Копье милосердия - Страница 70
Представив на миг, какими милостями осыпал бы его Шаул Валь, привези он Копье в Берестье, Мордко заскрежетал зубами. К дьяволу! Копье князю Радзивиллу не достанется! Он в лепешку расшибется, а перехватит этот ценный приз!
И все-таки как жаль, что манускрипт ушел за бесценок; ах, как жаль…
Последняя неделя пребывания в Истанбуле оказалась для московитов неделей сюрпризов — и приятных, и не очень. На следующий день после встречи с берестейским купцом Юрий Грек пообщался с фанариотами, имевшими отношение к морскому делу. И от них он узнал, что на галере, где сидел на веслах Ивашка Болотников, случилось восстание и что невольники, перебив стражу, ушли в открытое море. Боевые суда османов, последовавшие вдогонку за беглецами, возвратились ни с чем.
«Матерь Божья и святой Николай Мирликийский тебе в помощь, Ивашка!». С такими словами пришли московиты в церковь, чтобы помолиться и пожелать Болотникову, который нравился им своим неунывающим, веселым нравом, удачи. Они почему-то совершенно уверились, что во время восстания его не срубила сабля янычара и что Ивашка остался в живых.
Следующая приятность, которая и вовсе подняла дух купцов, случилась во время закупки товаров на обратный путь. За время пребывания в Истанбуле они так поднаторели в хитростях восточных торговцев, что умудрились приобрести хорасанские ковры и турские шелка за сущие гроши (конечно, если рассматривать их цену в сравнении с рыночной московской). А все потому, что Трифон и Юрий Грек пожелали приобрести оптом на сэкономленные у тех же купцов деньги турские сабли, которые в Москве ценились очень высоко.
Но затем наступила черная полоса. Она явилась к ним в лице… Маврокордато! Когда московиты увидели грека-романиота, их словно столбняк хватил. Они долго не могли прийти в себя от изумления, где-то даже радостного, потому что считали его погибшим. И купцы были недалеки от истины. Это они поняли, услышав историю приключений Маврокордато.
— … После освобождения из заточения, — рассказывал Маврокордато, — я сильно заболел. Почти неделю лежал без памяти. Мои родные уже думали, что жить мне осталось недолго. Но с Божьей помощью мне удалось одолеть болезнь, и я пошел на поправку, хотя еще неделю был слаб, как малое дитя… — Грек был бледен и даже добрая мальвазия, которой его угощали московиты, не смогла добавить румянца на его ланиты. — Пока я лечился, верные люди по моей просьбе много чего разузнали. Вам грозит большая опасность. В Истанбуле обретается берестейский купец по имени Мордехай, большой интриган. Из откровений моего поработителя, слуги князя Радзивилла, я узнал, что Иван Грязной как-то связан с этим купцом. Почему рыжий негодяй был так откровенен со мной? Думаю, что не будь моих молитв о заступничестве к Господу нашему, то гнить бы мне в этом подземелье до скончания века. Грязной не имел намерений оставить меня в живых…
Маврокордато перевел дух, отхлебнул вина из кубка и продолжил:
— Так вот, этот Мордехай что-то против вас затевает. Мои люди узнали, что он нанял большую разбойничью шайку, которая должна напасть на ваш обоз по дороге в Московию. Вы имели с ним какие-нибудь торговые дела?
У Трифона словно пелена упала с глаз. Мордко! Он вспомнил, где и когда слышал это имя. О нем говорил Федот Погорелов на праздновании Рождества. Похоже, это тот самый берестейский купец-обманщик, который разорил своей аферой с медью и серебром Дорофея Смольнянина. Ах, как они опростоволосились! Кому поверили?!
— Да, было дело… — глухо ответил обескураженный Трифон.
— Тогда тем более понятно. Христианам, даже когда это посольство, вообще небезопасно передвигаться по землям османов. Похоже, Мордехай позарился на ваш товар и хочет чужими руками жар загрести. Если разбойники отобьют у вас обоз, кто вам потом поверит, что все это затеял какой-то берестейский купец?
«Хитер… Ах, хитер, сукин сын! — думал совсем упавший духом Трифон. — Ему даже потратиться не придется, чтобы заплатить разбойникам. Они заберут наш товар, а Мордко достанется манускрипт. Ведь разбойники понятия не имеют, какова его цена. Что делать, что делать?! Нам не избежать разорения, а то и гибели…».
