Король-Дракон - Страница 77

Но вообще-то они не ожидали начала событий раньше рассвета — циклопы любили воевать в темноте не больше, чем люди или гномы. Зато эльфы, с их острым ночным зрением, не имели ничего против ночного боя, по сути дела они даже предпочитали его.

То же самое можно было сказать и о драконе. Гринспэрроу выбрался из Карлайла после полуночи, тихо, без фанфар. Благополучно оказавшись по другую сторону городской стены, король обратился к своей второй половине, огромному дракону Дэнсаллигнатосу, той твари, с которой он объединился много веков назад в Солтуоше. Тело короля начало меняться, расти, и вскоре король стал огромным, черно-зеленым, широко раскинул чешуйчатые крылья и взмыл в ночное небо.

Несколько минут спустя он уже сделал первый круг над лагерем Эриадора, изрыгая языки пламени.

Но армию не удалось захватить врасплох, потому что эльфы неустанно наблюдали за ночным небом. Град стрел полетел в устремившегося вниз дракона, а Бринд Амор, успевший отлично отдохнуть за десять дней марша от Уорчестера и за те дни, что они оставались в захваченном городе, материализовал свой гнев в форме нескольких ударов жгучей энергии, сперва синей, затем красной, потом желтой, мерцающей, и, наконец, ослепительно-белой, прорезавших ночное небо подобно молниям.

Дэнсаллигнатос в полной мере ощутил все четыре удара и метнулся на север, его чешуя дымилась, глаза жгло. Но тварь отчасти утешалась той паникой, которая воцарилась позади, — из бушевавшего на земле пламени доносились стоны и крики. Отлетев подальше, он заложил вираж к западу, затем повернул на юг, готовясь ко второму заходу.

И опять его встретил град стрел и удары энергии, насылаемые старым волшебником, но дракон пролетел сквозь все это, убивая и выжигая землю под собой.

На третью атаку у него уже не осталось сил, Гринспэрроу был слишком потрепан и утомлен. Однако в город он вернулся довольным, зная, что его раны быстро заживут, а вот те, кого он десятками уложил на равнине, уже никогда не восстанут из мертвых.

Рассвет был таким же мрачным и ненастным, как настроение в лагере армии Эриадора. Многие погибли при нападении дракона, включая более сотни гномов, а раны тех, кто выжил, были ужасны.

Эриадорцы приготовились к атаке, подозревая, что нападение дракона было лишь подготовкой перед полновесным ударом армии. Они ожидали, что ворота Карлайла вот-вот распахнутся, выпуская оттуда гарнизон, который, по всем донесениям, составлял более двадцати тысяч воинов.

Это действительно входило в намерения Гринспэрроу, но ему пришлось отказаться от своего плана, а сердца эриадорцев преисполнились бодрости и надежд, когда внезапно широкая лента Страттона южнее Карлайла заполнилась парусами! Десятки парусов, сотни парусов, наполненные южным ветром, летели на север.

Сиоба высмотрела знамя Эриадора, Бринд Амор заметил зеленый, окаймленный белой полосой стяг Барандуина, а Лютиен увидел пену, взбитую веслами хьюготов.

— Дракон выйдет им навстречу и подожжет прямо на воде, — сказал Лютиен.

Однако Бринд Амор усомнился в этом.

— Не думаю, что наш враг захотел раскрыть себя перед теми, кем он командует, — объяснил старый волшебник. — Ты думаешь, народ Карлайла знает, что вместо короля у них дракон?

— Все равно он может появиться, — настаивал Лютиен. — А потом списать это на магический трюк.

— Тогда нам остается лишь надеяться, что вчера мы его достаточно серьезно ранили, так что сегодня он не сможет взлететь, — вздохнула Сиоба.

Первые суда, не замедляя хода, прошли под высокими мостами на восток от Карлайла. Циклопы столпились на мостах, швыряя копья и камни, но корабли продолжали двигаться, отвечая огнем, расчищая целые секции мостов при помощи сплошного потока стрел. Из самого Карлайла и из небольшой крепости на восточном берегу реки ударили катапульты. Один галеон получил несколько пробоин и пошел ко дну.

Но маневренные суда хьюготов моментально оказались рядом с ним, вылавливая из воды уцелевших, а затем резко повернули к северу, мощно работая веслами, чтобы не отстать от своих товарищей.

