Король Треф - Страница 6

– Видишь там, дальше, кафе? Жди меня около него, – поправив в кармане пистолет, Абу Рашид выбрался из машины.

В подъезде было темно. Испытывая беспокойство, эль Фаттах долго поднимался на второй этаж. Деревянные ступени скрипели и гнулись под весом его жирной туши. В очередной раз остановившись, чтобы вытереть лицо, эль Фаттах ощутил, что в нише на промежуточной площадке кто-то стоит. Стоит и смотрит на него. Эль Фаттах не мог видеть этого человека, но его присутствие ощущал. Полицейский филер? Они бы не стали так грубо работать. Скорее, охранник Сеида…

Сеид был без преувеличения лучшим из людей эль Фаттаха. Умный, решительный, жесткий. Прекрасно обученный. Он работал практически в одиночку по всему миру и добивался потрясающих результатов. Эль Фаттах не мог вспомнить, чтобы Сеид хоть раз промахнулся. Единственный недостаток – тяга к роскоши и деньгам. Но Сеиду платили достаточно, чтобы можно было не опасаться предательства.

На втором этаже были две двери, расположенные напротив друг друга. Эль Фаттах постучал в правую. Открыли быстро. На пороге стоял сам Сеид – среднего роста, жилистый, гибкий, с густыми черными волосами и ниточкой ухоженных усиков. Выглядел он намного моложе своих тридцати шести лет и в студенческом городке вполне мог бы сойти за четверокурсника.

– Я ждал тебя раньше, – сказал Сеид, освобождая проход.

– Задержались в дороге…

Эль Фаттах прошел по длинному коридору и оказался в большой комнате, на всех стенах которой и на полу были толстые ковры с ярким рисунком. Из предметов меблировки имелись только диван, два кресла, журнальный столик и стойка с музыкальным центром. Играла визгливая западная музыка. Эль Фаттах поморщился. Сеид выключил проигрыватель, достал компакт-диск, аккуратно убрал его в коробочку с ярким вкладышем, на котором теснились грудастые девицы, какая-то нечисть, машины и небоскребы.

– Привез из последней командировки, – пояснил Сеид, усаживаясь в кресло. – Из Англии.

Он всегда называл командировками задания, полученные от руководства организации.

Вздохнув, эль Фаттах приступил к инструктажу:

– О смерти Кемаля тебе известно достаточно. Надо отыскать человека, который заполучил все три кольца. Деньги и камни вернуть. С человеком решить по обстановке. Если он специалист, который может быть нам полезен – попробуй договориться. Не выйдет – шайтан с ним! Америкосы и их союзнички заблокировали много наших счетов, но о кольцах им ничего не известно…

Сеид слушал с непроницаемым видом. Но, эль Фаттах был готов в этом поклясться, многое из услышанного не было для него новостью. Скорее всего сразу, как только стало известно о гибели в Таджикистане Кемаля, по своим каналам навел справки. Догадался, что в скором времени ему предстоит заняться этой историей. И наверняка уже сейчас знает, с какой стороны к ней подступиться.

Закончив вводную часть, эль Фаттах помолчал и добавил то, о чем до последнего времени сомневался, говорить или нет:

– У меня свой интерес в этом деле.

Сеид изогнул красивые черные брови, демонстрируя полнейшее внимание. Но у эль Фаттаха опять создалось впечатление, что его собеседник наперед знает, о чем пойдет речь.

– В восемьдесят восьмом году под Кандагаром погиб мой старший брат. Он вез Кемалю деньги и два кольца из этих трех. Кто-то предал, и неверные разгромили караван. Убили всех. А моему брату отрезали руку.

– Зачем?

– Хотели выведать, в чем заключается секрет колец. Но он им ничего не сказал. Иначе бы они не ждали столько лет, чтобы добраться до наших сокровищ.

– Твой брат был очень мужественным человеком, – произнес Сеид тихо и уважительно. – И он умер, как настоящий воин Аллаха.

Они помолчали, а потом перешли к обсуждению деталей предстоящей операции.

