Корабль, который искал - Страница 6

Этот фильм, четырехсерийный, об Александре Македонском, был особенно интересным, потому что там рассказывалось только о раннем периоде его жизни, до того, как он сделался великим полководцем. Тия ощущала некое внутреннее родство со всеми, кого считали «развитыми не по годам»; и хотя она уже знала, что детство Александра было далеко не безоблачным, ей тем не менее не терпелось посмотреть этот фильм.

А оттого, что рядом сидел Тедди, с которым можно было шепотом делиться комментариями, стало еще интереснее.

Как она ни была захвачена фильмом, но тем не менее, досмотрев первую серию, она, как паинька, приказала Сократу отключить просмотр и вышла в главную комнату, чтобы сказать «спокойной ночи» маме и папе. Следующий курьерский корабль прибудет не скоро, и Тии хотелось растянуть удовольствие.

Родители были настолько погружены в чтение, что Тии пришлось подергать их за рукав, чтобы вернуть к действительности. Однако, увидев перед собой свою дочку, они отвлеклись от своего интересного занятия и принялись обнимать и целовать ее на ночь, совершенно не рассердившись, что им помешали.

— Мои папа с мамой действительно очень хорошие, — сказала Тия Тедди, засыпая. — Очень, очень хорошие. Не то что у Александра…

На следующий день жизнь вернулась в привычную колею. Сократ разбудил ее, она умылась и оделась. Тед остался сидеть на устроенной для него кроватке и ждать, пока она вернется. Когда девочка вошла в главную комнату, Пота с Брэддоном были уже там. Они сонно моргали, глядя на свой дымящийся кофе.

— Привет, лапочка! — поздоровалась с дочкой Пота, когда Тия пошла на кухню за молоком и хлопьями. — Как тебе Александр?

— Оч-чень интересно! — честно ответила Тия. — Мне понравились и актеры, и сюжет. А костюмы и лошади вообще звездные! Но его родители… Они были какие-то странные, верно?

Брэддон, пивший кофе, поднял голову и взглянул на дочь из-под пряди курчавых темных волос, падавшей ему на глаза. Он усмехнулся.

— По нашим меркам, куколка, они были настоящие психи, — ответил он. — Но, с другой стороны, в те времена не было никого, кто мог бы применить к ним эти мерки!

— Как и отдела душевного здоровья, который мог бы подвергнуть их принудительному лечению, — добавила Пота, и ее тонкое, узкое лицо расплылось в лукавой улыбке. — Помни, моя любопытная цыпочка, что отнюдь не они оказали наибольшее влияние на Александра. В основном им занимались наставники, главным из которых был, конечно же, Аристотель, и слуги. Лично я думаю, что он добился успеха вопреки своим родителям, а не благодаря им.

Тия кивнула с умным видом.

— Можно, я сегодня буду помогать вам на раскопе? — с надеждой спросила она. В том, что ее родители взялись изучать именно эскайцев, были свои плюсы, и это был едва ли не главный из них. На планете почти отсутствовала атмосфера, а значит, и местные формы жизни, которых следовало опасаться. Обращаться со скафандром Тия научилась еще лет в пять, так что ничто не мешало ей пойти на раскоп или даже отправиться гулять одной — разумеется, не дальше определенного расстояния. Брэддон называл эту планету «самой большой песочницей во Вселенной», так что родители не имели ничего против того, чтобы Тия выходила наружу — главное, чтобы она оставалась в их поле зрения.

— Только не сегодня, лапочка! — сказала Пота извиняющимся тоном. — Мы нашли кое-какие стеклянные изделия и теперь делаем голоснимки. Как только мы с этим управимся, мы изготовим слепки, и после этого ты уже сможешь пойти с нами и помогать.

В здешней холодной и разреженной атмосфере делать слепки было весьма непросто — чуть ли не половина их получалась бракованными. Но артефакт нельзя перемещать, пока не будут изготовлены слепки и пока он не будет заснят в нескольких проекциях — слишком часто артефакты, будучи сдвинуты с места, просто рассыпались в пыль, как бы бережно с ними ни обращались.

Тия вздохнула. Голоснимки и слепки означают, что ей нельзя даже близко подходить к раскопу, чтобы вибрация от ее шагов не помешала тонкому процессу.