Несмотря на то, что течение в Страттоне было довольно сильным, корабли прошли опасную зону слишком быстро для того, чтобы защитники Карлайла успели причинить им большой вред. Словно откликнувшись на молитвы тех, кто смотрел на корабли с севера, дракон Гринспэрроу не появился. Почти треть всего эриадорского флота прошла по реке, взрезая волны. Еще несколько раз ударили катапульты, но ядра с плеском упали в воду, не причинив никакого вреда судам, ушедшим уже слишком далеко.

Лютиен заметил, как на лице Сиобы появилась широкая улыбка, и проследил за ее сияющим взглядом. Девушка смотрела на один из головных кораблей флота, барандуинское судно, которое, похоже, устроило гонки с галерой хьюготов. Оба корабля были еще слишком далеко, чтобы рассмотреть отдельных людей на палубе даже при остром зрении Сиобы, — за исключением одного весьма примечательного силуэта.

— Он по-прежнему верхом на своем пони! — воскликнул Лютиен.

— Всегда должен быть в центре внимания! — усмехнулась Сиоба.

Лютиен широко улыбнулся, глядя на нее, и опять попытался представить себе полуэльфийку рядом с Оливером.

Воины радостно кричали, приветствуя приближение судов к большой защищенной заводи, где они могли бросить якорь, а галеры хьюготов и самые маленькие корабли Барандуина могли даже подойти к берегу. Швартовы полетели на берег, были приняты и закреплены, и войска объединились.

— Лютиен! — Этот зов, этот знакомый голос заставил сердце молодого Бедвира забиться сильнее. Несколько недель Лютиену приходилось подавлять страх за свою дорогую Кэтрин, приходилось доверять способности этой женщины постоять за себя. Теперь его вера была вознаграждена, потому что Кэтрин О'Хейл, потемневшая от загара, но не ставшая от этого менее красивой, сбежала по сходням головного корабля Барандуина, флагмана герцога Эшаннона Макленни. Женщина пробилась сквозь толпу и бросилась в распахнутые объятия Лютиена, запечатлев жаркий поцелуй на губах молодого человека.

Лютиен густо покраснел, слыша приветственные крики собравшихся, но это только подтолкнуло Кэтрин, и она снова поцеловала его, еще более страстно.

Приветствия перешли в хохот, заставив парочку разомкнуть объятия. Они повернулись и увидели Оливера, по-прежнему верхом на Тредбаре, величественно спускавшегося по длинному трапу.

— Мой конь, он так любит воду, — объяснил хафлинг. Возможно, это и было правдой, но его конь, как и все остальные, сходящие с корабля после многих недель, проведенных в море, с трудом двигался по суше. Тредбар сделал два шага вперед, затем один в сторону, затем два обратно, чуть не свалившись с узких сходен. Так он и шел, покачиваясь, ступая то туда, то сюда, очень медленно спускаясь на берег.

При всем этом Оливер старался казаться спокойным и собранным, сдерживая пони и моля Бога, чтобы самому не оказаться в воде на глазах у всего народа! Очень осторожно хафлингу наконец удалось свести пони на берег под хор приветственных возгласов.

— Никаких проблем! — воскликнул хафлинг, победоносно щелкнув пальцами, перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю.

К сожалению, ноги Оливера не менее чем копыта Тредбара привыкли к качке на палубе, и он тут же пошатнулся влево, затем отступил на три шага назад, потом вправо и снова назад. Он нерешительно попытался ухватиться за довольно-таки жидкий хвост пони, но руки хафлинга соскользнули, и он шлепнулся прямо в воду.

Тут уже встречающие просто завизжали от восторга. Двое мужчин подбежали к Оливеру, помогли ему встать и выбраться на сушу.

— Я это сделал нарочно, — настаивал хафлинг. Это вызвало еще более громкие восторженные крики, но они резко замерли, перейдя в приглушенный шепот, когда к отважному мореходу подошла Сиоба. Слухи об этих двоих уже давно бродили и нарастали в течение многих недель, и теперь все, а больше всех, наверное, Лютиен и Кэтрин (и конечно, широко открывший глаза Оливер) хотели видеть, что станет делать Сиоба.