Король орков - Страница 82

— Тос'ун говорит правду.

— Я не намерен доверять ни одному дроу, кроме тебя!

— Тогда поверь мне, ведь я слышал большую часть его разговора с заговорщиками. Обальд послал в Мифрил Халл гонца, чтобы просить прощения за эти атаки.

— Ты не можешь знать, о чем он говорил с орками до того, как привел их к тебе.

— Это верно, — признал Дзирт. — Но о многом из того, что рассказал Тос'ун, я подозревал еще до того, как с ним встретился. Пауза Обальда тянется слишком долго.

— Он атаковал нашу стену! И Лунный Лес. Ты так быстро забыл о гибели Инновиндиль?

Обвинение обрушилось на Дзирта огромной тяжестью, и он сердито поморщился. Он не мог забыть Инновиндиль. Он до сих пор повсюду слышал ее нежный голос, убеждавший его прислушаться к самым потаенным чувствам и желаниям, учивший, что значит быть эльфом. Инновиндиль принесла ему удивительный, неоценимый дар, и благодаря этому дару Дзирт До'Урден познал свое сердце и определил лежащий перед ним путь. Уроки Инновиндиль и ее дружба укрепили зыбучие пески под ногами Дзирта До'Урдена, так долго не дававшие ему твердой опоры для решительного шага.

Он не забыл Инновиндиль. Он видел ее. Ощущал ее аромат. Слышал ее голос и песню ее души.

Но он был уверен, что в ее смерти был виноват не Обальд. Эта ужасная утрата стала следствием отсутствия Обальда, прелюдией к новому витку хаоса и новой угрозе в лице Гргуча, притворного союзника огромной и свирепой армии орков.

— Ты понимаешь, о чем меня просишь, эльф? — после долгого и напряженного молчания спросил Бренор.

— Этот город — не Гонтлгрим. Бренор, не моргнув, выдержал его взгляд.

— А ведь он красив, не правда ли? — спросил Дзирт.— И это доказательство…

— Предостережение, — перебил его Бренор.

— Разве? А Дагна и Дагнаббит согласились бы с тобой? А Шаудра?

— Ты просишь меня опозорить их память!

— Я хочу, чтобы ты почтил их память самым необычным проявлением смелости, воли и проницательности. Во всех исторических источниках всех рас можно отыскать лишь единичные случаи проявления подобной отваги.

Бренор сжал рукоять боевого топора и поднял перед собой оружие.

— Никто не сомневается в храбрости короля Бренора Боевого Топора, — заверил Дзирт дворфа. — Каждый, кто был свидетелем твоих подвигов против тьмы орков при отступлении в Мифрил Халл, по праву причисляет тебя к легендарным героям дворфов. Но я ожидаю от тебя смелости отказаться от сражения.

— Эльф, ты рехнулся, и я знал, что от тебя нельзя ожидать ничего, кроме неприятностей, еще с самой первой встречи.

Дзирт вытащил из ножен Сверкающий и Ледяную Смерть и воткнул мечи с обеих сторон от топора Бренора.

— Я буду внимательно следить за сражением вокруг нас, — пообещал Бренор. — Но когда отыщу в нем свое место, не пытайся остановить нацеленный топор.

Дзирт убрал мечи и поклонился Бренору:

— Ты мой король. Я высказал тебе свое мнение. Мое оружие в твоем распоряжении.

Бренор кивнул и начал поворачиваться, но внезапно остановился и, хитро прищурившись, оглянулся на Дзирта через плечо:

— А если ты пошлешь свою дурную кошку, чтобы меня остановить, можешь не сомневаться, эльф, я поужинаю кошатиной.

Бренор затопал к остальным дворфам, а Дзирт посмотрел на поле предстоящего боя, куда уже сходились далекие ряды орков. Затем он вытащил из кармана ониксовую статуэтку и призвал Гвенвивар, полагая, что бой начнется задолго до того, как пантера начнет уставать.

Кроме того, ему были необходимы надежность Гвенвивар и ее неоспоримая преданность. Требуя от Бренора проявления смелости, он требовал ее и от себя самого. Он подумал о Тарафиэле и Шаудре и обо всех остальных, кто уже погиб из-за нашествия Обальда, и многие из них были убиты его собственными руками. Он вспомнил Инновиндиль и ее верного Заката. Дзирт сознавал, что эта боль останется с ним до конца жизни. Логически рассуждая, кровавые руки Обальда были непричастны к их гибели, но разве случилось бы в Лунном Лесу, Мифрил Халле, Несме и по всем Серебряным Землям столько трагических смертей, не начни король орков своих жестоких завоеваний?

