Констрикторы - Страница 29

"Все же изменения есть, - вглядываясь она в связанное тельце. Есть... вот только бы понять, в какую сторону..."

В это самое время Эльвира, сидя в фойе, "допрашивала" только что прибывшего новичка. Это был плечистый мужчина лет сорока пяти, с вытянутым подбородком, сильно нарушившим все пропорции лица и придающим ему упрямое и грубое выражение.

- ...И вы говорите, что ваша группа уничтожила около двадцати констрикторов.

- Да, - новичок, казалось не знал, куда пристроить свои руки: он то сплетал их на груди, то складывал за спиной, то позволял свободно обвисать вдоль тела, чтобы еще через секунду зацепить их большими пальцами за пояс брезентовых штанов.

- И вас ни на секунду не остановило то, что, быть может, эта болезнь относительно легко излечима?

- Послушайте, - болезненно скривилось его лицо. - Мы просто защищались и защищали... ну, вообще... Кто станет в такие моменты думать? Они - душат, мы - стреляли. Я стрелял... Я не думал, что потом все в это выльется... Просто не думал. Вот... - к ним незаметно подошел "тихий", видно, желая что-то сообщить журналистке, но остановился чуть поодаль и принялся внимательно прислушиваться к разговору. - Я и сам не могу объяснить, как это называется, но вмести со всеми я становлюсь словно сумасшедшим... Я никогда в жизни не стал бы делать в одиночку то, что делал в толпе. Может, это тоже болезнь, не знаю. Я словно растворился в общей массе, в общей ненависти... и мы убивали. Если бы не те дети... Я очень сбивчив, груб, не так ли? Так вот, я пришел в себя только тогда, когда дошло до убийства нормальных здоровых людей. Среди них... точнее, в той квартире были дети, и тогда мы передрались между собой. Тот парень, что привел нас туда "поплыл", кто-то - я уже не помню, кто именно, да я и не всех знал в нашей компании - выстрелил в него, другие начали защищаться. Там творилось что-то ужасное, но это позволило мне прийти в себя, вспомнить, что я имею право поступать самостоятельно... Нет, снова не так - у меня ведь этого права никто не отнимал... Проще: стало нужно выбирать, кто с кем, потому что пошел разброд. Пока все разбирались друг с другом, я взял за руку старушку - там была старушка, я еще не говорил? - и потащил ее к выходу. Ее, и детей... Нам в спины начали стрелять, потом кто-то ударил меня по голове - и я больше ничего не помню. Очнулся среди нескольких трупов. Куда делись дети - не знаю, может им повезло, а бабуся лежала тут же. Потом я об укреплении и пошел его искать. Пока меня не прогнали... Может, и оставят.

- Ну, уж за это не беспокойтесь, - пообещала Эльвира. - Вы еще раз повторите мне всю эту историю помедленнее, как вы охотились на констрикторов, где проходила ваша группа, встречали ли вы подобные формирования ну и так далее...

- Я не уверен, что помню все: повторяю - на меня что-то нашло. Я не осознал, что делаю.

- И рождает чудовище - страх, - раздался за его спиной тихий отчетливый голос, заставляя обоих собеседников замереть от странного, почти мистического холодка, - другое чудовище - толпу... Но и толпа не бесплодна...

Пророк и клоун стоял улыбаясь и плача.

- Вы... - не то испуганно, не то почти разочарованно выдавила Эльвира. - Так же заикой можно стать...

- Можно, - согласился он, - и даже не только заикой. Можно стать частью толпы...

- А вы кто такой? - отвисла громадная нижняя челюсть.

- Это - наш пророк, - мстительно произнесла журналистка.

Бывший охотник на зомби посмотрел на "тихого" с уважением.

- ...Вы били чудовищ, и в какой-то момент кто-то из вас крикнул "бей жидов, армян" или нечто подобное, - серьезно посмотрел он на новичка. Так?

- Да... - тот совершенно опешил. - Но откуда?..

