Контроллер - Страница 11

— Неважно.

— Давайте после встречи с Даниэлой вместе снимем номер. В Сергиевом Посаде. В «Царском дворике». Ну, чтоб два раза не ездить.

Госпожа Анисьева в совершенстве владела искусством «исландской правдивости». Она не лгала там, где могла не лгать. Только три раза с ее узких уст сорвалось прямое вранье: когда она сказала, что не покидала гостиницу, когда сказала, что не знает Гарпага под его настоящим именем и что она не консультировала Гарпага.

— Жора, я твои прозрения к делу не подошью, понимаешь? — за ужином они выпили на брудершафт и с удовольствием отбросили официальщину. — И то, что ты сопрешь из терминала Анисьевой — тоже. Горелов показал, что она не покидала гостиницы. Чтобы выколотить из Кондрашова санкцию на допрос Горелова и Анисьевой с детектором лжи, мне нужно что-то железное. Абсолютное.

Цумэ откинулся на кровати, потер лицо. Кровать огромная, до полнолуния далеко, и он без труда уснет, тем более что они с Мартой и вправду очень устали…

— Завтра, — сказал он. — Завтра мы со всем разберемся. Благо завтра суббота. Это будет незабываемый уик-энд. Кстати, Горелов врал напропалую.

— Да неужели? Как ты догадался? Брови дергались?

— Губы двигались. Когда сказал, что они жили в соседних номерах, не соврал. Про ужин с маскарадом — не соврал. Что Анисьева в десять утра читала доклад — не соврал. А вот что видел ее на ужине весь вечер — сбрехал как сивый мерин.

— Что ж ты его не прижал, изобразив рыцаря-спасителя?

— Не тот сценарий. Спасителем не может быть тот, кто прижимает. Прижимает один, спасает другой. И это не нужно. Я чувствую, здесь мы что-то найдем.

Он слышал, как Марта шагает по комнате. Ее напрягало то, что они остановились пусть и в «экономе», но в «Царском дворике». Оперативная необходимость очевидна, но оправдать перед бухгалтерией Тверской управы даже эконом «Царского дворика» было трудно.

— Что мы здесь найдем? На конференции присутствовали восемьдесят семь человек. Прошла неделя. Думаешь, персонал кого-то помнит?

— Кто-нибудь что-нибудь да помнит. Открытие было в пять. Ужин с маскарадом начался в шесть и кончился за полночь. Она без проблем могла показаться там, съесть-выпить что-нибудь, поехать в Тверь, отравить Гарпага, вернуться, и еще успеть попасться на глаза допоздна загулявшим коллегам. А наутро появиться свежей, аки лилия, в конференц-зале и прочитать доклад.

— И где-то между делом побегать по лесам в поисках аконита.

— Нет. Аконит она нашла здесь. Нашла случайно. Я же говорю — это было преступление возможности. Она увидела цветы — и внезапно поняла, что у нее все получится.

— Да на кой черт ей травить Гарпага? Через неделю ее инициируют, уже подписан приказ!

— Вот именно. Она в очень уязвимой позиции для шантажа. А Гарпагу хотелось пайцзу.

— И чем бы он мог ее шантажировать? Тем, что она его консультировала в спорах с Квашниной? Жора, это даже не смешно.

— Марта, тебя подводит память, потому что ты устала, перевозбудилась, расстроилась из-за встречи с дочкой — кстати, напрасно, девочка тебя любит. Мы с тобой знаем, что кто-то оплатил Сорокину исполнение роли Серафа. Немаленькие деньги. Мы знаем также, что Гарпаг докладывал Анисьевой о фальшивом коллеге — а та не реагировала. Нецелевой расход средств — хорошее основание для шантажа.

— И как ты докажешь, что Анисьева и есть этот фальшивый контроллер?

— Не знаю. Но если мы ничего не найдем здесь, я приму позу буквы Г, а ты с разбегу дашь мне ногой под зад. Идет?

Будильник она настроила на полвосьмого, но звонок поднял раньше.

— Что случилось? — простонала Марта.

— Помнишь, я говорил, мы здесь что-то найдем?

Марта зарычала горлом. Убийственно жизнерадостный Георгий продолжал:

— Здесь есть живой уголок! Домашние животные — куры, цесарки, утки, фазаны и все такое. В основном для здешней кухни. И несколько пони — катать детишек.

