Корейский для начинающих (СИ) - Страница 43
- Иль Хэ… - окликнула я каким-то пространственным туманным голосом. – Ты можешь перевести, что здесь написано?
Он, придвинувшись ко мне вместе со стулом, прищурился и вгляделся.
- Нуна, тут… как сказать по-русски… - задумался он. – Ты молодец, и… ещё немного и ты добьешься цель, которую… перегородила…
- Цели, которую поставила, - поправила Даша его русский. – Ань, это то, о чём я думаю?
- Угу, - не открывая рта, промычала я, стараясь заглушить в себе непрошеную злобу из-за его внезапного объявления.
На страничке Юн Сона не было ни одной фотографии и ни одной записи на стене, кроме скудной личной информации об окончании какого-то неизвестного мне университета. Вероятно, его страница была просто закрыта от посторонних глаз, однако мне почему-то показалось, что он недавно зарегистрированный пользователь.
- Ань, не кисни, - тут же безапелляционно приказала Даша, наблюдая смятение на моём лице.
- Легко сказать…
- Нуна, и намчжарыль араё?* - без задней мысли спросил Иль Хэ.
- К сожалению… - отозвалась я, поджав губы.
Разозлившись на саму себя, я громко хлопнула крышкой нетбука и забралась на кровать с айподом. Надев маску для сна, я сказала Даше, что они мне ничем не помешают, если останутся, но, не успев воткнуть наушники, услышала ачжощи из коридора, который, судя по всему, грозно ругаясь, выгонял из соседней ксюшиной комнаты Сон Чжина. Я засмеялась в кулак, увидев, как Иль Хэ в панике стал метаться из стороны в сторону, пока Дашка чуть ли ни пинком направила его к гюнаевскому шкафу, где он скрылся полностью, точно в поисках Нарнии. Заглянувший в комнату ачжощи недовольно фыркнул и скрылся. Ксюша вошла следом и тут же зашлась истеричным смехом, глядя на то, как Иль Хэ пугливо высовывается из шкафа, точно белка из дупла.
- Ачжощинын накассоё*? – спросил он её и, получив утвердительный кивок, вывалился из шкафа.
- Он Сон Чжина за ухо вывел из комнаты, - не могла отсмеяться Ксю, прикрывая рот ладошкой.
- Вы ничем постыдным не занимались? – осторожно поинтересовалась Даша.
- Нет, просто рылись в компе, - пожала она плечами. – Даш, в душ пойдешь?
- Да, сейчас, разберусь с этим грёбаным аккаунтом…
- Зачем вам в душ? Вы же только что из бани, - удивилась я, слушая их вполуха.
- Пока мы доехали до общежития, у меня футболка к спине прилипла, да и на улице вымокнуть успели…
Засыпая, я думала, что же творится в голове у Юн Сона, ведь он не написал сообщения, не просто поставил отметку «нравится» на видео и не просто написал комментарий, а вложил в него своё неизменное назидание, хотя я бы на его месте, несмотря на свою не слишком ровную игру на фортепиано, либо оставила восхищённый комментарий, либо вообще ничем не выдала своего присутствия на страничке. С его стороны это выглядело так, будто он не ощущает и малейшей вины за случившееся, а, быть может, я просто снова себя накручиваю… Но как он посмел снова объявиться?… И всё же… он объявился после двухдневного молчания… Совесть? К чёрту его совесть, я должна проигнорировать этот комментарий, а лучше с утра и вовсе удалю…
***
Сонные из-за тяжелых туч на небе, поливающих землю мелкой моросью, мы загрузились в наш родной экскурсионный автобус, чтобы отправиться в Ким Хэ – традиционную деревушку, где нас ждало погружение в корейскую культуру посредством изготовления традиционных вееров и игры на барабанах сальмунори. Унылое состояние никак не способствовало пробуждению, посему веселиться мы с Дашкой начали, только выехав за пределы университета. Строя рожи в объектив снимавшей нас Вики, мы сделали себе начесы, аля Стивен Тайлер в лучшие годы группы «Aerosmith», чем веселили весь честной народ. Прическами всё не закончилось: одолжив у Ксюшки чёрный карандаш для глаз, я сначала нарисовала себе гитлеровские усы, а затем превратила их в подкрученные усики Арамиса и дополнила художество бородкой на тот же манер.
- Гюнай, Гюнай! Гляди, какой мужчина рядом с тобой, а ты спишь! – заверещала Дашка на ухо спящей подруге.
Та, лениво приоткрыв один глаз, проморгалась, посмеялась, но тут же, обняв сумку, снова уснула, с чем мы были в корне не согласны.
