Корабли вечности (СИ) - Страница 2

Показывал он на пустующую половину столешницы - от Ооли к западу, от Вакабаси - к северу. Мичи припомнил кое-какие сведения, школьной еще поры, и добавил к общей картине несколько сушеных плодов, сопроводив и названиями: Ингу, Врайа, Сакари, Боц, Малакала, Пундо...

- Ну, а дальше? Вот, прошел Аши Малакалу, свернул на Пундо. Тамошним табачком разжился, да решил себе дальше держать, все так же, к северу, да и к западу. Поглядеть, не найдется ли что полезное. А без карты и не спокойно ему - незнакомые все, места-то. И вот, как тогда быть ему?

- Да никак, собственно. От Пундо на северо-запад - выходишь в Пустые воды. Там, говорят, вообще ничего нет: никаких земель. На месяцы пути - одна вода. Да туман еще. Там ведь туманы, всегда почти, круглый год. И чудовища всякие, если рассказам верить. Уж не знаю, правда ли - но, слыхать приходилось, края такие, что зайти туда мало кто и отваживался. А еще меньше тех, кто потом вернулся.

- Верно все говоришь. Потому и не ходят туда. Незнамо чего искать - охотников маловато, при эдакой-то опасности. Но Аши про другое сейчас. Вот, акади-то у тебя - вроде, полная еще пригоршня? Ну, а мир, погляди-ка ты, будто весь и кончился?

- Ну, не то, чтобы мир - известные земли кончились. Дальше, собственно ведь - вода. Только чем ее обозначишь? Пустое место - вот это она и есть.

- А к тому-то и клонит Аши! К тому и ведет! Карта, она для земель же только и хороша! Хоть морскою и называется. А ежели кругом - одна вода, без конца, без края? Да, к тому, и туман еще? Может, кто бы и рад те места описать - только что ему и сказать-то? Пустые воды - вот все тебе и слова. Так что эти акади ты хочешь - ешь, а не хочешь - в коробку выложи, да закрой. Как последние земли прошел - никакой уже пользы тебе от них. Как уж чистая вода начинается - одно же и остается, что только вокруг себя глядеть. Да и ладно, покуда глядеть-то можно. А ежели вдруг туман? Вот, вперед по локтю-то и пробираешься, разве только не ощупью.

- А смысл? Ну да, есть такие места, куда человеку опасно сунуться. Так ведь, в общем-то же, и незачем! В море какое ведь главное правило? Дальше места, откуда вернуться можешь - не заходи. Это всякому же известно. И запас корабельный посчитан так, и пути торговые под это самое выверены. От этой вот чашки - до той коробки, никак не дальше. А по пути еще вот тут пристанешь, и тут, и тут - Мичи изобразил излюбленный купеческий путь между Умбалати и Каведочи.

- Так и что же, всю жизнь между плошками да коробками и сновать? Иные-то, конечно, моряки - слово это Аши произнес с особым, подчеркнутым восхищением - так и ходят, из виду берега не теряют. Да сдается вот, мелковато оно тебе будет, ежели так. Или нет?

- Хочешь сказать... Получается, Путь - это как бы в Пустые воды? Без карты, прямиком в неизвестность - и будь что будет?

