Король Драконов: сильнее смерти (СИ) - Страница 11

И в этой идеальной чистоте вдруг, откуда не возьмись, появилась темная тонкая фигурка, испуганно скрючившаяся у зубчатых шестеренок. Свет, падающий в панорамное круглое окно, осветил тонкие ножки, обутые в щеголеватые башмаки и обтянутые щеголеватыми чулками с разноцветными стрелками. Камзол на неизвестном был пошит из зеленого богатого бархата, как и узкие бриджи, и сзади он был похож на не очень длинное, пышно насборенное платье, а спереди украшен золотыми блестящими пуговицами.

Зеленые лепестки пламени танцевали вокруг неизвестного, облизывая его щеголеватые башмаки, и тот запрыгал, топоча пятками, стараясь придавить магическое пламя.

— Ворует время прямо у нас из-под носа! — изумленный нахальством вора, произнес Демьен, разглядывая тощенького человечка, разодетого в пух и прах.

Дерек ничего не сказал: однако, в его руке блеснул меч с золотой рукоятью, и Осень прокричала тысячами птичьих тревожных голосов:

— Беги-и-и-и!

У Похитителя Времени была на удивление обычное, ничем не примечательное лицо. И это было странно.

Одетый в королевский бархат, с кружевами, пышной пеной взбитыми на груди, на манжетах, вокруг тоненьких запястий, торчащих из рукавов щегольского камзола, с щегольской шляпкой на прилизанных волосенках, Похититель лицом был на удивление блеклым и бесцветным, словно застиранный лоскут ситцевого старого платья. Невнятного цвета испуганные глаза, короткие рыжеватые ресницы, мелкие брызги веснушек. Такое лицо можно увидеть в любой подворотне, заметить среди лиц мальчишек, играющих в свои немудреные игры с камешками и медными пуговицами.

И тем более странно, что Осень говорила о Похитителе Времени как о женщине. «Она» — так говорила Осень, а опешивший от нахальства вора Демьен ясно видел перед собой испуганное неумытое мальчишеское лицо.

Тараща на Короля блеклые глаза, Похититель словно не слышал протяжного крика Осени, которую три круга танцующего магического зеленого пламени заперли, отрезали от всего мира. Цепкими тонкими пальчиками, такими отвратительно — подвижными, как лапки паука, словно составленными из деревянных, хорошо отполированных и идеально подогнанных друг к другу члеников, он стискивал бархатный зеленый мешочек с вышитыми на нем золотыми вензелями, доверху чем-то набитый, такой тугой, что завязки еле могли его стянуть, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем наполнен это мешок.

— Ах ты, мерзавец! — взревел Демьен, позабыв тотчас об избранной им тактике и становясь прежним Демьеном, горячим и несдержанным. — Да я тебя сейчас!..

От его крика Похититель напугался еще больше, завизжал совершенно по-девчачьи, даже присев со страху, и не зря: рыча от злобы, Демьен налетел на Похитителя, пронзив его насквозь своим мечом, вспоров кружевной галстук на груди и красивый новый бархат на спине, которую меч пробил, пройдя насквозь через тонкое тельце.

Казалось, в этот момент Время совсем встало, онемевшее, замершее от ожидания, когда же тонкое лезвие королевского меча выскользнет из пронзенного сердца и его враг, его обидчик падет. Но этого не произошло; нанеся этот страшный, коварный, быстрый, как бросок змеи укол Король отпрянул от Похитителя, а тот все равно остался стоять на ногах, потрясенный, разглядывая порезанную на груди одежду и по-прежнему сжимая свой драгоценный мешок.

— Ты испортил мой галстук! — взвизгнул Похититель истерично, разглядывая расползающиеся кружева. — Ты! Испортил! Мой!..

В его рыжеватых глазах стояли одновременно такой горький укор и такая злость, что Демьен тотчас понял, каким образом эти двое — Похититель и Осень, — спелись. Оба они были безумны.

— Э-э, нет, так его не возьмешь, — процедил сквозь зубы Дерек, и его Золотая Кочерга — тонкий клинок с золотым эфесом, — сверкнула в ночном свете белым пламенем. — Попробуем иначе!

От первого выпада Белого Принца Похититель увернулся так ловко, словно позвоночника в его тощеньком тельце совсем не было, и оно могло вихляться, гнуться и выворачиваться в любую сторону под абсолютно любыми углами.

