Контролер - Страница 47

– В течение недели жду звонка, – собеседник покрутил в воздухе пальцем. Тот пожал плечами.

– А если не получится?

– Сам узнаешь, – и пошел к выходу.

Проводив его, генерал немного постоял у окна на кухне, в ожидании, когда тот выйдет из подъезда. Не дождался.

– Ах, ты, старый хрен, – расхохотался он. Налил еще полстакана и накатил. Подошел к стоящему в прихожей телефону закрытой связи, снял трубку и набрал номер.

– Добрый вечер, это я.

– ...

– Через час буду у тебя, – генерал и начальник Главка двигались по службе параллельными курсами и уже больше двух десятков лет были на «ты». Не при посторонних.

– ...

– Знаю, только мои новости будут поважнее твоего завтрашнего доклада, – положил трубку и тут же принялся названивать по другому телефону, на сей раз, в гараж Управления.

Несколько дней назад, прочитав оказавшуюся на его столе записку, генерал сначала собрался было сразу проинформировать Первого, но, поразмыслив, делать этого не стал. Он был наслышан о репутации Совы и в возможность блефа с его стороны не верил. Да и потом, что ни говори, возраст, целых шестьдесят три года. Пора, как говорят водоплавающие, на лопату. Самое время подумать о душе, о том, кого и что растерял, поднимаясь по карьерной лестнице. В конце концов, просто представить, что каждый год, каждое пятое ноября у тебя дома ни разу не зазвонит телефон. Вот и пришлось взяться за электродрель, между прочим, второй раз в жизни.

А насчет пива Сова оказался совершенно прав. Вернувшись домой, генерал первым делом прошел на кухню и залез в холодильник. Остатки водки чудно легли на ранее выпитое дома, и виски, освоенный за компанию с начальством. Так что вечером следующего дня пиво прошло просто на ура.

– А у вас интересная биография, Игорь Александрович.

– Шутите.

– Я очень редко шучу на работе.

– Так что интересного вы обнаружили в моей биографии?

– Самое интересное в ней это отсутствие чего-либо интересного. Знаете, у меня вообще возникло ощущение, что она вовсе даже не ваша.

– Тогда чья же?

– Какого-то ничтожества и воришки в погонах.

– А ранения?

– Такие же странные, как сама биография.

– Именно поэтому вы приказали написать ее еще раз?

– Я уже говорил, что предыдущий экземпляр потерялся.

– А я – то думал, что рукописи не горят.

– Рад, что вы сохранили чувство юмора. Горят, уверяю вас, горят, а еще теряются. Если следовать должностной инструкции, я должен был написать докладную начальнику отдела, а он, в свою очередь – отправить на пенсию делопроизводителя, благо ей уже далеко за шестьдесят.

– И?

– Жалко старушку, – он смущенно улыбнулся. – Вот я и подумал, что вам будет не так трудно описать вашу жизнь еще раз.

– Конечно же, не трудно, – какой он все-таки славный парень, мой следователь. Старушек жалеет.

– Кроме того, я надеялся, вдруг вы вспомните еще что-нибудь.

– И как вспомнил?

– Нет, – огорченно сказал он, – в обоих экземплярах одно и то же, – извлек из портфеля две скрепленные стопочки бумаги и положил перед собой, – только разными словами, – пододвинул ко мне, – вот, сами посмотрите.

– Значит, делопроизводитель потеряла, – проворчал я.

– Именно, а потом разыскала, ее на радостях едва удар не хватил.

– Скверная штука старость.

– И не говорите. Так вот я послал запросы о частях, в которых вы служили.

– Будем ждать ответа.

– Уже пришел, и, знаете, что опять очень интересно?

– Что?

– Все до единой части, в которых вы проходили службу, расформированы.

– Да? – и я сделал вид, что удивился.

– Не расстраивайтесь, частей нет, а люди остались. Будем искать ваших сослуживцев... – и попробуй тут не расстроиться. Мое личное дело, самое настоящее «третье», как известно, рассчитано исключительно на поверхностную проверку по типу «запрос-ответ», не более.

– Если надо, я не против, – как будто, кто-то интересовался моим мнением.