- Тихо, - шепотом попросила я и хитро добавила: – Давайте ей татуху на плече нарисуем?
- Я за голову Сталина! – тут же загорелась Даша.
- У меня есть идейка покруче, - подмигнула я ей и скомандовала: - Женя, держи её!
И как бы Гюнай не вырывалась, постоянно твердя одно «андуэ», через несколько секунд на её смуглом азербайджанском плече красовалось всего три буквы – «В.Д.В.», над чем ржал весь автобус…
- Ну зачем? – запищала она, скуксившись и выпятив нижнюю губу. – Могли бы нарисовать что-то миленькое, цветочек там, ну, или не знаю, сердечко.
- А что? Идея! Женя, обведи татуху сердцем, - перебросила я ему карандаш по воздуху, но Гюнай на неудачу поймала его в воздухе. – А давайте её так в Москве выпустим второго августа? – снова не удержалась я от нацистской шуточки, на которые Гюнай никогда не обижалась.
- Андуэ, сумасшедшая женщина!
- Мичин гончжу*! - бросила в её сторону Чон Мин, смеясь.
- Андуэ, нан кынян гончжу, - с чувством и расстановкой с милой рожицей поправила её Гюнай.
- Мичин кимчхи! – засмеялся Сон Чжин.
- Йа, тонсен! Чинча наппын аи!
- Нуна-а-а…
Чуть позже, стирая влажной салфеткой с лица жирный карандаш, к тому же оказавшийся ещё и водостойким, я наигранно злобно глядела мимо складного зеркальца на Ксюшу.
- Посмотри, что ты сделала, я теперь похожа на уголовника с щетиной! - рычала я.
- Очень жаль, - флегматично заметила Ксюша.
- Да, очень жаль, - засмеялся следом Сон Чжин.
- Да ты у меня его жрать будешь! – продолжала я ломать комедию.
Мне и Гюнай едва удалось смыть художества с кожи, когда мы уже подъехали к воротам деревушки, где жизнь остановилась пару сотен лет назад. Несмотря на неприятную погоду, мы успели насладиться традиционными домиками с пагодами, нафоткаться всей группой под какой-то вывеской на китайском, и засели мастерить веера, смеясь над потугами друг друга в попытке ровно наклеить части цветных бумажек на белый веер, отличный от привычных нам складных. Деревянная ручка длиной в сантиметров десять переходила в закрепленную в неё бумагу, кругом растянутую на тоненьких деревянных спицах. Не у всех получилось изобразить аппликацию в виде ветви сливы: у кого-то она вышла кривой и громоздкой, над чем мы все долго ржали, а мою работу, что приятно, даже сфотографировала преподаватель, обучавшая нас этому нехитрому ремеслу.
После этого нас ждал накрытый в столовой стол, где подали суп с капустой, очень напоминавший кислые щи, но какой-то невкусный, посему мне пришлось немного поголодать, потому что есть без всего рис, который подавали практически к любому блюду в Корее, я тоже не стала. Далее мы изучали сальмунори, стараясь выбивать поставленный ритм. Я не поспевала за старичком-преподавателем, дубасившим по барабанам с невероятной скоростью, постоянно терялась, но так же быстро находилась и вливалась в работу. Проходящие мимо туристы с интересом заглядывали в открытую дверь и снимали нас на камеры.
На обратном пути в университет мы заскочили в Пусанскую Русскую Школу, которая являлась принимающей стороной в нашей поездке, а дальше разбрелись по разным сторонам. Я с девчонками отправилась в гипермаркет неподалёку, где на втором этаже мы приобрели себе по паре кед, а так же няшные парные футболки для Ксюши и Сон Чжина. Парные футболки на влюбленных в Корее мы видели очень часто, корейцы не чураются проявления чувств и с удовольствием показывают, что у них в отношениях всё ладится.
Устав от шоппинга и постоянной беготни, мы отправились в общагу, где мою идею посетить в пятницу ночью какой-нибудь клуб или просто погулять приняли почему-то только Гюнай и, к сожалению, Вика, которую я в мягкой форме попросила одеться прилично. Однако, завершив все сборы, я вышла в коридор, откуда заметила сидящих во дворе на сырых лавочках её и какого-то знакомого на мордочку симпатичного студента, который, кажется, в самом начале отпуска попался мне в одних трусах на этаже мальчиков. Вика, увидев меня, весело замахала ладошкой и подлетела ко мне уже на лестнице, сообщив, что у неё свидание… Ага, так мы, значит, переживаем из-за Сон Чжина… Никакого упрека с моей стороны не было, я просто чуть усмехнулась, глядя на то, как она расцвела за какие-то полчаса разговора с этим юношей.