Конвой - Страница 7

Конечно, бывает, что в наёмники попадают и люди бомонда. Взять хотя бы его самого. Однако Волошеку незачем прикидываться серой мышкой или рядиться в нищего.

Он присмотрелся к другим. Хех! К простолюдинам можно было отнести, пожалуй, лишь черниговских братьев, да и то с большой натяжкой. Они, жуя пищу усердно, казались от этого несколько простоватыми, но отнюдь не мужичьём.

Скользя взором по лицам наёмников, он вдруг наткнулся на встречный взгляд Дастина. Тот, словно нарочно его поджидал, а когда взгляды встретились, еле заметно качнул головой, мол, отойдём.

Волошек лениво поднялся и, размышляя о возможных причинах, побрёл к командирской повозке. Там уже поджидал Эмельт.

– По лесу без шума ходить умеешь? – спросил подошедший следом Дастин.

– Угу.

– Пойдём, подводу с сеном проведаем. Может, и они разговоры у костра ведут. Вот и послушаем.

Втроём они углубились в лес. Особых усилий хранить тишину в такую сырость от них не потребовалось. Скорее боялись чавкнуть сапогом, нежели хрустнуть веткой. Сделав изрядный крюк, вернулись на дорогу, полуверстой позади конвоя.

Маленький костерок, разведённый в ямке, изредка выбрасывал искру-другую, позволяя разведчикам разглядеть возможных преследователей.

Оба человека уже спали, закутавшись с головой в одеяла. Распряжённые лошадки сонно добирали овёс из привязанных к мордам мешков. С вылазкой наёмники опоздали на каких-то полчаса, если, конечно, Дастин собирался только послушать разговоры.

Как оказалось, орк нашёл чем заняться. Оставив Волошека наблюдать за людьми, он скользнул к подводе и по самое плечо засунул руку в сено. Шарил там долго, но ничего не нашёл. Тем временем Эмельт подкрался к лошадям и сыпанул в овёс какой-то травы. Лошади на эльфа не отреагировали. Собратья Эмельта умели ладить с животными.

– Уходим, – прошептал Дастин.

До самого возвращения никто из них не произнёс больше ни слова. Волошека сжигало любопытство, что за снадобье подсыпал Эмельт лошадям, и что надеялся найти Дастин, но он благоразумно промолчал. Чем чреваты лишние вопросы, выяснилось скоро.

– Ты где был? – встретил товарища скучающий Жирмята.

– Так, отлучился по нужде.

– На полтора часа? – прищурился Рыжий. Он почуял запашок тайны и готов был вонзить в неё зубы.

Тут подошёл Дастин и с улыбкой, похожей на оскал, ткнул в Жирмяту когтем.

– Ты и Андал. Сегодня чистите котлы.

– Э-э… – к такому вероломству Рыжий оказался не готов.

– Потом ты сможешь рассказать напарнику, где пропадал полтора часа. Если он не заснёт до твоего возвращения.

Утро отметилось проливным дождём. Около часа деревья жались к дороге, а потом расступились, словно чернь перед выездом знати. Длинный язык степи глубоко вдавался в полесье и дальше, судя по карте, вёрст двадцать дорога шла по открытому пространству.

На самой кромке степи стоял колодец. Влаги вокруг было много, но что с неё толку – не собирать же по капле с травы и листьев? Питьевой водой следовало запастись. Наёмники поочерёдно таскали вёдра, поили лошадей, наполняли бочонки.

С Глебом, одним из черниговских братьев, случился конфуз. Он быстро намотал цепь на ворот и уже потянулся, чтобы перехватить ведро, как вдруг из колодца завыло. Глеб отскочил, разлив воду, и, не обращая внимания на подначки, к колодцу больше не приближался. Борису пришлось успокаивать брата, он что-то шептал ему на ухо, но тот, похоже, испугался всерьёз.

Тогда Борис подобрал ведро и побрёл к колодцу сам. Никто не удивился, когда из бездны укнуло и на него. Теперь успокаивать брата выпало Глебу.

– Два сапога – пара, – бросил Сейтсман насмешливо.

– Скорее уж, два сапога на одну ногу, – поправил Жирмята.