– Исключительно в интересах следствия, Игорь Александрович. А оно требует самой подробной информации о вас. Так что будем трудиться без лишней спешки и суеты, – я ощутил себя сухим поленом. Сейчас этот Дровосек взмахнет топориком и... Стало грустно и я улыбнулся, зачем, сам не знаю.

– Вот и отлично, – он достал из кармана сигареты, – не желаете?

– Нет, спасибо.

– Ах да, у вас же режим. Давайте-ка, немного побеседуем. Меня интересует...

– А потом появился спецназ. Я очень испугался...

– Странно, а работавший по этому делу офицер ФСБ указал в рапорте, что вы держались очень спокойно.

Спасибо, Равшон...

– Какое уж там спокойствие.

– Ничего не хотите добавить к сказанному?

– Нет.

– Согласитесь, что вся эта история в вашей трактовке выглядит не совсем правдоподобно.

– Не спорю, – я опять улыбнулся, на сей раз, криво, – истина очень часто не выглядит как истина... – и сам не понял, что сказал.

– Да вы у нас просто философ.

– Где уж мне, – на сей раз, я улыбнулся скромно. Спросите, почему? Исключительно от страха. Когда-то мне советовали больше всего опасаться умных следователей. Повезло. Передо мной сидел не просто умный, а очень умный. Сидел себе и играл со мной, как сытый кот с мышонком.

– Хорошо, на этом сегодня закончим. Распишитесь и укажите на каждой странице...

– Помню, – пододвинул к себе бумаги и принялся изучать, что же такого интересного я сегодня наболтал. Немного, но если он ухватится даже за это... – Позвольте ручку, – и принялся визировать листы.

– Желаете встретиться с адвокатом?

– На этой неделе – нет... – мэтр Тищенко уже приезжал вчера с хорошими новостями. Только вот после сегодняшнего допроса в них не особо-то и верилось.

– Просьбы, пожелания?

– Не знаю, возможно ли это...

– Что?

– Хотелось бы пару гантелей от шестнадцати до двадцати кило, эспандер и эластичный бинт.

– Боюсь, что не получится.

– Что ж, – я вздохнул и, в который уже раз, улыбнулся, – тогда просьб и пожеланий нет.

Следователь нажал на кнопку. Вошел конвой, меня окольцевали и повели к выходу.

– Минутку, – и мы, все трое, остановились, – пару слов напоследок, вы меня слушаете?

– Да, конечно.

– Не знаю, где это вас так научили держаться на допросах, но обязательно узнаю, – Не хотелось бы. Даже не хочется думать, что будет, если у него это получится. – Я, вообще, собираюсь очень подробно изучить вашу биографию. А пока добрый совет: осознайте, наконец, что проиграли, и начинайте сотрудничать. – Я лишний раз зауважал этого Сотника за то, что он не начал ездить мне по ушам на тему, что мой подельник уже раскололся до задницы и валяет одно чистосердечное за другим. – До встречи, задумайтесь над сказанным.

– Обязательно. Всего вам доброго, – и, не снимая с лица улыбки, я двинулся на выход походкой победителя. Так и шел, скалясь, до самой камеры.

Я уселся на шконку лицом к стене и с силой провел ладонями по физиономии, пытаясь вернуть ей нормальный вид. Получилось не очень здорово, от всего этого натужного веселья у меня свело лицевые мышцы, так что возникла реальная возможность прожить остаток жизни «человеком, который смеется 2009».

Серьезный парень этот Сотник и, как посмотрю, не только дровосек, но и землекоп. Если так пойдет и дальше, нароет он обо мне много всякого и разного. Так что, если в ближайшее время не случиться чуда, придется... А что, собственно говоря, придется? Сам не знаю.

Ладно, побренчали нервами и довольно. Все равно я победил, при всех раскладах победил. Вот только как бы теперь избежать приза за эту самую победу.

Ничто так не укрепляет здоровье, как пешие прогулки по зимнему лесу. Беда в том, что зима в России в последнее время все больше и больше напоминает крымскую, то есть никакого мороза со снегом, зато много дождей и грязи.