Король снов - Страница 119

— Который из братьев этот Гавирал? — обратился Деккерет к Септаху Мелайну; тот в последнее время собирал всю имеющуюся информацию о племянниках Дантирии Самбайла.

— Самый старший. Маленький коварный человечек, обладающий некоторым рудиментарным интеллектом. А остальные четверо — самые примитивные животные. И к тому же вечно пьяные.

— Ну, да, — ответил Деккерет, — как и их отец Гавиундар, брат прокуратора. Я однажды встречался с ним. Он приезжал в Замок, когда Престимион был короналем, выпрашивать что-то из родовых владений. Животное — другого слова не подберешь. Огромное, жирное, грубое, мерзкое, вонючее, отвратительное животное.

— Он предал нас в сражении при Стимфиноре в войне с Корсибаром, — мрачно откликнулся Гиялорис. — Тогда Навигорн разнес нашу армию в пух и прах, а Гавиундар и еще один из этих братьев, Гавиад, — они были тогда нашими союзниками — позорно отсиживались в тылу. И теперь его потомки снова пытаются вредить нам!

Деккерет снова обратился к скандару, который казался совсем обескураженным разговором о неизвестных ему сражениях, но всеми силами старался скрыть свое замешательство.

— Прошу вас, расскажите мне обо всем это подробнее. Какие территориальные претензии высказывает этот Гавирал? Он требует себе только Ни-мойю, или это лишь начало?

— Насколько нам известно, — с готовностью начал говорить Келмаг Волвол, — правитель Гавирал — так он себя называет: правитель Гавирал — своим декретом объявил весь этот континент независимым от имперского правительства. Ни-мойя, очевидно, уже находится под его контролем. Теперь он отправил в прилегающие провинции послов, которые должны разъяснять его цели и предлагать принести ему присягу. Вскоре должна быть провозглашена новая конституция. Правитель Гавирал намерен в ближайшее время назначить первого короналя Зимроэля. Предполагается, что им станет один из его братьев.

— А попадалось ли вам имя некоего Мандралиски? — спросил Деккерет. — Существует ли какая-нибудь связь между всем происходящим и этим человеком?

— Его подпись стояла под воззванием, которое мы получили, — сообщил Келмаг Волвол. — Да, граф Мандралиска Зимроэльский, верховный советник его величества правителя Гавирала.

— Ишь ты, граф… — пробормотал Септах Мелайн. — Ничего себе! Граф Мандралиска! Верховный советник его величества правителя понтифекса Гавирала! Он успел проделать длинный путь с тех пор, когда стоял за креслом прокуратора и пробовал вино, которое ему подавали, чтобы узнать, не отравлено ли оно. Прыткий парень!

— Вы вызывали меня, ваша светлость? — спросил Тастейн.

Мандралиска чуть заметно кивнул.

— Приведите ко мне меняющего форму, если вас не затруднит, мой добрый герцог.

— Но он уехал, господин.

— Уехал? Уехал?!

Мандралиска почувствовал, как его захлестнула волна ярости и тревоги, настолько мощная, что он сам поразился ее силе. Это продолжалось всего один миг, но в этот миг ему показалось, что его куда-то несет по воздуху неодолимая сила урагана. Реакция на раздражение настораживала его своей чрезмерностью; к тому же он был недоволен тем, что в последние дни такие неконтролируемые вспышки повторялись слишком часто.

Он ненавидел эти мгновения душевной неустойчивости, похожей на головокружение, которые стали случаться с ним в последнее время. Он ненавидел себя за то, что поддается им. Это был признак слабости.

Мальчишка тоже может заметить, что с ним происходит. Он наблюдательный.

Мандралиска заставил себя говорить более спокойно.

— Куда он уехал, Тастейн?

— Я думаю, господин, что к себе в Пиурифэйн. Наверное, отправился домой, чтобы доложить Данипиур о переговорах.

Поразительная новость! Мандралиска почувствовал, что на него снова налетает беззвучный вихрь.