— Ага, боишься, — прорычал Дерек грозно, размахивая Кочергой. — Магического оружия ты боишься, нечисть?

Похититель не ответил; крепко зажав заветный мешочек в кулачке, он выхватил шпагу, и ее клинок скрестился с королевским, высекая искры.

Фехтовал Похититель тоже преотлично; словно дразня Дерека, размахивая бархатным мешочком у Принца перед лицом, он не уступал, и даже превосходил того в ловкости, и Демьен здорово пожалел, что свой волшебный меч он оставил дома, а значит, и помочь Дереку не может — ну, разве что отвлечь немного Похитителя?

Но и в два клинка Король и Принц не могла совладать с Похитителем; казалось, его даже смешат попытки Дерека и Демьена ранить его, он похихикивал, его блеклое лиц залилось румянцем, губы раскраснелись, глаза заблестели от радости, и он даже показал Демьену язык, скорчив дерзкую отвратительную рожицу.

— Ах ты, Сатана… — прорычал Демьен зло, чуть шевельнув плечами. Неизвестно, что она надумал, да только Уна, все еще удерживающая Осень за стеной зеленого магического пламени, заметила, как над головой Демьена ярче вспыхнула огненная корона, и плащ его распахивается, все больше походя на драконьи крылья.

— Нет, Демьен, ради бога, нет! — закричала Уна. — Ты спалишь нас всех!

Этот крик больно резанул уши, Демьен обернулся на него и Похититель тоже дрогнул, осознав, какая беда грозит ему — и в этот момент коварный клинок Дерека пронзил в великолепнейшем выпаде тощее тельце Похитителя. Золотая Кочерга прошла насквозь, пронзив бок Похитителя, проделав рваную дыру в его щегольском костюме, и тот завизжал и яростно затопал ногами, не умея терпеть боли. Тонкие паучьи пальчики больше не шевелись противно и возбужденно, словно перебирая мелкие сокровища, они зажимали дыру на роскошном зеленом бархате, а меж ними сочилось сверкающее бриллиантовой крошкой похищенное Время.

— Что ты наделал, болван! — заверещал Похититель, стараясь собрать рассыпающиеся драгоценные крупинки и затолкать их обратно, в прореху в зеленой ткани. — Что ты натворил?!

— Вот где все похищенное, — недобро процедил Дерек, поднимая свою Кочергу. — А если я сниму с тебя твою нарядную зеленую шкурку?!

Похититель не успел ответить, как и Дерек не успел напасть; целая стая летучих мышей, испуганная чем-то, с противным писком и скрежетом налетела на них, ослепляя мельтешением черных крыльев, и Дерек замахал руками, отбиваясь от обезумевших животных, а Похититель, бросив позорно свое оружие, прижав к раненному боку свой драгоценный мешочек, рванул прочь.

Мечущиеся в панике мыши налетели на него, ослепляя, путаясь в ногах, и Похититель со всего разгону шлепнулся на живот, растянувшись во весь рост. От удара об пол что-то оглушительно звякнуло, как дорогой фарфоровый сервиз, бьющийся вдребезги. Дыра на костюме Похитителя еще больше разошлась, время посыпалось сильнее, обильнее, позванивая в воздухе украденными минутами, и Похититель разве что не зарыдал, слушая, как утекает меж пальцев его сокровище. Однако, собирать потерянное он не стал; вместо того он бодро подскочил на свои тонкие ножки и прыгнул прямо на лестницу, ведущую вниз с башни. Его щегольские туфли на высоких каблуках затопотали по скрипучим ступеням мелкой дробью, и почти никто не услышал, как захрустели фарфоровые черепки, дробясь под чьей-то ногой, и негромкий голос произнес «первая»…

— Держи его!

Голос выкрикнувшего это потонул в вое вьюги; рассыпавшееся время сверкающими осколками встроилось обратно, и внезапно настала зима — с ее нестерпимым морозом, с вьюгой, заносящей все кругом снегом, с ледяным дыханием, вмиг украсившим тонкими причудливыми узорами просмотровое круглое окно.

Осень, запертая в кругах пламени, вдруг потускнела, съежилась и пропала, выстуженная властным дыханием Зимы, и Дерек со стоном выронил меч, ожегший его пальцы ледяным холодом.

— Если бы ты, — прошептала Уна, — вспорол больше ее одежду, худо нам пришлось бы! Слава мышам, они спасли нас!