— И что? — простонала Марта.

— Козы нет!

— Чего нет?

— Козы! Вольер есть, табличка есть — а козы нет!

— Карастоянов. — Марта села на постели. — Я тебя убью. Я тебя сама отравлю.

— Нет, не отравишь. Тут уже нечем. Одевайся, иди в живой уголок, тебе будет страшно интересно.

Матерясь под нос, Марта натянула джинсы и топ, набросила свитер — утра уже холодные. Доски крыльца скрипнули под ногами, роса почти мгновенно пропитала отвороты джинсов, стоило свернуть с мощеной дорожки на тропинку к живому уголку.

Карастоянов курил, опираясь на колоритную изгородь из жердей, огораживающую вольеры. На изгороди сидела серьезная девочка лет семи и болтала ногами в шлепанцах.

— Это Марта, — представил детектива Карастоянов. — А это Нато, внучка Ираклия Вахтанговича, который присматривает за здешней живностью. Нато, расскажи Марте еще раз, что случилось с Мадиной и ее козленком.

— Эта тупая скотина, — сказала девочка с выражением, — выскочила из вольера, пошла на во-о-он ту клумбу и нажралась там волчьего корня.

— А что случилось дальше? — Карастоянов явно не приветствовал такого лаконизма.

— А дальше она сдохла, что еще могло случиться? Почему все нужно повторять по три раза? А Тетри попил ее молока, мучился-мучился и тоже умер. И всё!

В этом «всё!» было столько окончательности и трагизма, что Марта сама чуть не прослезилась.

— Нато, а ты можешь показать, где у вас растет волчий корень?

— Теперь уже нигде, — девочка развела руками. — Деда, что ли, тупой, оставлять его после такого? Мы его выпололи, везде. Везде-везде-везде!

У Марты опустились руки. На языке криминалистики это называлось «уничтожением вещественных доказательств».

— И когда это было?

— В ту пятницу. Тут была эта, как ее, преференция. Гостей много приехало. А Мадина кричала и блевала. Деда ее зарезал, чтоб не мучилась. А эта дурища его ругает: как будто это он виноват, что Мадина такая прыгучая. А это она везде развела волчий корень. Деда говорил этой дурище: не надо сажать! Он ядовитый! А она ему — «культурные сорта, культурные сорта»! — девочка так уморительно поджала губки и закатила глазки, что Марта не удержалась и фыркнула. Нато соскочила с забора.

— А раз вы смеетесь, — грозно сказала она, — то вы от меня вообще ничего не услышите, вот.

— Стой, Нато, погоди. — Карастоянов удержал ее за плечики. — Марта больше не будет, правда. Она понимает, какое у тебя горе…

— Это у вас горе. — Нато дернула плечом и высвободилась. — А у меня трагедия.

И побежала по дорожке, шлепая растоптанными «вьетнамками».

Карастоянов вздохнул.

— Как ты так можешь, — с пафосом произнес он. — Жестокая.

— Ну вот такие мы, очерствевшие полицейские. — Марта подавила смех. — Не можем пролить ни слезинки над судьбой бедного козленка. «Культурные сорта, культурные сорта!»

— Пошли завтракать.

«Дурища», то есть администратор отеля, пробовала отговориться занятостью, но при виде значка, скрепя сердце, выкроила свободное время.

— Да, — со вздохом признала она. — Прошлой осенью мы купили семена борца.

Так и сказала — борца, может, это правильно?

— Это красивые многолетние цветы, и они создавали… нужную атмосферу, понимаете? Розы, пионы — все это не вписывается в общую эстетику нашего ландшафтного дизайна. Они слишком шикарны, а нам нужна тихая прелесть Севера. Мы закупили семена сортового борца — «Айворин», «Пинк сенсейшн», «Биколор»…

— А джунгарского не покупали?

— Упаси Бог, зачем? Не самый красивый, но самый ядовитый. Да его просто не продают! А почему вы спрашиваете? Кто-то из гостей жаловался?

— Нет-нет. Эту гостью вы помните?

На лице администратора сформировалось выражение «Вроде да… а вроде и нет…»

— Хорошо. Скажите, кто из персонала обслуживал ужин-концерт-маскарад по случаю открытия конференции?..

Закончив беседу с администратором, Марта мысленно отчеркнула:

— поговорить с Ираклием Вахтанговичем;