И все же он просит Бренора проявить необычное для дворфа мужество, строит свои догадки на словах Тос'уна и рискует благополучием мира.

Дзирт опустил руку, чтобы погладить блестящую шерсть Гвенвивар, и пантера присела у его ног, а потом и вовсе растянулась на земле, высунув язык между грозными клыками.

— Гвенвивар, друг мой, если я совершу смертельную ошибку, прошу тебя об одной вещи: вонзи свои когти в тело Обальда, короля орков. И оставь его в мучительной агонии умирать от смертельных ран.

Гвенвивар лениво рыкнула и перекатилась на бок, требуя, чтобы он почесал ей ребра.

Но Дзирт знал, что она поняла каждое его слово и что пантера, единственная из всех, его никогда не подведет.

Шингл и Торгар стояли спокойно, во всем полагаясь на решения Бренора, тогда как Пуэнт в нетерпении ходил взад и вперед. Кордио понимал неизбежность битвы и, закрыв глаза, молился Морадину — и Клангеддину. Что до Хралайна, он всем своим видом выражал угрюмую решимость, и стоящий рядом связанный Тос'ун явно разделял его чувства. Реджис беспокойно переступал с ноги на ногу. А Дзирт, убедившись, что бой вот-вот начнется и им пришло время выбирать — уйти или принять участие в сражении, терпеливо ждал.

Внимание всех было приковано к Бренору, и бремя ответственности заметно омрачило лицо старого дворфа. Он привел их сюда, и по его слову они либо отступят в безопасное место, либо ринутся в горнило чудовищной битвы, в которой нельзя надеяться не только победить, но и просто выжить. Но если боги будут к ним благосклонны, им удастся оказать влияние на дальнейшие события.

На юге армии генерала Дакки темными тучами покатились вперед, навстречу шеренгам орков, пытавшихся обойти горы с фланга. Он знал, что ему противостоит клан Волчьей Пасти, и Дакка с негромким ворчанием вообразил себе все ужасы, которым подвергнет Днарка, как только закончится это дело с Гргучем.

Король Обальд, уверенный, что генерал Дакка справится с Волчьей Пастью, все свое внимание сконцентрировал на восточном склоне, где поднявшаяся пыль указывала на приближение значительных сил, а мелькавшие желто-красные знамена свидетельствовали о присутствии клана Карук. Король орков прикрыл глаза и погрузился в размышления, вновь представив себе великое королевство, обнесенные стенами замки, оживленные города, где орки живут под солнечными лучами — живут и пользуются всеми благами мира.

Вопль Кны прервал его мысли, и, едва открыв глаза, Обальд понял причину ее испуга.

К ним медленно приближался орк-зомби, несущий в руках отрубленную голову. Никто из воинов стражи еще не успел отреагировать, а Обальд перепрыгнул через невысокую стенку и устремился вниз, обнажив на ходу свой знаменитый меч. Одного удара было достаточно, чтобы разрубить орка на две половины, а его голова покатилась по земле.

Теперь все решено, понял король орков. Гргуч продемонстрировал свои намерения, и Обальд ответил. Все сказано.

На востоке неподалеку заревел огромный горн.

Из-за соседней гряды скал послышались звуки стычек — орки сражались против орков.

— Обальд и Гргуч, — произнес Тос'ун.

Вдалеке, на северо-востоке, взревел великий Кокто-Ганг, горн клана Карук.

— Гргуч, — согласился Дзирт. Бренор взволнованно запыхтел.

— Я не могу никого из вас просить пойти со мной, — сказал он.

— Ба, пусть кто-нибудь попробует меня остановить! — воскликнул Торгар, и стоящий рядом Шингл кивнул в знак одобрения.

— Ради смерти Обальда я спустился бы даже в Бездну, — добавил Хралайн.

Тос'ун рядом с ним покачал головой.

— Обальда мы найдем на тех горах, — сказал Бренор, показав топором на три вершины, которые они определили как лагерь короля орков. — И я намерен туда добраться. Прямо через ряды сражающихся орков, как стрела из лука моей девочки. Я не могу сказать, скольких оставлю позади. Я не знаю, смогу ли выбраться после того, как убью этого пса. И меня это не волнует.