Корейский для начинающих (СИ) - Страница 46

- Мне кажется, что уже давно пора оставить столь формальное общение, Анна, - заметил он с небольшим укором, намекая на наше совсем не формальное общение несколько дней назад. – Я знаю, что вы злитесь на меня…

- Нет, не на вас злюсь, я злюсь на себя саму, - буркнула я и вдруг созналась: – Я первая перешла черту в нашем общении, не зная ситуации в вашей семье. Вы правы, вы никогда и ни к чему меня не принуждали, посему вам извиняться не за что, и давайте завершим этот нелепый разговор. Женя, свали в туман! – буркнула я в сторону уже по-русски, так как наглец решил незаметно подкрасться из темноты.

Тот с гаденькой улыбочкой поднял руки вверх, и в момент был оттащен за шкирку подоспевшей Дашей, на лице которой застыл немой вопрос: нужна ли мне помощь?

- Типичная женская черта говорить не то, что думаешь, - с усмешкой не согласился Юн Сон, даже не обернувшись в сторону моих согруппников. – Я понимаю вашу обиду…

- Обиду? – вскипела я. – Конечно, какая тут обида, когда меня просто вышвырнули за порог! - но понимая, что начинаю нести несуразицу, постаралась успокоиться: - Случайность, конечно…

- Думаю, вас беспокоит вовсе не это, да и не стоит врать себе и мне, вы беспокоитесь лишь из-за того, что поневоле стали яблоком раздора в моей семье. Я понимаю ваши чувства, понимаю так же, что вы теперь считаете меня плохим человеком, осуждаете из-за того, что я, неверный муж, посмел привести в дом женщину, когда собственная жена находится в коме, - он и понятия не имел, в какое неловкое положение ставит меня этим разговором. - Подождите, не перебивайте, раз я уже вышел на эту тему…

- Я не хочу ничего знать, потому как меня это не касается, - уколола я, отойдя от кромки моря, чувствуя, что ногам постепенно становится холодно.

- Не касается, - подтвердил он негромко и достаточно резко продолжил: - но на самом деле вы ведь так не считаете? Я не планировал затаскивать вас в постель, но сделанного не вернуть, да и вы ни в чём не виноваты, всё сложилось так, как должно было сложиться, - в его голосе прозвучала небрежность, даже грубость.

– Пожалуйста, не возвращайте меня в тот день. Мне всё ещё стыдно, - проглотив комок в горле, сказала я. – Мне невыносима сама мысль об этом…

- Невыносима? – вспылил Юн Сон. – Вам было так плохо со мной? Анна, неужели…

- Вы прекрасно поняли, что я имела в виду, - перебила я, - если бы не ситуация в вашей семье… Да и без того всё то, что произошло в Сеуле – уже было неправильным. Вы - женатый человек, а я… - я замолчала, поневоле бросив взгляд на безымянный палец левой руки, где не было кольца. – Вы снова сняли кольцо…

Он небрежно взглянул на свою руку и засунул её в карман.

- Я и пытаюсь это объяснить… Просто выслушайте меня и тогда сами решите, сможете ли вы простить меня, если не простить, то хотя бы понять. Моя жена находится здесь, в одной из пусанских больниц, - подтвердил Юн Сон причину своего нахождения здесь, отнюдь не связанную со мной. – Я должен постоянно быть подле неё… - вдруг голос его стал ещё тише, складывалось впечатление, что он борется с какими-то своими внутренними демонами. – Я благодарил небеса, когда меня вызвали в Сеул на прошлой неделе, но ведь рано или поздно я должен был вернуться сюда. Мне и самому трудно признаться в том, что я сейчас скажу, и я даже не понимаю, почему я нахожусь здесь, а не в больнице…

- Зачем вы мне всё это рассказываете? – глупо спросила я, совершенно не улавливая нить событий.

- Может, всё-таки отойдём? – попросил он, бросив взгляд на моих девочек, а я невольно двинулась следом, загребая босыми ногами влажный песок, совсем позабыв о валяющихся чуть поодаль тапочках.

- Я вас не понимаю, причем совсем…

- Потому что мне трудно в этом признаться человеку, которого я знаю всего пару недель, - невесело ухмыльнулся он.

- Так может то, что вы хотите сказать, мне не следует слышать? – осторожно поинтересовалась я, в уверенности, что его личная жизнь меня действительно не касается.

