Корни Иггдрасиля - Страница 111

Тьодольв идет к Бранду и говорит, что конунг хочет получить секиру. Тот протянул секиру и ничего не сказал. Тьодольв принес секиру конунгу и рассказал, как было дело.

Конунг сказал;

— Сдается мне, что этот человек способен на еще большую щедрость и нам нынче достанется немало ценных вещей. Пойди к нему опять и скажи, что я хочу получить ту рубаху, что на нем сейчас.

Тьодольв сказал:

— Не годится мне, государь, идти к нему опять с таким поручением. Как бы он не подумал, что я над ним насмехаюсь.

Конунг сказал:

— Разумеется, пойди к нему.

Тот опять идет и приходит в верхнее помещение того дома, где находился Бранд. Там он говорит Бранду, что конунг желает получить его рубаху. Бранд прерывает работу и молча снимает с себя рубаху. Он отрывает один рукав и отбрасывает рубаху прочь, а рукав оставляет себе. Тьодольв берет, что ему нужно, отправляется к конунгу и показывает ему рубаху.

Конунг внимательно осмотрел ее и сказал:

— Человек этот и умен, и великодушен. Ясно мне, зачем он отпорол рукав: он, верно, думает, что у меня только одна рука, раз я все время беру, но ничего не даю взамен. Сходи, приведи его.

Тот так и поступил. Бранд явился к конунгу, и конунг принял его с почетом и наградил богатыми дарами. А все это делалось, чтобы испытать его.

Жил человек по имени Торд. Он был сыном Торгрима, сына Хрейдара, которого убил Глум[495]. Торд был небольшого роста и хорош собой. У него был брат по имени Хрейдар. Был он безобразен и умом не вышел, так что приходилось за ним присматривать. Быстрый и сильный то был человек, и нравом покладистый. Он все время жил дома, а Торд ездил по торговым делам, был дружинником конунга Магнуса[496] и уважаемым человеком.

Однажды, когда Торд снаряжал свой корабль в Островном фьорде, туда пришел Хрейдар, его брат. Торд, увидев его, спросил, зачем он пришел. Хрейдар говорит:

— Да уж не без дела.

— Что же ты хочешь? — спрашивает Торд.

— Я хочу уехать, — говорит Хрейдар.

Торд сказал:

— Ни к чему тебе уезжать. Лучше я предложу тебе вот что; ты возьмешь себе все отцовское наследство, а это в два раза больше того, что я вложил в торговлю.

Хрейдар отвечает:

— Немного у меня ума, — говорит он, — если я возьму неравную часть и за это лишусь твоей защиты и поддержки, так что любой сможет вытянуть у меня деньги, в делах-то я ничего не смыслю. И тебе же будет не лучше, если придется вмешаться, когда я примусь нападать на тех, кто зарится на мое имущество, или учиню еще что-нибудь против них, а потом меня побьют за это, а то и ранят. И кроме того, похоже, что тебе нелегко будет меня удержать, раз я решил уехать.

— Может и так, — говорит Торд, — но не говори никому о своей поездке.

Тот пообещал. А после того, как они расстались, Хрейдар стал говорить всем и каждому, что он собирается уехать вместе со своим братом, и все стали осуждать Торда за то, что он берет с собой дурака.

И вот они снаряжают корабль, выходят в море и благополучно приплывают в Бьёргюн. Торд сразу же спрашивает, где конунг, и ему говорят, что конунг Магнус в городе, и только что прибыл, и не велел беспокоить его в тот день, потому что нуждается в отдыхе. Тут все стали разглядывать Хрейдара, потому что он выделялся среди других людей тем, что был высок и безобразен и заводил разговор со всяким встречным.

Рано утром, прежде чем люди проснулись, Хрейдар поднимается и кричит:

— Проснись, брат! Немного ведает спящий. У меня есть новости. Я слышал только что странный шум.

— На что он был похож? — спрашивает Торд.

— На звериный рев, — говорит Хрейдар, — и очень громкий, но я не знаю, что это был за шум.

— Не придавай этому большого значения, — говорит Торд, — должно быть, то был звук рога.

— А что он значит? — спрашивает Хрейдар. Торд отвечает:

— Может трубят на сходку, а может, корабль спускают.

