Королева фей (фрагмент) - Страница 19

Не будут ли они укрощены,

Чтобы потом оставить нас в покое,

Когда вернётся к ним обличие людское?"

86 Паломник трогал всех зверей жезлом,

И превращались в человеков твари;

Обезображены привычным злом,

Слегка стыдились, впрочем эти хари.

И, соучастники в преступном жаре,

Жалели госпожу свою тайком;

Был некто Грилл привержен прежней каре

И, разъярившись в образе людском,

Жалел о времени, когда был он хряком.

87 Сказал Гюйон: "Смотри, ему постыла

Обличия людского красота;

Людская суть ему всегда претила;

Вновь превратиться жаждет он в скота".

Паломник молвил: "Что ж, своя мечта

У каждого; дадим ему свободу!

Грилл - это хряк, он людям не чета,

Свиную сохраняет он породу,

А нам отчалить бы в хорошую погоду!"

К н и г а т р е т ь я

ЛЕГЕНДА О БРИТОМАРТЕ ИЛИ О ЦЕЛОМУДРИИ

ПЕСНЬ VI

29 В свой милый рай младенца принесла,

Где обитает на земле Венера

И потому обитель та светла;

С ней не могли ни Пафос, ни Кифера,

Ни Книд сравниться; дышит эта сфера,

Сияющая как бы вне времён,

Усладами, для коих нет примера,

И потому сладчайшим из имён

Был сад Адониса богиней наречён.

30 А госпожа Природа насадила

Прекраснейшие в том саду цветы,

Которыми любимых наградила;

То был питомник форм и красоты,

Где возникают разные черты

Вещей, где зарождаются явленья,

Многообразные без пестроты

Сверх перечня и сверх перечисленья;

Нельзя не дать о них, однако, представленья.

31 Там почва по старинке не бедна,

И в том саду растительность густая,

И две стены вокруг него: одна

Железная, другая золотая;

Врата двойные у земного рая

Не допускают взломов или краж,

Впуская в этот сад и выпуская;

Там старый Гений - неусыпный страж,

И естество его двойное - не мираж.

32 Впускает он, и он же выпускает

Всех тех, кого пространный мир влечёт,

Младенцев голых плотью облекает,

Одаривая всех наперечёт

И назначает каждому черёд,

Кому изведать этот мир охота

И там влачить отвратный плотский гнёт,

А кто устал от грязного болота,

Тот возвращается сквозь ветхие ворота.

33 И снова в сад они возвращены,

Чтоб возвращённых там укоренили,

Сподобив их целительной весны,

Чтобы, забыв соблазны плотской гнили,

Они тысячелетьями хранили

Свой облик, за которым чудеса,

И вновь первоначалам изменили,

Впадая в мир, хотя цела краса;

Так совершается вращенье колеса.

34 Деревьев подрезать в саду не нужно,

Не нужно там ни сеять, ни полоть;

В саду произрастают вещи дружно

И помнят Слово; Словом же Господь

Небытие изволил побороть,

Велев произрастать и размножаться

Цветам, кустам, деревьям, злакам вплоть

До трав; дождям не нужно разражаться

Над ними; влаге в них дано всегда держаться.

35 Там твари нерождённые кишат,

Готовясь обрести тела и туши,

В причудливых обличьях мельтешат

Гостеприимной чающие суши;

В них оживут существ разумных души

И души птиц, чья звучная игра

Так нравится имеющему уши;

Там рыбья образуется икра,

Которой тесен океан, чья глубь щедра.

36 Там воплощалось образов немало,

Чтобы земля была заселена,

Однако их число не убывало,

Грядущие встречая времена;

Сокровищница образов полна,

И напрягаясь в плодоносной смуте

Всемирная рожает целина,

Где вечный хаос бьётся в древней жути,

Перенасыщенный прообразами сути.

37 Так возникает вещь из вещества,

Чтобы потом формировалось тело

Приметами живого существа,

Которое прорваться в мир хотело,

Но вещество всегда и всюду цело,

Не убывает жизненный запас,

И сколько бы веков не пролетело,

Не больше и не меньше, чем сейчас,

Мир переменчивый в чередованье фаз.

38 Субстанция при этом неизменна;

Меняется не сущность, а предмет,

Поскольку на земле природа тленна;

Теряется обличие и цвет,

Однако веществу износа нет;

Уходит форма, форме сострадая,

В течении неудержимых лет;

Цветок прекрасный никнет, увядая;

Под солнцем лилия погибнет молодая.

39 Но под угрозой дерево и злак,

Всё, что под солнцем производит семя;

Свирепствует неумолимый враг;

Он с крыльями, и он зовётся Время;

Всё это жизнерадостное племя

Падёт от беспощадного серпа;

Для смертных возраст - гибельное бремя;

Где черепки, там также черепа,

И ярость Времени безжалостно слепа.

40 Земную красоту жалеют боги,

Всё рушится под натиском обид,

И мать Венера не чужда тревоги,

О детищах своих она скорбит;

Убийственный невыносимый вид!

Судьба в своих решеньях непреклонна,

Бег времени для жизни ядовит,

Спасенья нет от общего закона,

И вечная любовь для смерти не препона.

41 Когда бы время не косило всех

И не грозило мирным наслажденьям,

Сад процветал бы средь земных утех,

Безоблачным питаясь наслажденьем,

Поскольку, не подвержен заблужденьям,

Там любящий любимою любим,

И ревность он считает наважденьем,

И потому там хорошо двоим;

Любовь ласкает их веселием своим.

42 Весна в саду блаженном вечно длится,

Не ведая ненастья и невзгод;

Цветок ещё на ветке шевелится,

А рядом созревает сладкий плод;

Достаточно в саду проточных вод;

Средь лиственно-лазурного простора

Там птица беззаботная поёт;

Отрады там не омрачает ссора,

И не боится в том саду любовь позора.

43 И в том земном раю была гора,

Где ласковые мирты вырастали;

Была цела их нежная кора;

Неведомо прикосновенье стали

Тем деревам, и звери бы не стали

Царапать их, не причиняя зла

Святым ветвям, которые сплетали

Гирлянду над горою; лишь смола

Благоуханная сама собой текла.

44 Так с гибкой веткою сплеталась ветка

Там, где благоуханный произрос

Лес, что возникла тихая беседка,

Которую и плющ, и шипороз,

И жимолость, подруга диких лоз

Образовали, кров прохладный строя,

Надежно защищающий от гроз,

От жгучего, полуденного зноя

И от ветров, когда бушуют ветры, воя.

45 В саду цвели различные цветы,

Земные образы любви печальной;

Там Гиацинт исполнен красоты,

Любимец Феба, там же над хрустальной

Водой Нарцисс, раб зыбкости зеркальной,

И в горестно кровавом багреце

Там Амарант цветёт многострадальный,

Там Амарант, напомнив о конце

Аминты, будит вдохновение в певце.

46 Туда идёт прекрасная Венера

Адониса любимого обнять;

Там вечное блаженство - не химера,

И можно там на Время не пенять;

Там ароматы может обонять,

От зависти стигийской удалённый,

Адонис, чьё призвание - пленять;

Принадлежит он там навек влюблённой

Богине и её любви неутолённой.

47 Адонис тоже умер, говорят,

Хоть неизвестно, где его могила;

Глотает ночь забвенья всех подряд