Корабль чокнутых трупов (СИ) - Страница 120

Маттершанц кивнул, соглашаясь:

– Наш древний враг повержен, полковник. Вашими руками, за что я вечно вам благодарен… Рикки лишь завершил процесс, и доставил вас сюда. Как и было обещано, мы исправим все, что сможем, хоть на это и уйдет большая часть нашего энергоресурса… Но с остальным людям, раута и прочим расам придется справляться самостоятельно, как это не прискорбно.

– Многие судьбы и жизни ушли безвозвратно, миллионы людей уже покинули этот мир… Придется восстанавливать экономику и пытаться наладить нормальное существование. Десятилетия, если не столетия долгого упорного труда, – Морган прикрыл увлажнившиеся глаза, и две серебряные слезинки скатились по его лицу. – Люди справятся, Марк. Я буду помогать себе, даже из-за той Грани, что мы с тобой перешагнем.

Маттершанц встал, и поправил одеяние.

– Время. Полковник, Рик… Я горжусь встречей с вами. Может быть, еще увидимся…

Море. Песок. Облака. Все свернулось в комок, и исчезло. Вокруг расстилалась только темнота, пронизанная иголочками тонкого света, словно стены огромной комнаты, освещенной снаружи разноцветными лампами, продырявили очередями из игломета…

Романов снова не чувствовал своего тела, но это не пугало – он осознавал, что находится в энергетической форме существования, и может полностью управлять собой и миром вокруг одной лишь силой разума. Рядом появился светлый сгусток, пронизанный яркими вспышками, внутри которого просвечивало темным нечто, напоминавшее человеческое тело. Марк узнал Ричарда Моргана, и расслабился, ожидая продолжения.

Голос звучал ниоткуда, обволакивая их.

– Вы доказали, что достойны перехода. Один из вас осознал, что даже благие мечты могут обернуться болью, страданиями и разрушенными душами тех, кому еще рано становиться чем-то большим… Другой смог пожертвовать собой ради справедливости, спасения мира и жизни близких ему… существ.

Перед вами – вся Вечность, и все миры. Ваши пути не расходятся здесь… Путь искупления, и путь воздаяния. Две стороны одной монеты.

Идите же. Выберите цель, и сделайте шаг.

Тьма вокруг распахнулась цветами, потоками информации, сплетениями временных линий и сферами миров, каждый из которых жил своей собственной неповторимой жизнью. Романов замер на короткий миг, пытаясь понять, осознать и пропустить через себя все великолепие этой нескончаемой симфонии бытия… Один из миров, подернутый стылой сизой дымкой, выпадал из общего ряда, внося диссонанс и вызывая странный отклик внутри Марка. «Мне надо туда» – подумал он, и упал навстречу серому ветру, холодным каплям дождя на потрескавшихся губах, и остывающему солнцу.

Ричард видел, как уходит его враг, не успевший стать другом, и подумал, что в других обстоятельствах не отказался бы узнать бывшего полковника немного лучше… Он знал, что, если понадобится, сможет найти Романова в любой из бесконечного множества Вселенных. Слишком уж тесно их судьбы были связаны теперь, после всех превращений и изменений, и, что бы не случилось… «Помогу. Успею. Справлюсь» – подумал Морган, и тоже выбрал цель. Если Марк ушел исправлять содеянное не им, и устранять последствия чужих катастрофических ошибок, то Рику выпало находить и, увы, приводить к справедливости тех, кто причиняет боль мирам… Но сначала он вернул в мир свою человеческую составляющую, и оставил тонкую ниточку связи, серебрившуюся где-то на границе восприятия. Тело капитана, погруженного в сон, переместилось в медотсек «Астарты», заняв место в дальнем от входа саркофаге автохирурга. Попутно Судья незримо попрощался с каждым из экипажа и легким усилием воли убрал из организма умирающего Травкина все последствия пребывания в реакторном отсеке…

Улыбнувшись чему-то, он разбудил капитана, и отправился в тот мир, который избрал ранее.

