Король-Дракон - Страница 91
— Существуют важные… — начал молодой Бедвир. — Мы можем понадобиться… Бринд Амору понадобятся эмиссары, — наконец выговорил он. — Чтобы ездить в Гайби, Эрадох, Дун Карит и Порт-Чарлей. Ему понадобятся гонцы, чтобы доставлять его эдикты в Бедвидрин. Ему понадобятся…
— И что из этого? — Простой вопрос Кэтрин застал врасплох Оливера и прервал произносимую по обязанности речь Лютиена прежде, чем в ней прозвучали какие-нибудь убедительные моменты, — правда, и сам молодой Бедвир не очень старался сделать ее убедительной!
— Война закончена, — просто сказала Кэтрин.
Оливер застонал, наконец осознав, к чему клонят эти двое. Он начал протестовать, напоминая им о роскоши, ожидающей их, обряде посвящения в рыцари, прекрасных дамах… Но, говоря по правде, Оливер вскоре обнаружил, что ему недостает аргументов, потому что в глубине души он был согласен с ними, хотя натура хафлинга, всему на свете предпочитавшая комфорт, громко возмущалась его безрассудством. Война закончилась, угроза со стороны Гринспэрроу миновала навечно. И угроза со стороны циклопов тоже исчезла, во всяком случае, в обозримом будущем. Три королевства самого крупного острова Эйвонси заключили мир и прочный союз, а любые проблемы, которые могли сейчас возникнуть, наверняка показались бы мелкими по сравнению с той великой борьбой, в которую они когда-то вступили и победили.
Вот почему Лютиен отказался от короны Эриадора, когда его имя назвали в качестве возможного претендента вскоре после того, как северное королевство обрело независимость от Эйвона, управляемого Гринспэрроу. Оливер смотрел на своего молодого друга и кивал: вот теперь ему все стало ясно. Вот почему Лютиен уступил Этану высокий пост, предложенный ему Бринд Амором. Вот почему, говоря по правде, Лютиен и Кэтрин согласились провести столько времени в Карлайле. Они потратили много месяцев, ведя справедливую войну, кровь бурлила в их жилах. Они были молоды и полны жажды приключений; что мог дать им Кэр Макдональд?
— Я провела много часов в обществе герцога Макленни… короля Макленни, на борту его флагманского корабля, когда мы огибали западный и южный берега Эйвона, — сказала Кэтрин чуть позже. Все трое снова ехали вперед, но теперь уже не спеша. — Он много рассказывал мне о Барандуине, диком и неукрощенном.
Лютиен посмотрел на девушку, на его лице засияла озорная улыбка.
Оливер застонал.
— Неукрощенном, — подчеркнула Кэтрин, — и явно нуждающемся в нескольких настоящих героях.
— Мне нравится направление мыслей этой женщины, — заметил Лютиен, резко поворачивая Ривердансера к западу.
Оливер застонал снова. По многим соображениям ему хотелось убедить Лютиена и Кэтрин принять роскошную жизнь, он мечтал, чтобы друзья остепенились и завели детей, а он бы толстел в роскоши дворца Бринд Амора. Однако Оливер не только понимал, но против собственной воли соглашался с тем путем, на который они свернули. Дикий Барандуин, непредсказуемый и безнаказанный, был как раз тем местом, где хафлинг с большой дороги мог найти и приключения, и сокровища. Внезапно Оливер вспомнил беззаботные дни, которые они проводили с Лютиеном, когда впервые встретились, как они забирались в глубь Эриадора, живя за счет купцов, встреченных на дороге. Теперь хафлинг вновь вообразил бродячую жизнь с Лютиеном в его чудесном плаще и с Кэтрин — о таких друзьях любой хафлинг с большой дороги мог только мечтать. Они двигались дальше, а он грезил наяву, и его мечты становились все более яркими и восхитительными — до тех пор, пока хафлинг не увидел изъян в своих видениях.
— Ах, моя дорогая Сиоба, — вслух пожаловался Оливер, потому что на самом деле в его фантазиях группа, скачущая по зеленым лесистым холмам Барандуина, состояла не из трех, а из четырех человек. — Если бы ты была с нами…
Лютиен и Кэтрин окинули хафлинга сочувственными взглядами, разделяя его горе. Насколько лучше было бы им всем, находись с ними прекрасная полуэльфийка!
— Тогда бы мы стали парой пар! — объявил Оливер уже более бодрым тоном, на пухлом лице возникли ямочки и появилась улыбка. — Уж мы вчетвером дали бы прикурить этим купчишкам!
Лютиен и Кэтрин лишь беспомощно улыбнулись — их радость омрачали шрамы войны, которые никогда полностью не зарубцуются.