Я стою на берегу океанского залива и смотрю на синее небо и зеленую воду. В полукилометре от берега из воды возвышается небольшой темный островок, а на нем, обратив лицо к океану, стоит огромная статуя женщины в просторной хламиде, покрытая белесой зеленью. На голове женщины надето что-то вроде короны, из которой торчат острые лучи. В левой руке женщина держит толстенную книгу, а в правой поднятой к небу, – факел с навеки застывшими языками металлического огня. Эту женщину зовут – Свобода.

Между островком и берегом Бэттери-парка, в котором я культурно провожу досуг, шныряют взад – вперед мелкие кораблики и катера. За несколько долларов можно переплыть на островок и, забравшись этой железной женщине под юбку, подняться по лестнице на самый верх и убедиться в том, что в ее свободолюбивой голове совершенно ничего нет. В этом нет ничего удивительного. Скульптор, а точнее – конструктор этой статуи, сделанной во Франции, знал, как устроена женщина, и постарался передать это не только во внешности, но и внутри.

Я нахожусь в Нью-Йорке уже целый месяц. Казалось бы, пора привыкнуть к этому, но не очень получается. Первые дни я вообще шарился по Манхэттену, как последний колхозник, впервые приехавший в Москву. Я, родившийся и выросший не где-нибудь в Хацапетовке, а в Питере, в великом Питере, совершенно потерялся сначала среди небоскребов, непривычных и незнакомых надписей, среди огромного количества автомобилей, среди толп, с вытаращенными глазами спешащих в разные стороны.

Конечно же, не все, кто ходит-бродит по НьюЙорку, таращат глаза. Некоторые хмурят брови, потому что американцы – люди деловые, а дела предполагают серьезность и озабоченность. Таращатся же в основном приезжие, и то только в первые несколько дней. Лично я уже не таращусь, а хожу спокойно, уверенно и даже несколько небрежно. То есть – вроде как привык.

Вроде привык, а иной раз едешь по широкой извилистой улице, и она вдруг ныряет в арку внезапно открывшегося за поворотом огромного дома в сталинском стиле. И арочка эта, между прочим, такого размера, что арка Главного Штаба против нее – просто захудалая подворотня. А над аркой дудят в гипсовые трубы два ангела соответствующего размера.

А когда я в первый раз увидел Верезано Бридж, это мост такой через Ист-Ривер, вот тут-то и понял, что мы с нашими российскими воровскими технологиями способны строить только тупые бетонные плотины через большие реки, используя при этом рабский труд. Мостик длиной несколько километров висит на двух опорах, и под ним, не задев его вымпелом, может проплыть любой из существующих в мире кораблей. Этот мост производит такое же впечатление, как какой-нибудь космический крейсер, который проплывает на экране, а ты думаешь – когда же он кончится. А он все не кончается и оказывается в несколько километров длиной. И ты думаешь – да как же его, черт побери, строили? Ну, в кино, понятное дело, там это все строят в компьютере. А тут все сделано в натуре, человеческими руками, мозгами, деньгами…

В общем, Америка ошеломляет.

И самое главное – Нью-Йорк, а точнее – Манхэттен, действительно является самым что ни на есть центром нашего мира. И если какая-нибудь деревенщина мечтает выбраться из своей Косорыловки в областной центр, потом, освоившись там, в Москву, то, добравшись до Нью-Йорка, ей мечтать больше не о чем. Все, приехали.

Центрее не бывает.

Мимо меня пробежали две негритянки, одетые в профессиональные спортивные одежды. На головах у них – повязки, а в ушах – клипсы от плейеров. Сами плейеры болтаются на талиях. Нормальные телки. Но что-то меня на негритянок не тянет. А когда в России жил, только и слышал – эх, сейчас бы негритяночку напялить! И чего это наши мужики так о них мечтают? Ну, бабы как бабы, только черные. Я, кстати, уже почти перестал обращать внимание на цвет кожи. Вижу только лица, и вроде как все русские. Только говорят по-английски. Иногда – по-испански, по-китайски, по-немецки или как-нибудь еще. Хорошо еще, что я учился в английской школе. А то ходил бы, как дурак, с разговорником или посещал бы тупые курсы английского, которые существуют специально для эмигрантов. А стоят, между прочим, не очень-то и дешево.