На его мятущиеся мысли ответил Маврокордато:
— Вы уж меня простите, Христа ради. Это я во всем виноват. Не поберегся. Но кто ж знал?! Как вы понимаете, мне пришлось рассказать этому Ивану Грязному о посреднике. Иначе он запытал бы меня до смерти. Этому рыжему негодяю откуда-то стало известно о цели вашего путешествия. Поэтому он и выследил меня. Но я искуплю свою вину! Вам нельзя возвращаться в Московию по суше, нужно идти морем.
— Но мы уже погрузили наш скарб на возы! — в отчаянии воскликнул Коробейников. — Послезавтра в путь. И потом, мы не сможем нанять судно, чтобы это прошло мимо внимания этого Мордка… будь он проклят!
Маврокордато хитро улыбнулся и ответил:
— Судно уже ждет вас. Мне посодействовала в этом деле наша греческая община. Корабль доставит ваш груз в устье Дуная, где вас будут ждать повозки. Я уже отправил туда гонца, который подготовит для вас все необходимое. Дальше вы сможете продолжить путь по суше, через Валахию.
— Не знаю, как и отблагодарить тебя… — Трифон почувствовал огромное облегчение. — Но у нас не хватит денег, чтобы оплатить фрахт. Я уже не говорю про повозки.
— Это уже моя забота, — твердо сказал Маврокордато. — Все заплачено, так что попутного вам ветра. Пусть Господь вас не оставит в своих милостях. А что касается Мордехая… Его дружок, Иван Грязной, и он нанесли страшное оскорбление семье Маврокордато. А такие вещи мы не прощаем… — При этих словах черные глаза романиота опасно блеснули.
— Значит, послезавтра мы должны покинуть Истанбул…
— Нет! — перебил его Маврокордато. — Сегодня ночью. Разбойникам, я уверен, уже известно время вашего отправления. Они готовы идти по вашему следу. Но мы сильно их разочаруем. Мало того, нужно постараться все сделать тихо и тайно. Что касается соглядатаев Мордка, которые следят за вами, это моя забота.
— Что ж, коли так…
— Именно так. Доброго вам пути. С Богом!
Все дружно перекрестились.
На этом над средневековой историей о Копье Судьбы можно опустить занавес. Осталось лишь внести некоторые дополнения, которые не имеют непосредственной связи с повествованием.
Трифон Коробейников и Юрий Грек благополучно, без особых приключений, возвратились в Москву. Им и впрямь удалось с помощью ценного медицинского манускрипта «Алимма» сберечь свои головы на плечах. Да и прибыль от путешествия у них получилась знатная. После этого путешествия Трифон при живейшем участии Юрия Грека написал книгу «Хождение Трифона Коробейникова в Царьград». Она разошлась по городам и весям во множестве списков, став на протяжении почти трех столетий любимой книгой русских читателей.
В 1593 году Трифон Коробейников возглавил делегацию, отправленную царем Федором Иоанновичем в Царьград, Иерусалим и Антиохию для того, чтобы раздать милостыню во здравие родившейся дочери Феодосии. По возвращении Трифон все-таки получил вожделенный чин дьяка и оставил свое купеческое дело сыну Матвею. И вновь из-под его пера вышла книга, на этот раз «Хождение купца Трифона Коробейникова по святым местам Востока». И опять к этому труду приложил руку Юрий Грек, но по скромности своей и из-за родственных отношений с Трифоном и на сей раз он никому об этом не рассказывал.
Князю Николаю Радзивиллу Сиротке в погоне за Копьем Судьбы пришлось посетить острова Крит и Кипр, побывать в Сирии, Палестине и Египте. Удалось ли ему заполучить Копье Судьбы, доподлинно неизвестно. Когда он возвращался домой из Святой земли, на его шебеку напали пираты, притом в таком месте, где их никто не ждал. Князя от верной гибели спасла лишь помощь де Гуржа, который будто вынырнул из морской пучины со своими берберами. Француз одно из суден пиратов потопил, а второе отогнал, причинив ему орудийным огнем немалый урон.
Несмотря на большие трудности, путешествие в Святую землю все же излечило Николая Радзивилла. Он даже помолодел и стал еще более энергичным. По возвращении из путешествия Сиротка начал большое строительство в Несвиже: возвел каменный замок на месте прежнего деревянного, а в самом городе построил иезуитский, бенедиктинский и доминиканский монастыри. В 1586 году он отказался от должности великого маршалка литовского в пользу своего брата Альбрехта и получил должность трокского каштеляна. В 1590 году князь Николай Радзивилл был назначен трокским, а в 1604 году виленским воеводой.