Мандралиска нашарил рукой хлыст для верховой езды, который всегда лежал на его столе, схватил его, стиснул рукоять в кулаке с такой силой, что суставы побелели, потом отшвырнул в сторону Чтобы немного успокоиться, он подошел к окну и посмотрел на улицу Но от этого стало только хуже, так как за огромным окном лил дождь. Уже три дня подряд на Ни-мойю обрушивались ливни — настоящий потоп, особенно неожиданный в конце лета, ведь это время всегда было здесь началом длительного, продолжавшегося всю осень и зиму сухого сезона. Стена дождя полностью скрыла реку, протекавшую совсем неподалеку. Не было видно ничего, кроме сплошной серости, серости, серости… А бесконечный стук ливня по огромному кварцевому окну кабинета уже начинал бесить его. Еще один такой день, и он начнет орать.

Хладнокровие. Сохранять хладнокровие.

Но разве это возможно? Деккерет — об этом только что сообщили — благополучно высадился в Пилиплоке во главе большого войска. А Вайизейсп Уувизейсп Аавизейсп отправился к себе в Пиурифэйн, чтобы поболтать со своей королевой.

— Он уехал, — медленно произнес Мандралиска, — и мне никто об этом не доложил. Почему? Мы с ним намечали на сегодня важную встречу. — Алая пелена гнева снова затуманила его взгляд. — Посол метаморфов неожиданно отправляется домой, не позаботившись даже о том, чтобы на минутку заглянуть к верховному советнику хотя бы попрощаться, и никто ничего мне об этом не докладывает!

— Господин, я не… я даже не думал…

— Ты никогда не думаешь! Никогда! Вот именно, Тастейн, — ты никогда не думаешь!

Он хотел, чтобы от его слов веяло ледяным холодом, но они прозвучали как какой-то полузадушенный визг. Мандралиске показалось, что его голова вот-вот взорвется. Хаймак Барджазид лишь на днях сказал ему, что так много пользоваться шлемом, как это делал он, было опасно. Возможно, так оно и есть, думал он, возможно, что именно поэтому он в последнее время ощущает себя таким неуравновешенным. А быть может, виной всему просто напряжение от сознания того, что война за независимость, о которой он так давно мечтал, должна была вот-вот начаться. Но он никогда не испытывал особых трудностей, когда нужно было сохранять самообладание. А сейчас был совсем неподходящий момент для того, чтобы терять контроль над собой.

Только не сейчас, когда Деккерет высадился в Пилиплоке. А посол метаморфов удрал.

Уже второй раз за какие-то полторы минуты Мандралиска напряг силы, чтобы сдержать свои бунтующие эмоции и трезво обдумать происходившее.

От плана укрепить все побережье, чтобы не дать короналю высадиться, он давно уже отказался. Мандралиска, в конце концов, пришел к выводу, что одно дело уговорить жителей Зимроэля присоединиться к правителям Ни-мойи, провозгласившим независимость и обещающим населению всякую всячину, и совсем другое — призывать их сейчас, когда восстание еще не набрало настоящей силы, реально поднять руку на помазанного короналя. Куда лучше было предоставить жаждущим мести меняющим форму самим разобраться с Деккеретом, решил Мандралиска после нескольких недель напряженных споров с самим собой. Но сейчас ему начало казаться, что это решение могло стать серьезной стратегической ошибкой, что игра внезапно пошла не так, как надо. Партизанских войск меняющих форму, о создании которых Мандралиска вел переговоры и которые, по его плану, следовало разместить в лесах, чтобы преградить Деккерету северный путь, еще не существовало. А теперь исчез и сам посол метаморфов. Его важнейший союзник. Его секретное оружие против правительства Алханроэля.

Данипиур уже сообщили о сути предложения Мандралиски: гражданские свободы для ее подданных в обмен на их военную помощь против Деккерета. Возможно, Вайизейсп Уувизейсп Аавизейсп отправился домой лишь затем, чтобы обсудить с Данипиур конкретные детали развертывания тех самых отрядов, о которых просил Мандралиска.

Возможно.

Но почему в таком случае меняющий форму ничего не сказал ему, прежде чем отправиться в путь? Не исключено, что случилось нечто куда более серьезное, нечто, сильно изменившее отношение меняющего форму ко всему плану в целом.

То, что раньше казалось Мандралиске таким простым, начинало обрастать все большими и большими трудностями.