Корейский для начинающих (СИ) - Страница 35
Юн Сон будто и не слышал, протягивая мне только что распечатанные ноты «Грёзы любви» Листа. Нашёл же, ведь! Если перед Нам Юном играть я не стеснялась, то сейчас была в лёгком ступоре и уже пожалела о своём хвастовстве.
- Вы говорили, что не знаете наизусть только последнюю часть, вот, пожалуйста, играйте по нотам.
- Вы просто не представляете, чего просите. Я не смогу играть чисто, это немного не мой уровень…
- Прекратите стесняться, я же не злобный критик, чтобы осуждать, я прекрасно понимаю, что вы только учитесь, - непреклонно заявил он, выставляя листки на пюпитр.
- Айгу-у-у*! - я ударила себя по лбу ладонью, веселя Юн Сона. – Вы хуже, чем моя преподавательница, - мрачно заявила я, ставя пальцы на клавиши, - да и инструмент незнакомый…
- Играйте!
Я, подавив судорожный вздох, постаралась расслабить одеревеневшие пальцы, но едва смогла. Учительница всегда перед игрой спрашивала: «Ты готова?», на что я всегда отвечала отрицательно, но мы тут же начинали играть. Мысленно представив себе привычную ситуацию, я осторожно коснулась клавиш, которые по жёсткости были идентичны клавишам настоящего пианино, и заиграла.
Господи, надо было там сыграть си бекар, а не си бемоль!.. Ну вот, опять не учла дуги при пассаже, ну да Бог с ним, хотя бы в темп уложилась. Юн Сон заботливо перевернул страницу, на которой меня ждал сущий ад – кульминация, которую я физически никогда не могла сыграть нормально, постоянно не попадая по клавишам из-за темпа и количества аккордов в обеих руках. Квакнув в самом начале неправильной октавой, я приказала себе не суетиться и чуть медленнее, чем обычно, на удивление почти чисто смогла выполнить все трудные моменты. И лишь когда кульминация подошла к концу на небольшой паузе, я вздохнула, едва справившись с бешено колотящимся сердцем. Дальше шла нетрудная часть, которую именно из-за легкости я и не могла выучить наизусть, но неплохо читала с листа.
Завершив свои страдания финальным тихим аккордом, я замерла в нерешительности, передержав педаль, пока не вздрогнула от звука аплодисментов.
- Вы издеваетесь?
- Но вы же так старались, - вставил он шпильку. – И у вас было такое лицо, точно вы толкали холодильник на десятый этаж, - засмеялся он, но, поймав мой злобный взгляд, быстренько стер улыбку.
- У всех музыкантов своя мимика. Никогда не говорите пианисту о его лице! - презрительно бросила я, раздражаясь всё сильнее. – Это очень обидно!
- Не сердитесь, - спокойно попросил Юн Сон, потрепав меня по одеревеневшему плечу. – Не смотрите на меня так, будто я ваш враг. Вы сыграли очень и очень хорошо, признаться, я и вовсе не ожидал подобного.
- Ах так? – возмутилась я, скидывая его ладонь и вставая на ноги. – Значит, вы намеренно дали мне эти ноты, чтобы посмеяться над моими потугами?
- Тихо, спокойно, просто я хотел узнать, насколько ваше хвастовство соответствует действительности. Вы действительно меня удивили.
- Вот оно что? – кипя от гнева, я добела сжала кулаки, больно впившись ногтями в ладони. – Вы хотели… Да вы… Я терпеть не могу, когда… - я подавилась фразой, когда Юн Сон неожиданно и порывисто прижал меня к себе и, прислонившись щекой к моим волосам, стал поглаживать по голове.
- Тише-тише, а то вы меня сейчас убьете, - засмеялся он искренне, а я, расслабившись, скорее от неожиданности, обмякла в его объятиях, потеряв дар речи. – Простите, если неправильно выразился, не думал, что вы разозлитесь, просто…
- Просто как всегда решили меня поддеть, - вякнула я неразборчиво, уткнувшись носом в складки рубашки на его ключице и чувствуя, что злость утихает. – Вы меня доведете.
- Вы сами себя доведёте, - спокойно заметил он и решил перевести тему: – Мне кажется, что пришла пора вскрыть мой бар. Вы всё так же предпочитаете вино?
Он отпустил меня из объятий так внезапно, что я чуть не грохнулась на пол, но удержалась за клавиатуру ладонью, издав пронзительный грязный аккорд.
- Красное, - буркнула я, боясь встречаться с ним взглядом.