— А что значит «сходка»? — спрашивает Хрейдар.

— Там решают все спорные дела, — говорит Торд, — и обсуждают то, что конунг считает нужным обнародовать.

— А конунг сейчас может быть на сходке? — спрашивает Хрейдар.

— Конечно, — отвечает Торд.

— Тогда я оправлюсь туда, — говорит Хрейдар, — потому что первым делом хочу я придти в такое место, где можно увидеть как можно больше людей сразу.

— Нет у нас с тобой согласия, — говорит Торд. — Мое мнение, что лучше тебе держаться подальше от таких мест. Я идти туда не собираюсь.

— Не то ты говоришь, — отвечает Хрейдар, — мы оба должны пойти. Хоть тебе и кажется, что мне не стоит идти одному, но тебе не удастся отговорить меня от этого.

Хрейдар убегает, а Торд видит теперь, что придется идти, и отправляется вслед за Хрейдаром, а тот прибавляет шагу, и между ними большое расстояние. Когда Хрейдар увидел, что Торд идет медленно, он сказал:

— Что и говорить, плохо быть небольшого роста, когда не можешь взять силой. При этом, правда, можно быть быстроногим, сдается мне, однако, что к тебе это не относится. И ты не стал бы хуже, если бы ты был менее красив, но зато ходил как все люди.

Торд ответил:

— Не думаю, чтобы моя слабость доставляла мне больше неприятностей, чем тебе твоя сила.

— Так давай сожмем друг другу руки, чтобы испытать их силу, брат, — говорит Хрейдар.

Они так и делают и идут еще некоторое время. И вот у Торда онемела рука, и он ее вырывает: нелепым кажется ему держаться за руки с Хрейдаром. Тогда Хрейдар прибавляет шагу, останавливается на пригорке и осматривается. Он видит место, где собралось множество народу. Торд подходит и говорит:

— Будем держаться вместе, брат.

Хрейдар так и делает.

И когда они прибыли на тинг, многие узнали Торда, хорошо его встретили и доложили о нем конунгу. Торд тотчас же предстал перед конунгом и приветствовал его, и конунг милостиво ответил на его приветствие. Когда братья пришли на тинг, они сразу же расстались, и Хрейдара стали таскать за одежду и толкать. Он много болтал и смеялся, и всем казалось куда как забавно задирать его, так что он насилу мог пробиться среди обступивших его людей.

Конунг стал расспрашивать Торда о новостях и потом спросил его, не приехал ли с ним кто-нибудь, кого он хотел бы представить ему.

— Со мной в плавании был мой брат, — говорит Торд.

— Это, должно быть, хороший человек, — говорит конунг, — если он похож на тебя. Торд говорит:

— Не похож он на меня.

Конунг сказал:

— Однако он все же может быть хорошим человеком. А в чем вы больше всего несхожи?

Торд сказал:

— Высок он ростом, безобразен он и совсем неказист. Сильный и незлобивый это человек.

Конунг сказал:

— Наверно у него все-таки немало достоинств.

Торд говорит:

— Не славился он умом, когда был молод.

— Меня больше интересует, — говорит конунг, — как сейчас обстоят дела. За собой-то он следить может?

— Не во всем, — говорит Торд. Конунг сказал:

— Зачем же ты взял его из дому?

— Государь, — говорит Торд, — мы владеем всем поровну, но ему нет никакого проку от имущества, торговыми делами он не занимается, он просил только одного — поехать со мной за море, и мне показалось несправедливым отказать ему в этом, раз уж он дает мне всем распоряжаться. И мне подумалось, что встреча с вами принесла бы ему удачу[497].

— Я хотел бы его видеть, — говорит конунг.

— Так и будет, — говорит Торд, — но теперь он куда-то запропастился.

Тогда конунг посылает за ним. И когда Хрейдар слышит, что конунг хочет его видеть, то он идет, задрав нос и не разбирая дороги, ведь ему было непривычно, что конунг ищет с ним встречи. Одет он был так: на нем были штаны до щиколоток[498] и серый плащ. И когда он предстает перед конунгом, то падает на колени и приветствует его. Конунг отвечает ему, смеясь: