Корейский для начинающих (СИ) - Страница 15

— Как интересно… - и снова равнодушие сквозило в его словах.

— Это не коммерческая музыка, не красивое лицо исполнителя и не дорогие клипы, а, как мне кажется, популярность благодаря несомненному таланту, — распалялась я всё больше, попав в свою стезю, несмотря на то, что собеседник снова был холоден. — Мне же, что неудивительно, подобное увлечение досталось с детства от отца.

— Он полицейский? — сразу же догадался Юн Сон, выказав хоть какие-то эмоции.

- Да, но любовь к этому стилю появилась намного раньше, чем он пришел в полицию. Отец играл в молодости в музыкальном ансамбле.

Мы немного постояли на светофоре и двинулись дальше.

— Значит, это привито вашим родителем, — согласился Юн Сон, что было приятно, с интересом. — А ваша мама? Она тоже любит русский шансон?

— Да, но не так рьяно как я, есть категория шансона, рассчитанная на женскую аудиторию. Нет, конечно, певицы не сидели в тюрьме, но их музыка приближена к классике шансона. Только все песни, скорее, поются о нелёгкой женской судьбе, тогда как мужчины поют о Родине, о матери и о своих бедах, — с трудом пояснила я на английском. — Каждый поклонник находит в строках себя самого.

— Вы мне не покажете? У вас айпод с собой? — вдруг спросил Юн Сон и открыл подлокотник сидения, где я увидела несколько проводов, автомобильный сетевой адаптер и белый эппловский шнур.

— Вы уверены? — опасливо поинтересовалась я, достав старенький плеер, который всегда брала с собой. — Просто это может показаться вам несколько странным…

Но взглянув на меня с поджатыми губами, он только махнул в сторону айпода ладонью.

— Ладно… — отозвалась я, сосредоточенно соображая, какую песню выбрать, чтобы не резануть ему слух.

Жестоко обрубив Джорджа Майкла на середине «Roxanne», он вошёл в меню айпода через бортовой компьютер, на экране которого сразу же высветилось разнообразие моих папок. Знакомая с машинами не понаслышке, я немного удивилась комплектации музыкальной системы, поддерживающей яблодевайсы. Остановив выбор на песне Любы Успенской «К единственному, нежному», я с опаской следила за реакцией спутника, чьё выражение лица сделалось задумчивым, Ваенга же, с её фортепианными вступлениями, явно понравилась Юн Сону больше. Наблюдая за ним, я и не заметила, как мы оказались в районе Кванан, где располагался один из любимых туристами пляжей с видом на пусанский мост.

— Вам не нравится, — рассудила я чуть разочарованно.

Ну, конечно…

— Нет, почему же, это интересно, немного необычно, но вы правы, вероятно, в этом что-то есть.

«Ага, ну да, как же!», — подумала я и собралась было уже переключить на что-то более нейтральное, но спутник неожиданно попросил мой айпод и после сосредоточенного выбора папки из английских и корейских включил альбом-ассорти из спокойного лаунжа, попав на красивый сет «Будда бара» с индийскими мотивами. Впрочем, на этом он не остановился, а, покрутив колёсико плеера, неожиданно для меня поставил канадский альтернативный рок.

— Обожаю эту песню, — подвывая звучавшей в колонках «Photograph» Никелбэка, сказала я.

— Мне нравится эта группа, — согласился он, паркуясь на обочине дороги параллельно пляжу. — Когда я ехал к вам, здесь было какое-то народное представление. Не хотите посмотреть?

Я кивнула и, отстегнув ремень безопасности, выбралась из машины, вдохнув солоноватый морской воздух. Чуть впереди виднелось скопление людей вокруг небольшой сцены, на которой в причудливом танце кружились люди в деревянных масках. Оценив количество машин возле эстрады, я поняла, почему мы припарковались так далеко.

Ветер нещадно трепал мои волосы, заставляя их липнуть к губам, тогда как волосы Юн Сона столь красиво развевались, что я чувствовала себя, мягко говоря, неудачницей. Отчаявшись усмирить свои патлы, я попыталась сделать пучок, который постоянно распускался, так что пришлось закрепить его карандашом, наудачу попавшимся в клатче.

