Копье милосердия - Страница 65

Беда свалилась на голову Ваньки с той стороны, откуда он ее совсем не ждал. Князь уже отплыл на корабле с верными людьми в неизвестном направлении (по крайней мере, Ваньке не сообщили о маршруте Радзивилла), а ему и еще трем десяткам слуг приказали ждать возвращения господина сколько потребуется. Богатый караван-сарай им пришлось оставить и перебраться на окраину Истанбула, в мазанки, — князь не хотел, чтобы его слуги мозолили глаза чиновникам, и на содержание выделили совсем мизерные деньги. Не будь у Ваньки гешефта с греком-фанариотом, ему пришлось бы трудно, тем более что среди слуг князя он был чужаком.

Ванька Грязь шел к своему подземному укрытию. Нужно было что-то решать с Маврокордато. Выпускать его никак нельзя, хотя грек клялся всеми святыми, что не сдаст Ваньку полиции султана. Но кто ж ему поверит? Это нужно быть полным идиотом, чтобы принять на веру слова Маврокордато. Его вмиг расколют, едва он вернется к своему семейству. А дальше… Дальше совсем неинтересно.

Ваньку или на кол посадят, или сварят живьем в казане как опасного преступника. Греки-фанариоты имели большие связи среди чиновного люда Османской империи. И они точно не простят какому-то московиту, пусть и единоверцу, надругательство над членом уважаемой семьи Маврокордато.

Все случилось на подходе к Айя-Софии. Ванька решил не делать круг, а забраться в подземную цистерну с главного входа. Он уже намеревался свернуть в знакомый проулок, как раздался истошный вопль:

— Вот он! Держите его! Хватайте этого негодяя!

Удивленный слуга князя Радзивилла озадаченно повертел головой: что за переполох? Кого ловят? И, оглянувшись, похолодел. На него неслась, судя по одежде, толпа греков, а впереди всех бежал… узник подземного водохранилища Маврокордато! Он был страшно заросший, с огромной черной бородищей, бледный, исхудавший и почти голый, если не считать каких-то тряпок, намотанных вокруг бедер.

Ваньку это зрелище сразило, что называется, наповал. Как грек сумел освободиться?! Без посторонней помощи это невозможно, Ванька точно знал. Выходит, кто-то сумел проникнуть в подземное водохранилище?! Бывший офеня даже застонал, будто ему стало очень больно. В цистерне он хранил около трех тысяч полновесных левков, доход от совместных торговых операций с греком-фанариотом и плата за службу князю, и если тайник раскрыт, то ему лучше и не жить, потому что в таком случае его мечты о богатстве развеялись как дым.

Наверное, мольбы Маврокордато об освобождении услышал наконец его ангел-хранитель. Похоже, он и привел к нему трех мальчишек, испытывавших неодолимую тягу к приключениям. Что, впрочем, и не удивительно. В юном возрасте почти все дети — романтики.

Трое подростков наткнулись на вход в подземную цистерну совершенно случайно. Как это обычно бывает с их сверстниками практически всех «цивилизованных» народов, мальчишек посетила мысль быстро и без особого труда разбогатеть. Нужно было найти клад. Всего лишь. Как уж они отыскали тщательно замаскированный предусмотрительным Ванькой лаз в подземную цистерну, про то история умалчивает. Но когда перед мальчишками открылась лестница, ведшая куда-то вниз, они не побоялись ни злых джиннов, ни прочих демонов, и, запасшись факелами, спустились на дно цистерны, где и нашли бедного Маврокордато.

(Опережая события, нужно сказать, что мальчики все-таки разбогатели. Освобожденный из заточения Маврокордато был очень щедр к ним.)

Конечно же, мальчики не сумели самостоятельно справиться с цепью, которой Маврокордато приковали к камню, поэтому один из них сбегал за родственниками купца. Те принесли нужные инструменты, и вскоре несчастный узник увидел белый свет. Его вывели наружу через главный выход, потому что подняться по крутой лестнице сильно ослабевший Маврокордато не мог.

Видимо, это был его день. Кроме обретения свободы судьба преподнесла ему еще один подарок в виде главного обидчика, который нарисовался перед Маврокордато совершенно неожиданно; видимо, госпожа Удача решила пошутить и доставила Ваньку возмущенным грекам, что называется, на блюде.