Маттершанц тихо вздохнул, наблюдая за маленьким чудом, которое только что совершил новорожденный Судья, и посетовал:

– Господин Директор, я надеюсь, это нарушение мы исправлять не будем?

– Нет, Матти. Просто в следующий раз вкладывай меньше себя в приглянувшихся тебе людей… – Директор с видимым усилием сложил губы в улыбку. – У них, как ты убедился, очень большой потенциал… Рождение двух Сил из одного мира – это очень много.

– Надеюсь, в следующий раз это будут не люди…

«Думаю, этот вид давно не является человеческим», – отрешенно подумал Матти.

Иди ты к черту, дорогой дневник…

Как же так вышло, что я помню все случившееся тогда? Когда мир умирал, отдавая свою кровь, свою жизнь новому Богу, родившемуся в пламени сражения с чем-то страшным и разрушительным… Когда время замкнулось в кольцо, и победа стала поражением, а поражение – победой. Когда я захотел спасти своих друзей, пусть даже ценой собственной жизни. И спас…

Но в каждом даре мудрых и светлых, пришедших из-за граней миров, содержится еще и проклятье. Мир вернулся. Он был знакомым, родным, чистым… Но никто – слышите, никто! – в нем не помнил ничего о том, что было. То есть, не было. Или, может быть, будет?

Друзья мои… Я спасу вас. Еще раз.

Джек с трудом разлепил глаза и осмотрелся. Вокруг тускло подсвечивались металлические стены какого-то помещения. Больше всего оно напоминало склад или трюм, в котором перевозят особо пакостные грузы. Светло-зеленая краска на трубах и решетчатых перекрытиях облетела, обнажая остовы тронутых коррозией перекрытий. По потолку змеились мелкие светодиодные лампочки, больше половины которых темнели выбитыми провалами, от чего общая картинка напомнила боцману рот старика с гнилыми зубами.

Джек попытался пошевелиться. Руки и ноги отозвались болью, и мечты Кацмана подняться, чтобы дать по щам неизвестным людям, разлетелись в прах.

– Очнулся? – спросил знакомый расслабленный голос Гавриила. – Добро пожаловать в реальность, долбаный синюк, – в свойственной ему манере братской любви продолжил он.

– Что это за гребаная хрень? – хрипло осведомился Джек, сморщившись от саднящей боли в запястьях. – Ты опять сварил что-то ядерное и нас закатали в обшивку?

– Я думал, это по твою душу, – удивленно вскинул брови Гай. – Во всяком случае, бабы под дверью орали что-то про алкаша и придурка с длинными патлами. Резонно было предположить, что это ты.

Джек засопел, как бегемот в брачный период, когда у него из-под носа увели самку.

– Пошел ты нахер, буддист хуев, – процедил он сквозь зубы.

– Обязательно, – жизнерадостно отозвался Гай. – Если ты окажешь мне услугу и перегрызешь вот эти наручники, я буду первым, кто пойдет куда угодно, в том числе, и по названному тобой адресу.

Гавриил улыбнулся, чем довел брата до точки кипения. Кацман с силой стукнулся лбом об пол. Потом еще и еще раз, в порыве ярости от невозможности дать по лицу Гаю, своим неизвестным похитителям и самому себе. Впрочем, о себе Джек почти не думал. А вот об оставленной в номере портовой гостиницы бутылке виски думать перестать никак не мог.

– Ты сказал, там бабы были? – дошло до него через пару минут самоуничижений и раскаяний. – Что за бабы? Ты их видел?

Травкин состроил на лице мину благообразности и приличия. Все это время он с интересом наблюдал за действиями Джека, мысленно подсчитывая удары головой и делая ставки с самим собой, когда именно его брат расшибет себе лоб. Выиграл тот Гай, который ставил на первую кровь. Едва на скуле Кацмана появился кровоточащий синяк, тот прекратил избиение и задал осмысленный вопрос.