Король Нимф (ЛП) - Страница 3

— Да, — ответил Валериан. Он широко развел руки в знак капитуляции. — Все, друзья мои, я сдаюсь.

— Как скоро мы сможем пойти? — спросил Бродерик.

— Спасибо тебе. Ты великий король, — сказал Шиван.

— Боги, мой член нуждается в женском внимании, — пробормотал Дориан.

В голосах воинов звучало облегчение. Раскаленная добела жажда горела в глазах, делая нимф сильнее. Валериан не винил их за желание покинуть дворец. Он тоже мог уподобиться рычащему животному, если был бы вынужден обходиться без наслаждений, даримых женщинами, так долго, как они. Но подобное воздержание он, как король, никогда не должен был испытывать. И Валериан был абсолютно уверен, что не вынес бы этого.

Его чувственный зов был сильнее, чем у других, а, попросту говоря, ни одна женщина не могла устоять перед ним. Факт, давно принятый его людьми, которым он очень гордился.

— Большинству из вас придется остаться здесь, охраняя дворец, — сообщил Валериан. — Останутся и те, кто не может долго идти. Через час или два мы приведем столько женщин, сколько сможем, а затем решим, кто кого получит.

— Мы должны были пойти на это еще на прошлой неделе, — проворчал Иоахим.

Валериан проигнорировал его. Он знал, что вместо кузена говорит его разочарование.

— Почему мы должны вернуться так скоро? — нахмурившись, спросил Дориан — Я хочу насладиться любовницей или даже двумя перед тем, как вернусь домой.

— Мы ничего не знаем о внешнем мире, его обитателях и их оружии. Более того, мы не знаем, когда драконы нападут на нас. Наша задача войти, взять женщин, которых мы жаждем, и быстро вернуться обратно.

— Мы? — Бродерик изогнул рыжеватые брови.

— Разумеется, я поведу вас. — Валериан не пошлет своих воинов одних на неизведанную территорию. — Но не волнуйтесь. Я не буду брать женщину для себя. Три пресыщенные любовницы, спящие в моей комнате, достаточно возбуждают меня. — На данный момент. — Так что выбор за вами.

СВАДЬБА ВО ФЛОРИДЕ.

Совершенный просторный пляж из сверкающего песка, грохот лазурных волн, волшебный розово-золотой закат и теплый, душный бриз. Лепестки белых роз, рассеянные по мельчайшему песку, танцевали и кружились с каждым порывом ветерка. Жених и невеста даже теперь, обещая вечную любовь, тонули в глазах друг друга, их руки были переплетены, а губы разомкнулись в ожидании предстоящего поцелуя.

Что может быть слаще? Или романтичнее?

Или омерзительнее?

Шей Холлинг разочаровано вздохнула, оглядывая сверху вниз свою травяную юбку и верх бикини в виде морских раковин. Кто выбрал такое дерьмо для подружек невесты? Кто-то, кто хотел, чтобы они были похожи на отвратительных чудовищ, вот кто. Чем уродливее подружки невесты, тем красивее сама невеста.

Боже, она боялась подумать, что богато разодетая толпа зевак может подумать о ее «позволь-мне-станцевать-на-твоих-коленях» наряде.

«Я, вероятно, похожа на одну из каких-нибудь распутных нежитей».

Шей всегда была слишком бесцветной. Бледная кожа, светлые волосы. Как ее только не дразнили на протяжении многих лет, обзывая и Каспером, и Снежной королевой, а также вампиром и альбиносом. Сокрушительный список прозвищ постоянно увеличивался. Единственным цветным пятном на ее лице были глаза. По мнению Шей, только они и привлекали к ней внимание — бездонные темно-карие глаза.

Шей могла бы использовать крем для автозагара, который мама послала ей перед свадьбой, но воспоминания от последней попытки воспользоваться таким кремом были еще слишком свежи: пугающая оранжевая кожа, болезненная на вид, пятнистые руки и вообще, все тело выглядело ужасно. Возможно, ей следовало бы провести несколько часов в солярии. Такая процедура может иметь отдаленные последствия в виде волдырей по всему телу, но, по крайней мере, так у нее был бы цвет. Огненно-красный, безусловно, но хоть какой-то.