— Ладно, — сказала она. — А наружу-то выходить можно? При условии, что я не стану далеко уходить от шлюза?

— Оставайся неподалеку от шлюза и на всякий случай держи под рукой спасательную тележку, — а в остальном почему бы тебе и не поиграть снаружи? — ответила Пота, немного поразмыслив. Потом улыбнулась. — А как продвигаются твои собственные раскопки?

— Ты имеешь в виду на самом деле или понарошку? — уточнила Тия.

— Понарошку, конечно, — сказал Брэддон. — Это всегда забавнее, чем на самом деле. Мы потому и стали археологами, что нам каждый раз в течение нескольких месяцев можно притворяться и играть, пока наконец не придет время сделаться серьезными и написать какую-нибудь научную работу!

Он заговорщицки подмигнул дочке. Та прыснула.

— Ну-у… — начала она и важно нахмурилась, точь-в-точь как доктор Хайнц Мариус-Ллевеллин, когда он собирается в очередной раз усыпить аудиторию. — Я обнаружила поселение расы первобытных разумных существ, которые применяли кремневые орудия. Ваши эскайцы использовали их в качестве рабов.

— В самом деле? — Пота принялась добросовестно подыгрывать дочке, в то время как Брэддон серьезно кивал. — Ну что ж, это объясняет, почему мы не нашли никаких механизмов. Должно быть, всю тяжелую работу у них выполняли рабы!

— Да-да. И народ кремня поклонялся им, как богам, спустившимся с неба, — продолжала Тия. — Вот почему они не восстали: ведь их рабский труд был разновидностью поклонения. Возвращаясь в свою деревню, они пытались изготовить кремневые орудия, похожие на те вещи, которые использовали боги с небес. Возможно, они изготовляли также и керамику, но я пока что обнаружила только черепки.

— Ну, в таких условиях керамика сохраняется довольно плохо, — согласилась Пота. — При больших перепадах температур она быстро становится хрупкой. И что же ты успела найти?

— Кремневый аннигилятор, кремневый наручный комм, кремневый фонарик и еще кое-что! — торжественно объявила Тия. — Наконечников стрел, копий и тому подобного я тут не обнаружила, но это потому, что охотиться тут не на кого. Они все были вегетарианцами и питались одним только лишайником.

— Фу! — скривился Брэддон. — Это еще хуже, чем еда в институтском буфете! Неудивительно, что они не дожили до наших дней, — они, должно быть, вымерли с тоски!

Пота встала, собрала со стола чашки и тарелки и аккуратно загрузила их в посудомоечную машину.

— Ну ладно, куколка, приятных тебе уроков. Увидимся за обедом.

Тия улыбнулась, обняла их обоих на прощание, пока они еще не оделись в скафандры, и пошла к себе в классную комнату.

В тот день, управившись с уроками, она сняла с вешалки у внутренней двери шлюза свой собственный скафандр. Ее скафандр немного отличался от родительских: на локтях, коленях, запястьях и щиколотках имелись складки, которые позволяли подгонять скафандр по росту. Скафандр был новенький, с иголочки: Тии доставили его, когда семейство Кейд отправилось на эти раскопки. Новый скафандр нравился Тии куда больше старого: изготовители предыдущего с чего-то взяли, что детский скафандр непременно должен быть разукрашен прыгающими цветочками с ухмыляющимися рожицами. Тии стыдно было показываться в нем на глаза кому-то, кроме собственных родителей. Просто клоун какой-то!

Скафандр достался ей из вторых рук, от какого-то ребенка с раскопок класса C, — как и большая часть вещей, которыми пользовались Кейды. Пробные раскопки всем, кроме самого необходимого, снабжались в последнюю очередь. Но Тии пришла в голову блестящая идея: она попросила институтских начальников своих родителей прислать ей на день рождения новый скафандр. А когда начальники узнали, что она, подражая родителям, устроила свой собственный маленький раскоп, они так умилились, что таки прислали ей скафандр. Новенький. Его должно было хватить минимум года на три. Он был почти как взрослый, если не считать того, что в нем был дополнительный фонарик на шлеме, комм, который нельзя было отключить, постоянно работающий маячок и яркие флуоресцентные полоски вдоль рукавов и вдоль штанин. Невысокая плата за его многочисленные достоинства.