- Пока я занимаюсь выпивкой, сыграйте, пожалуйста, то, в чём вы уверены.
Я издала вслед ему злобный рык, который был проигнорирован, затем, ущипнув себя за руку, с опаской взглянула на инструмент.
- Я же говорила, что не знаю ничего целиком.
- Играйте по кускам, просто играйте и прекратите оправдываться, - попросил он, исчезнув в закутке кухни.
Блин, черт бы побрал этого мужчину! В то же время я понимала, что еще никто так настойчиво не просил меня сыграть, что не могло не греть душу. Может, ему действительно нравилось, а может, несмотря на мою колючесть, злобу и оправдания, он знал, что мне надо «выговориться музыкально» перед кем-то, ведь никто и никогда не слушал моё безобразие с удовольствием. Пускай, сам напросился…
Намеренно сделав звук громче, я хрустнула пальцами и зарубила громкий «Регтайм кленового листа» Скотта Джоплина, который знала с детства и играла весьма неплохо. Постепенно злость уходила, а мои руки, в бешеном ритме сменяющие аккорды, расслабились, позволяя механической памяти делать своё дело. Я не стала играть плохо изученную часть, а завершила произведение на громогласном аккорде в конце повтора первой части.
- Браво!
Я вздрогнула и поперхнулась воздухом, даже не заметив, как Юн Сон подкрался сзади, держа в руках два пузатых бокала на длинных тонких ножках. Мой мрачный вид, будто спрашивающий, не издевается ли он опять, заставил его тут же добавить:
- Честно, очень здорово, прекратите ждать подвоха с моей стороны.
- Спасибо, - распрямив складочку меж бровей и почувствовав себя полной идиоткой, сказала я. – Извините меня, я…
- Вы не уверены в себе – это плохо.
Юн Сон занял инструмент, попросив подержать его бокал, а я уселась на соседний диван и стала слушать, с удивлением обнаружив, что перебирает клавиши он легко и свободно, наслаждаясь собственной игрой, чего мне вечно не доставало. Периодически издавая грязные звуки, он будто бы не замечал этого, совсем не зацикливался на всяких мелочах.
- Это ведь Ирума? – узнала я одну из зарисовок корейского композитора, когда он завершил игру: – Очень красивая вещь
- Но, к сожалению, это всё, что я знаю наизусть, - с едва различимой досадой заметил он, поднимаясь из-за инструмента. – Вы знакомы с его творчеством?
- Очень близко, у него очень лёгкие и приятные на слух вещи. Я даже сделала целую папку с его нотами.
Юн Сон, попросив меня подняться, выдвинул диванный ящик, где оказалась кипа нот, и извлёк оттуда целый сборник, на котором на хангыле было написано имя именно этого композитора.
- Что? Не-е-ет, - простонала я, когда он протянул ноты мне. – Я плохо читаю с листа.
- А я вообще едва ли способен на это, но вы наверняка найдете здесь знакомые вещи, думаю, для вас это не составит труда.
Он достанет меня своим вниманием, нет, точно! Впрочем, после изучения одного произведения мне стало легче побороть стеснение и играть, хоть и не быстро, но достоверно и даже удалось словить романтический настрой одной из любимых мелодий. А Юн Сон просто сидел на диване с закрытыми глазами, изредка прикасаясь к вину, не останавливая меня. Казалось, что он вообще уснул, однако стоило мне остановиться, как он требовал продолжения, что навело меня на мысль, будто меня используют в качестве музыкального автомата. Наконец, я просто устала и плюхнулась на диван возле него, подобрав под себя ноги. В помещении повисла тишина, может, наговорившись, а может, наигравшись, мы просто пили вино, глядя за широкое окно во всю стену, в которое бил непрекращающийся ливень, напомнивший о расклеившейся на пути к дому обуви, из-за чего до квартиры я доковыляла с трудом, волоча за собой пострадавшую сандалию.
Тишина была какой-то обволакивающей: не напряженной, а, напротив, приятной. Несмотря на то, что выспалась, я не заметила, как задремала и оказалась в горизонтальном положении с помощью чьих-то мягких, убаюкивающих прикосновений. Кажется, я что-то соображала, чувствуя, как нежно и кротко Юн Сон гладит меня по голове, а может, то бы просто сон, от которого не хотелось просыпаться… Я резко распахнула глаза, осознав, что это происходит на самом деле и, почувствовав некоторое смятение из-за того, что мне это нравилось. Моя голова покоилась у него на коленях, а сама я свернулась калачиком на диване.