- О, глаза-то аж прямо и загорелись! Про вот это самое Аши тебе и толкует. Всякий человек - он же, что, почитай, корабль. Иному суденышку, верно, и всей судьбы - промеж островков сновать. Не успел отчалить - уже и прибыл. Разгрузка, погрузка - да и обратно. Так они, люди-то, и живут себе. Что ни день - все дела, да заботы, все те же, вчера от завтра не отличишь. От бережка к бережку - и ладненько, и спокойно. А только вот - это ты старику поверь - в каждом корабле, какой уж он там ни будь, все одно ведь тоска сидит. По большой воде тоска, по открытой. Когда берега позади уже. От того и мятется человек, и мучится, места себе не найдет - и тесно ему здесь, на мелкой водице-то, а и в море открытое выйти все не решится. Каждого послушать - так уж завтра всенепременно и отправляется, разве только вот дельце одно осталось, закончить бы... А там, глядишь, и еще одно, да еще - ни конца, ни краю им не видать. Якоря ведь, у всякого есть они. Что уж там ни есть у кого, все одно - не пускает, держит. Не заметишь - глядь, кораблю и конец пришел. Дерево-то уже все трухлявое, на воде еле держится, да течет - уж какое ему теперь мореходство? Так с тоской своей и живет-доживает, большой воды ни разу и не отведав. И ведь знает - зазря же на мелочевку себя извел, для совсем иного заложен был, да построен. Только что уж, теперь-то? На дрова и годится разве, очаг топить. Да тебе-то что объяснять? Сам ведь знаешь, как оно все бывает. Потому же и есть он, Путь, не для всякого. Тоска-то, она ведь в любой посудине теплится, только кто ж ее больно слушает? Пока вовсе от ряби, да мелководья тошно не станет, нипочем человеку от берега не отойти. Ну, а вроде тебя которые - этим же завсегда тесновато здесь. Все куда-то их тянет, словно бы звал кто издали. И покоя таким не будет, покудова не отчалят. Аши так скажет: кто землицы из виду не терял - почитай, не моряк еще. Хоть бы даже всю жизнь на воде провел. И того еще мало! Ежели в море кто и выходит - а сам наперед уж и порт прибытия знает точно, и все остановки посчитаны у него, и припасов с собою - сколько положено, да и путь по карте жирной чертой размечен - мореход он, конечно, справный, только вот о таком ведь не скажешь: роови. Пол-мира, бывает, иной обогнет - а тоска как была при нем, так и есть. И спасения от нее никакого нет, кроме, разве что, странствия настоящего. А такое странствие - что оно? Где, сказать бы, хоть начинается? Там, откуда назад-то и поздно уж поворачивать. Так вот роови и становятся - скитальцами, да бродягами. Не иначе, как только в такие места забравшись, что теперь - хоть назад уже, хоть вперед, а невелика-то и будет разница. Ну, и вот чего тебе Аши скажет: не построено корабля еще, чтобы в даль бы такую зайти-то и не мечтал. Корабли вечности - вот мы что. Для странствия рождены, в нем одном себя только и обретаем. И жизнь свою, и судьбу. Ни конца уже, ни возврата - только дальше все, Мичи-бу, дальше, дальше.

- Хороший он у тебя, этот Путь. Так и тянет ведь прямо сейчас все бросить - да и отчаливаем!

- Ээээ, Мичи... Отчалил уже, сдается Аши, да и давненько. Старика-то не проведешь. Уж странник странника завсегда узнает, хоть бы даже пути у них были разные. А и что, бросать тебе - много ли?

- Это, Аши, как посмотреть. Не сказать, что совсем уж корнями прирос, к берегам - но все же... Как-то ведь жизнь складывается, день за днем. Глядишь - и тем обзавелся уже, и этим, и вроде бы все ведь полезное, правильное вполне...

- Так ежели чего имеешь годное, к чему тогда и бросать? Ты на дела эти так смотри: хорошо ли тебе оно в странствии, пригодится ли - или это одна только тяжесть, да лишний вес. Всякой вещи на берегу-то цена одна, а уж в море - совсем иная.

- Кстати, здорово... Благодарствую, Аши! Как-то в голову даже не приходило вот так посмотреть на все. А ведь правильный же подход!

- Ну, на то тебе и вакари, все ж таки. Намекнуть, да чего подсказать - это запросто. А вот как тебе на своей же посудине груз укладывать - это дело уже твое. Что там лишнее, что там важное - самому тебе и решать. И не единожды решать, а всякий, что ни на есть, день - непременно наново. А вот чем гадать, готов ты к странствию, не готов ли - лучше послушай, чего тебе Аши скажет. Вот, откроет тебе старик тайну - в голове-то сразу все по местам уложится. А то и глядеть на тебя - одна забава. Едва не под всеми парусами идет, да и забрался уже, куда иному не ведомо - а все не решит никак, то ли вольный он странник, то ли баржа угольная. Понавыдумал себе, понимаешь, всякого... Или Аши слепой совсем? Или ойа судьбы зазря сплетает? Никак, значит, на ученичество не отважишься? Все Пути принять не решишься? Как до главного дошло - все вокруг, да и около? Вот и слушай-ка, Мичи-бу. Если Путь-то весь в том одном бы и состоял, чтоб ежа морского в зад себе затолкать, да потом посреди базара еще голышом отплясывать - ты бы, Мичи, посомневался денек-другой, для порядка-то - да за ежами бы и отправился. Такова уж тоска твоя - ничего тут не сделаешь. Или, скажешь, не прав старик?