку, то присесть за спинкой кресла, то дергала крышку сундука. Она задела табурет, и тот с грохотом опрокинулся.
– Я вхожу, Чарльз.
Мэри успела кинуться к двери, налечь на створку, и она захлопнулась.
– В чем дело? – раздался удивленный голос за дверью.
– Не входи, я не одет, – крикнул Брэндон, хотя более глупого предлога и придумать нельзя было. Еще миг, и Болейн поймет, что он не один, и наверняка постарается узнать, с кем провел ночь шталмейстер его величества.
И тут Мэри с разбегу прыгнула на кровать, почти топчась по Брэндону, перескочила через него и юркнула под одеяло у стены, накрывшись с головой.
– Куда?!. – в ужасе зашипел Брэндон, но потом сообразил, что сейчас это единственный выход. Кровать стояла полускрытая в алькове стены и там, где притаилась принцесса, было достаточно темно. Брэндон быстро задул огонек ночника, бросил Мэри на голову подушку, совсем не думая о том, что ей будет трудно дышать, и, облокотясь на нее локтем, крикнул:
– Томас, это ты? Входи. Спросонок я принял тебя за благонравную Гилфорд.
– И конечно же, испугался, что она лишит тебя невинности, – хмыкнул Болейн. – Так хлопнуть дверью у меня перед носом… Или ты не один?
Брэндон не намерен был шутить. Глядя на придворного исподлобья, он старался унять дрожь. Болейн протеже Катерины, его услужливость вошла в поговорку, но если он что-то заподозрит… Чарльз чуть привстал и теперь почти сидел на кровати, закрывая собой распластавшуюся под одеялом Мэри.
– Что тебе надо, Томас?
Болейн был еще в высоких сапогах и дорожном плаще. Он поднял опрокинутый принцессой стул и сел недалеко от кровати. В полумраке Брэндон видел, как он стащил с головы берет.
– Я тебя почти не вижу, Чарльз. Огонь догорел, не подбросить ли дров?
– Я здесь и слушаю тебя. Что случилось?
Болейн оперся локтями на колени, чуть подался вперед.
– Я так гнал коней… По дороге столкнулся с курьером короля, который сообщил, что не следует спешить везти принцессу ко двору, так как прибыли послы от эрцгерцога с намерением отвезти ее в Нидерланды. И король не хочет, чтобы Мэри оказалась при дворе, раньше чем их спровадят. К тому же Генрих желает до приезда сестры привести в порядок ее резиденцию в Ванстедском дворце, где присланный из Франции художник напишет портрет ее высочества для…
– Замолчи! – сердито остановил его Брэндон.
Томас Болейн поглядел на него удивленно, даже обиженно.
– В чем дело, сэр? Слухи уже поползли. И этот художник из Франции…
– Я сказал, умолкни!
Он готов был пришибить Болейна, вытолкать за дверь, но вынужден был оставаться на месте.
– Разве вам не ясно, что следует держать язык за зубами? Вы не понимаете, что глупо врываться вот так ко мне в комнату ни свет ни заря и будить только затем, чтобы сообщить, что мне не следует торопиться.
– Но я прибыл с дочерью и хотел просить вас представить ее…
– Какого черта, сэр! Я же обещал вам, что Мэри Болейн станет фрейлиной принцессы. И теперь я спрашиваю, какого черта вы меня разбудили?
Болейн выглядел обескураженным. Он стал что-то бормотать насчет того, что фургоны не поставлены в сарай, а привратник говорит, что с отъездом не будут задерживаться…
– И вы тут же сломя голову несетесь ко мне, будите, словно где-то пожар, и мило уверяете, что я могу поспать подольше. В таком случае вы осел, сэр Томас Болейн!
Брэндону не следовало быть столь грубым с этим излишне услужливым придворным. К тому же Болейн был зятем герцога Норфолка… Но сейчас, когда за Чарльзом чуть шевельнулась Мэри, когда он чувствовал спиной исходящее от нее тепло и думал только о том, что в любой момент все может открыться, – вести любезный разговор было свыше его сил.
Увидев, как Болейн отшатнулся, как обиженно задрожал его подбородок, Брэндон понял, что приобрел в его лице нового недруга. Но сэр Томас сдержался, посидел еще какое-то время с холодным, отчужденным выражением лица, а потом встал.
– Сожалею, что пришлось побеспокоить вас, сэр. Видимо, вы очень крепко спали!
Едва шаги Болейна затихли в конце коридора и верный Льюис прикрыл дверь, Брэндон резко повернулся к Мэри, откинул подушку и сбросил одеяло. Она лежала на спине, вытянув руки и зажмурившись. Он слышал, как она с облегчением перевела дыхание, потом медленно открыла глаза и посмотрела на него.