- В тот день, когда я случайно сбил вас, я был немного не в себе, - он мотнул головой, печально глядя на барашки волн, шелестевшие в паре метров от нас; неужели этот человек настолько скрытен, что я не могла увидеть в его тогдашней печали такой глубокий смысл? - Я ехал из больницы, в которую доставили мою жену… Она… - кажется, ему было очень тяжело вспоминать то время. – Она едва не утонула в море, на той яхте произошёл пожар… Я рванул из Сеула в Пусан, по дороге едва сам не попал в аварию, мне казалось, что в моей размеренной жизни не могло произойти ничего хуже… Я бы никогда не подумал, но Бу Ён… - Юн Сон с какой-то непреодолимой болью назвал это имя, и ещё некоторое время не решался продолжить рассказ: - Оказывается, она изменяла мне и уже очень давно… Её подруга, расчувствовавшись, призналась мне во всём в больнице… Они с любовником были вместе в то утро, и тот мужчина утонул… Но вы не поверите, я, наверное, действительно плохой человек, но я был рад этому… Хотя, конечно же, нельзя так думать об усопших. Сейчас же я испытываю лишь равнодушие. Представьте, каково это: ухаживать за любимой женщиной, зная всё это… Я, наверное, смог бы это пережить, но… Я едва ли мог подойти в больнице к её кровати, это было выше моих сил… Она выглядела жалко, но не вызывала во мне жалости, лишь гнев. Я так и не смог её простить и боюсь что не смогу простить и в будущем.

Я чувствовала, с каким трудом даётся ему этот разговор, видела, что при воспоминаниях его сотрясает крупная дрожь, а глаза увлажнились. Его боль вперемешку с яростью и обидой эхом откликались в моём сердце…

- И в то же время я боялся, что если останусь один, то сойду с ума…

Теперь всё встало на свои места, теперь ясна была причина, по которой он так желал моей компании, пусть не моей конкретно, но любого другого человека, просто попалась почему-то именно я и поневоле стала его успокоением. Он всего лишь боялся остаться один – такие мысли проскакивали у меня на протяжении всего нашего общения, но я и представить не могла, насколько глубока его душевная рана, одиночество. И мне показалось совсем неуместной наша совместная ночь, всего лишь его попытка мести жене… Мелочной, незрелой, глупой, но мести.

- Почему вы не сказали раньше? Я бы никогда… Это ужасно, - проговорила я, приложив ладонь ко лбу, всё равно до конца не осознавая его чувств, лишь ощущая собственное опустошение. – Теперь мне вдвойне стыдно…

- Поверьте, жалость – это не то, что мне было нужно тогда, так и сейчас. На работе, в семье, все сочувствуют мне и беспокоятся за меня и Бу Ён, но они не понимают, что это ввергает меня в ещё большее смятение. Вам нечего стыдиться. Пожалуйста, не смотрите на меня такими глазами, я действительно поступил плохо по отношению к вам и к семье…

Вот почему он снял обручальное кольцо – в том был лишь один смысл: стереть боль. И вот почему оно вновь появилось в Сеуле – он не мог показывать своего состояния остальным. Кажется, Юн Сон совсем запутался, а меня… меня просто использовали морально. То интимное, что произошло между нами, уже и вовсе перестало иметь смысл, он ведь действительно не планировал этого, но сделанного, конечно же, не вернёшь. Всего лишь осечка, с которой стоило смириться и ему, и мне… Всё стало логичным, но неправильным, я всего лишь оказалась его опорой на несколько дней, опорой, которая помогла выжить и не сломаться. Никаких чувств, просто случайность…

- Бу Ён сегодня пришла в себя, - сообщил он зачем-то. - Но я не мог себя заставить поехать в больницу даже по приезду в Пусан. Простите, я, наверное, снова вас использую…

Я находилась в смятении, весь спектр эмоций, что я испытала, слушая его монолог – от ярости до жалости, вмиг выключился, сменяясь на тяжкий осадок в груди от понимания, что, выговорившись, Юн Сон просто исчезнет, оставив о себе лишь болезненное воспоминание. Теперь мы стали чужими окончательно. Он и сам, похоже, понимал, что пора прийти в себя, вернуться к нормальной жизни и ухаживать за больной супругой, которую рано или поздно простит…