— Вам лучше с распущенными, — прокомментировал спутник и без предупреждения выдернул карандаш из давшейся с трудом причёски.

Скроив мрачную мину в ответ на его наглость, я, плюясь волосами, убрала импровизированную заколку обратно, красноречиво косясь на Юн Сона.

— Красота требует жертв, — с улыбкой добавил он. — Не хмурьтесь.

Вздохнув так, будто на меня обрушились все муки мира, я чуть обогнала его, услышав в спину вполне ожидаемый смешок. Тоже мне ценитель женской красоты, я и с пучком себе нравлюсь… А потом ещё и волосы будет сложно расчесать.

Мы примостились на ступеньках сбоку, наблюдая, как на сцене в образе королевского евнуха, как пояснил Юн Сон, прыгает кореец, изображая, что кого-то ищет. Из-за кулис, точно насмехаясь, то высовывалась, то исчезала голова в женской маске, а публика смеялась нараспев под аккомпанемент квартета, играющего на традиционных корейских инструментах: каягыме, свирели, корейском барабане и странном однострунном инструменте, звук которого напоминал игру на пиле. Забавная сценка немало повеселила меня, но вот Юн Сон, вроде бы сосредоточенно наблюдавший за действом, кажется, стоял с расфокусированным взглядом, а в глазах читалась грусть, которая не давала мне покоя. Он ушёл в свои мысли, совершенно не замечая происходящего вокруг…

— Юн Сон щи, что-то случилось? — спросила я по-корейски.

— Нет, просто немного устал, — сообщил он, с опозданием заметив, что к нему обращаются, но мысль не продолжил.

Странный он какой-то, в машине так неплохо общались, хотя его равнодушие нельзя было не заметить, а тут он снова меня не замечает, заставляя вновь и вновь жалеть о решении с ним встретиться. Что ж, не сбегать же опять. Придётся делать вид, что мне весело, хотя и подстраиваться под него не очень-то хотелось, у меня всё-таки отпуск.

Абстрагировавшись от присутствия Юн Сона, я скоро включилась в игру актёров со зрителями, которые по команде улюлюкали клоуну на сцене. Сообразительная и прозорливая я одолжила у Дашки мыльницу, чтобы не тащить свой никоновский кирпич, и сейчас думала, что это представление станет отличным дополнением к фильму, который я планирую смонтировать после нашего отпуска. Увлекшись процессом съемки, я не заметила, как отошел Юн Сон, вернувшись с двумя баночками сидра — безалкогольного газированного напитка, любимого корейцами.

— Спасибо, — с благодарностью сказала я, принимая банку двумя руками, как того требовал этикет Кореи по отношению к старшим, радуясь, что Юн Сон всё-таки решил обратить на меня внимание.

— Вы можете не утруждать себя корейскими обычаями в моём присутствии, я понимаю, что для вас это непривычно, — усмехнулся он, заставив мои щеки предательски загореться, хотя это вряд ли было заметно под пудрой.

— Извините.

— И постоянно извиняться прекратите.

— Я просто стараюсь быть вежливой, — бросила я нейтрально, без улыбки.

— Это, конечно, хорошо, но выглядит так, будто вы стараетесь мне понравиться.

— Юн Сон щи! — возмутилась я, чувствуя себя маленьким ребенком, которого подловили на небольшой шалости. — Я лишь принимаю тот факт, что не слишком знакома с менталитетом Кореи, и просто боюсь сделать что-то лишнее. Я понимаю, что вы старше меня, но это не даёт вам право осуждать меня за мою вежливость. И это вовсе не из-за того, что я пытаюсь вам понравиться, это привычка! — вскипела я, неожиданно выудив трудные слова на английском из памяти.

— Вот именно об этом и речь, вы довольно раздражительны, хоть и пытаетесь этого не показывать, — прямолинейно заявил он, и, глядя в моё вмиг обозлившееся лицо, добавил: — И к восприятию критики вы явно не расположены.

У меня из ушей готов был повалить пар, ведь он определил эту мою черту характера абсолютно точно, хотя я была в корне не согласна с его словами относительно раздражительности. Может, это и было за гранью того, что я понимаю в корейцах?

— У вас такой взгляд, будто вы готовы меня ударить, — с неожиданно доброй усмешкой заметил он, возможно, пытаясь сгладить углы.