- Это не пророчество... просто так было и будет всегда. У меня было время подумать над этими проблемами... Очень много времени. - "тихий" подмигнул Эльвире. - И я понял, как просты некоторые самые сложные явления. Один человек - это сложно, но если сложить в кучу массу народу... она окажется намного проще, чем каждый человек в отдельности. Потому у нас и вредно быть... пророком.

- Вы знаете, - журналистка прищурилась, - у вас, конечно, есть право говорить загадками, но у меня нет времени их разгадывание. Короче: вы считаете, что нас всех специально старались превратить в толпу?

- Да. Вначале - благополучием, затем - скукой... Только у страха это всегда получалось лучше, хотя... в последнем случае чудовище-толпа может оказаться и неукротимой, для нее нужен слишком сильный дрессировщик. Когда таковой появиться - я лучше попрошусь опять в психи, разумеется в тихие, с правом на свободную прогулку.

- А... - бывший охотник попробовал что-то сказать, но запнулся: нужная мысль покинула его.

- А что касается вас... - "повернулся к нему "тихий". - То это типичный случай. Убийство страшно тем, что однажды можно не остановиться. Развязать себе руки легче, чем связать... Для второго действия нужна уже будет помощь извне, а принять ее наверняка не захочется. Не верите - могу принести веревку... А вообще, милая мадам Светлая... Э.Светлая, - уточнил он с иронией, ставшей уже обычной для его обращения к журналистке. - Я вас искал. В медпункте для вас есть кое-какие новости...

21

- Стрелять буду! - прокричал Артур, укорачиваясь от очередного камня.

Прыгали в прицеле лица. Среди них становилось все меньше мужских быть может, зачуяв его слабинку, вперед выступали женщины. Одичавшие, разъяренные, готовые на все...

"Если я снова выстрелю в воздух, - холодея осознал Артур, - они поймут, что я не способен их остановить... Наверняка поймут."

Теперь в сторону напарника он поглядывал с отчаявшимся и в то же время надеющимся взглядом: его гуманизм был бессилен решить сложившуюся перед совестью дилемму - кто должен выжить, а кто нет: люди из окруженного города, или все остальные, не вошедшие в проклятую зону.

Логика со всей очевидной жесткостью говорила, что спасать нужно большинство, но абстрактное "большинство" находилось где-то вдали, а стрелять предстояло по людям конкретным и живым, находящимся у Артура перед глазами...

- Да потерпите вы, - неожиданно для самого себя произнес он уже другим голосом. - Вам же сказано - эвакуация будет проводиться... Вам надо только подождать.

В свои слова он не верил, жизненная практика приучила его скептически относиться к обещаниям, данным "свыше". Не более наивны были и беженцы во всяком случае, так считал Артур, - и потому странно было, что на какой-то момент крики с обоих сторон замолкли.

Логика - логикой, но человек живет еще и надеждой...

- Не слушайте его! - нашелся "умный" голос на "галерке". - Очередное надувательство... Нас кинули, господа. Так что же нам, подыхать, веря в чужую болтовню?

Фонтан ругательств возобновился. Снова засвистели камни.

Прикрываясь тюками с чем-то мягким, видно - с одеждой - несколько человек уперлись в проволоку, которая начала гнуться и растягиваться.

- Отойди!!!

Автоматная очередь пропахала борозду у границы ограждения, задевая чью-то вдвинувшуюся на запертую территорию ногу.

- Убийцы! - завопили в толпе.

"Я не хочу стрелять... я не хочу..." - Артуру показалось, что еще немного - и сознание покинет его.

Напарник дал вторую очередь, но уже и угроза смерти не могла остановить отчаявшихся людей: выстрелы только прибавили им ярости.

- Эти сволочи еще и стреляют!

- Да бить их надо!

На минуту взгляд Артура снова выхватил из толпы фурию с младенцем она все еще толкалась в передних рядах, но, видно, сорвала голос и из открывающегося рта доносились только неразборчивые звуки.

"А ведь они нас убьют, - понял он, скользя взглядом по толпе. - Как пить дать - убьют. Только очнуться здесь, и..."

Как ни странно, эта перспектива пугала его не сильнее, чем необходимость таки перейти от угроз к действиям.

- Все, - негромко признался ему напарник. - Больше я терпеть не намерен. Сами напросились...