Подпрыгнув от неожиданности на месте, Ванька заячьим скоком помчался по улицам Истанбула. Он понимал, что пропал, что его все равно поймают, но ноги несли слугу князя Радзивилла вперед, совершенно не подчиняясь рассудку. Фанариоты настигали. Конечно, именитые купцы, не отличавшиеся ни стройными атлетическими фигурами, ни большой выносливостью, отстали, но их резвые слуги, горя желанием получить большую награду за поимку преступника, летели вперед, как борзые.

Купола, опускавшиеся каскадом, и четыре изящных минарета новой мечети Сулеймание, возникшие перед затуманенными страхом глазами Ваньки, вдруг подсказали ему невероятную идею. Это его спасение! Вскричав, как безумец, он проломился сквозь стену живоплота, окружавшую двор (где кроме самой Сулеймание были расположены еще и здания медресе, обсерватории, библиотеки и двух бань), при этом разорвав на себе одежды и сильно оцарапавшись, забежал внутрь мечети и упал ниц перед кафедрой из белого мрамора, на которой стоял имам.

— Верую, верую! — завопил Ванька на турском языке. — Верую в Аллаха и его сына Магомета! Хочу обратиться в истинную веру! Бисмилля ир-рахман ир-рахим! — ляпнул он в конце своей тирады ни к селу ни к городу и украдкой посмотрел на имама.

Тот расплылся в широкой улыбке и довольно кивал дынеобразной головой в огромной чалме. Он предвкушал, как при встрече с другими имамами покажет живой пример большой святости мечети Сулеймания, которая приводит к истинной вере даже закоренелых преступников; все еще зоркие глаза имама рассмотрели через широко распахнутые входные двери, что возле входа толпятся разгневанные греки, вооруженные дубьем. Входить внутрь им запрещено…

Греческие купцы ушли восвояси, так и не добившись выдачи Ваньки. Не помог даже асес-баши, которому они всучили большой бакшиш. Имам был непреклонен — раскаявшийся грешник, обратившийся в ислам, ему дороже тысячи гяуров с их мелочными заботами и претензиями.

А совсем потерявшийся Ванька Грязь тем временем стоял на коленях на большом ковре, устилавшем пол мечети, и мрачно рассматривал изрядно выцветший рисунок. Нет, в его душе не было раскаяния, что он изменил вере отцов уже в третий раз. Мысли Ваньки занимала лишь одна мысль: нашли его тайник в подземной цистерне или нет?

Трифон Коробейников не находил себе места от неопределенности, в которой очутился. Из Палестины по-прежнему не было никаких вестей. Они с Греком уже и свои товары продали, и договорились с армянскими купцами о закупке турских шелков и персидских ковров по сходной цене, когда придется собираться в обратный путь, а от истанбульского грека Маврокордато так и не пришло ни единой весточки.

Купец нутром чуял, что с фанариотом что-то случилось, но как проведать его судьбу? Трифон мог, конечно, поспрашивать соплеменников Маврокордато, да боялся. Ведь тогда ему поневоле придется раскрыть свои карты — рассказать, о чем он сговаривался с греком. А это равносильно смертному приговору — купец не забыл, какими карами грозил ему царь, ежели он кому проболтается про Копье.

А тут еще и печаль свила черное гнездо внутри. Третьего дня, шатаясь от нечего делать по Истанбулу, они с Греком набрели на великолепную церковь с некогда золоченым куполом. Войдя внутрь, купцы увидели, что от ее былого величия и благолепия остались лишь изрядно поблекшие изображения святых на стенах и под куполом, а также главный алтарь. Церковь имела много просторных часовен, превращенных в помещения для зверей. Там размещалось множество разных зверей — львы, барсы, морские коты, рыси и прочие. Как потом выяснили купцы, это была церковь святого Иоанна Евангелиста, и теперь она называлась арслан-хане — зверинец.

«Господи боже всемогущий! — мысленно возопил Трифон Коробейников, когда купцы, возмущенные святотатством османов, поторопились покинуть оскверненную церковь. — Оглянись и узри, посети сады сии и исцели, ибо это невеста твоя и мать наша, которую увенчал ты своей драгоценной кровью святой, украсил славою и домом молитвы назвал! Лучше бы мне пропасть либо умереть, чем видеть своими глазами такое горестное, скорбное бедствие. Горе нам, христианам, горе! Почему она ныне презрена и опорочена неверными и почему Ты молчишь и терпишь?!».