Пока Шей стояла, ей пришла в голову свежая мысль. Новая идея для анти-открытки.

«Должна признать, ты привнесла некую религиозность в мою жизнь» — думала она, глядя на невесту, которая по совместительству приходилась ей матерью. — «Наконец-то я верю в ад».

Шей вздохнула и откинула на плечо длинные серебристо-белые волосы. Ее мама была одета в удачную имитацию атласной комбинации сливочного цвета. Был ли кто-то прекраснее Тамары, в скором будущем Уодделл? Кто-нибудь столь же совершенный, правда, не без помощи пластической хирургии? Кто-то, кто так же часто менял мужчин, словно сексуальный «Клинекс» [1]?

И что это было? Шестой брак ее мамы?

В этот момент мать посмотрела на Шей и нахмурилась.

— Выпрямись, — сказала она одними губами. — Улыбайся.

Как обычно, Шей сделала вид, что не заметила столь полезные приказы. Она сосредоточила свое внимание на пасторе.

— За любовь, честь и питающие нас надежды ... — говорил он, и отзвук его приятного баритона отнесло ветром сквозь тускнеющий солнечный свет. Шей в основном слышала «бла, бла, бла», прежде чем совсем заблокировала в своем сознании его голос.

«Любовь». Как она презирала это слово. Люди использовали любовь, чтобы оправдать свое сумасбродство. «Он изменял мне, но я остаюсь с ним, потому что люблю его. Он ударил меня, но я остаюсь с ним, потому что люблю его. Он обокрал меня до последнего пенни, но я не собираюсь выдвигать обвинения, потому что люблю его». Сколько раз ее мать произносила те же слова?

Сколько раз мамины дружки лапали Шей, утверждая, что они делают это только потому, что разлюбили ее мать, но без памяти влюблены в нее? Ее, на тот момент еще ребенка! Извращенцы.

Отец Шей был еще одним ярким примером такого «только-любовь-важна» идиотизма. «Я должен оставить маму, потому что полюбил другую женщину». Как оказалось, он влюблялся в других не один раз.

После того, как последняя папашкина жена изменила ему, а затем и развелась, Шей прислала отцу «мне-очень-жаль» открытку. Но в действительности она хотела отправить открытку совсем другого рода, что-то типа «наконец-то-ты-вляпался-в-то-дерьмо-которого-заслуживаешь». Конечно же, таких открыток не существовало, и поэтому Шей стала их делать сама. Бизнес на анти-открытках процветал. Как оказалось, есть очень много людей, которые хотят сказать кому-то «отвали», но не прямо в лицо.

Она работала восемьдесят часов в неделю, но оно того стоило. Благодаря популярным открыткам, таким как: «Я не так несчастна без тебя, как если бы ты был рядом» и «Вы можете сделать больше с добрым словом и пистолетом, чем одним добрым словом», Шей предоставила рабочие места двадцати трем единомышленницам и заработала денег больше, чем когда-либо мечтала.

Жизнь девочки, странноватой на вид и никогда не оправдывающей надежд своих родителей, наконец-то удалась.

— Теперь вы можете поцеловать невесту, — произнес пастор.

«Слава Богу». Шей облегченно вздохнула и расслабила напряженную спину. Еще чуть-чуть и она будет в самолете, полетит домой в Цинциннати, в свою тихую маленькую квартирку. И там ее не будут раздражать ничьи романы. Даже собственной кошки.

Под радостные аплодисменты жених небрежно поцеловал губы невесты, исправленные с помощью пластической хирургии, и щеки, усовершенствованные имплантатами. Раскрасневшаяся парочка развернулась и отошла от алтаря. Позади них музыканты на арфах играли какую-то лирическую мелодию. Шей медленно отступала поближе к воде, так, чтобы оказаться подальше от толпы, теснящейся у входа в палатку, где должна продолжиться вечеринка.

Она выполнила свой дочерний долг (опять же) и больше не должна оставаться здесь. К тому же Шей очень хотела избавиться от раздражающих раковин бюстгальтера и от травяной юбки, вызывающей зуд, КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

— Куда ты, глупышка? — сказала одна из подружек невесты, крепко ухватив девушку за руку. — Мы должны сфотографироваться, затем будем обслуживать гостей.

Значит, пытки продолжаются. Шей застонала.