Братья не были близнецами, но так старались походить один на другого, что наёмники, бывало, путали их в спешке. Одинаковость и стремление подражать доходили порой до абсурда. Копировалась манера одеваться, разговаривать, жесты, мимика… ну, и глупости тоже. И если один из братьев наступал на грабли, можно было держать пари, что второй скоро последует по его стопам.

***

Стоило покинуть лес, как тут же налетел сильный ветер и все, кроме Андала, полезли за плащами. А тому хоть бы хны, знай себе лошадей погоняет, и даже куцую свою одежонку не запахнул.

– Он, верно, и зимой в безрукавке ходит, – заметил, ёжась, Жирмята.

На безлесой равнине дорога просматривалась далеко. Подозрительная повозка так и не появилась, и Волошек побежал к командиру с докладом.

Монах правил лошадьми, а орк сидел рядом, укрытый клетчатым пледом. В одной руке он держал крышку из-под термоса и похлёбывал из неё кофе, в другой, словно маршальский жезл, сжимал надкусанный рогалик.

– Нет повозки, – сообщил Волошек. – Всё чисто.

– Отлично! – Дастин сделал глоток и зажмурился от удовольствия. – Теперь им не до нас. У бедных лошадок вздулись животы и они могут сгодиться разве что в качестве буйков на воде.

– А смысл? – осмелился Волошек на вопрос.

– Нам нужно проскочить степь, – пояснил Дастин, отправляя в рот последний кусок. – Пространство открытое. Самое удобное место, чтобы подать сигнал дымом или бумажным змеем. Зачем нам лишние неприятности? Если это была слежка, то мы её сбросили.

– А если они обычные крестьяне?

– Тогда к вечеру от хвори у лошадей и следа не останется. Эмельт не стал бы попусту вредить животным.

Благодушие длилось недолго. Взглянув на сторожевой амулет, командир нахмурился – тот вовсе и не думал угасать. Клетчатый плед отправился в мешок, а орк, полуобернувшись, опёрся на бочку и гаркнул:

– Пока степь не пройдём, глядеть в оба!

Не прошли. Ровно посреди языка амулет полыхнул янтарём. Дастин взобрался на бочку и скоро увидел орду, что двигалась наперерез конвою. Заметил поздновато – с сырой земли пыль не поднималась – однако раньше, чем орда углядела добычу.

Конвой встал. Наёмники вытащили клинки, Волошек с Жирмятой разнесли по повозкам арбалеты и луки с запасом стрел. Особого воодушевления не наблюдалось. Биться с ордой в степи всё равно, что промышлять пиранью, ныряя с удочкой в Амазонку. Шансов почти никаких.

– Без лошадей идут, и то хорошо, – произнёс Дастин, слезая с бочки.

– Твои дружки, косоглазые, – желчно заметил Андал, но орк даже ухом не повёл.

– Весточку Тургу отправлю, – сказал он.

Сверившись с картой, быстро написал на лоскуте шёлка несколько фраз и цапнул из клетки голубя. Тот забился в когтистых лапах, предчувствуя смерть от орчьих клыков, но чутьё на сей раз обмануло птицу. Прикрепив послание, орк подбросил её повыше и пронзительно свистнул. Обалдевший от счастья голубь дёрнулся, кувыркнулся через себя, затем махнул крыльями и, быстро сориентировавшись, направился к Киеву.

– Ему, счастливчику, полчаса лёта до дома, – вздохнула Ксюша.

– Нам-то корысть какая? – проворчал Андал. – Пока соберут подкрепление, пока доберутся сюда, косоглазые нас уже по кольям рассадят, словно горшки на просушку.

Его пессимизм разделяли многие, но пустую болтовню никто не поддержал.

– Эх, пробиться бы нам вон к тому холмику, – сокрушался орк, почёсывая когтями щетину на скуле. – Там закрепиться можно.

– Не успеем, – сказала Ксюша.

– Не успеем, – согласился командир.

– Я могу отвлечь их на время, – предложил Априкорн. – Думаю, хватит, чтобы добраться до холма.

– Чародейство? – с сомнением произнёс Дастин. – А, всё равно. Давай!

Априкорн достал из сумки чёрную, как уголь вещицу, размером с кулак. Волошек даже шею вытянул, стараясь разглядеть штуковину. Разглядел – и впрямь кулак, вернее, его изображение, только средний палец у кулака оттопырен.

– Что это? – удивился Дастин.