Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ) - Страница 8

Стив не мог выдавить из себя ни слова. Бедро, за которое его так бесстыдно трогали, горело огнем, карточка жгла ягодицу каленым железом, нестерпимо хотелось немедленно вымыться, но он помнил о Баки. О том, что Баки нужна его помощь в поиске кого-то достойного. Того, кто не будет таким бесцеремонным, как только что отошедший парень, потому что его Баки заслуживает лучшего.

Залпом допив какой-то цветной коктейль, Стив поискал глазами знакомую широкоплечую фигуру и увидел ее в противоположном от стойки углу. Баки теснил к стене тот самый мускулистый мужик, властно придерживая за бедро, и Стив почувствовал, как кровь вскипает в жилах. Так нельзя. Никто не имеет права обращаться с Баки, как с куском мяса. Он не какая-то девочка легкого поведения, чтобы вот так…

Глаза заволокло кровавой пеленой, и Стив резко поднялся. Проталкиваясь сквозь толпу, он даже не извинялся — настолько плохо соображал, что делает. Добравшись до здоровяка, пытавшегося лизнуть Баки в шею, Стив отдернул его за плечо и еле удержался от того, чтобы врезать по лицу. Весьма смазливому лицу, он готов был это признать, и от этого на душе становилось еще поганей.

— Стив? — Баки смотрел насмешливо и чуть пьяно, хотя вряд ли мог опьянеть, как и сам Стив. — Что-то случилось?

— С тобой все в порядке? — голос позорно дрожал от едва сдерживаемых эмоций, природу которых невозможно было объяснить даже самому себе, но сейчас Стив и не пытался. — Баки?

— Все отлично.

— Мне показалось, или…

— А ты что, его мамочка? Это твоя мамочка, Баки? — забракованный Стивом потенциальный ухажер переводил взгляд немного подведенных глаз с одного на другого и ухмылялся. Пошло, грязно, совсем не так, как должен улыбаться тот, кто достоин Баки Барнса.

— Отпусти его, — неожиданно сам для себя сказал Стив.

— А не то что? — нагло отозвался парень.

— Эй, хватит, — Баки решил вмешаться и, отлипнув, наконец, от чертовой стены, сжал запястье Стива затянутой в перчатку левой рукой.— Прости, Рой, в другой раз.

— Джой, — поправил его парень. — Ты считаешь, что меня можно просто так продинамить?

— Я считаю, что тебе лучше убраться с нашего пути, — голосом Капитана Америка произнес Стив, незаметно сам для себя переходя в боевой режим.

— Слушай, парень, я ничего тебе не обещал, так что извини, — Баки, нагло ухмыльнувшись, толкнул неудачливого Джоя живым плечом и потянул Стива к столикам. — Какого черта ты творишь, Стиви? — спросил он, стоило им остаться в относительном уединении.

— Этот парень лапал тебя, а вы знакомы меньше десяти минут, ты даже толком не запомнил его имя.

— Я не собирался на нем жениться, — спокойно попытался объяснить Баки. — Черт, да я даже перезванивать не собирался! Что с тобой случилось, Стиви? Ты же сам предложил прийти сюда.

— Это неправильно, Бак. Это не должно быть так, будто…

— Будто как, Стив? Очнись, на дворе двадцать первый век, здесь люди трахаются в сортирах, даже не удосужившись спросить имя. Чем быстрее ты поймешь это, тем быстрее окажешься…

— Где? В грязном туалете? Да не сдалась мне такая… любовь.

— Любовь, — разозлился Баки, глядя на него потемневшими глазами. — Какая любовь, Стив? Большая и чистая? И взаимная, притом? Да, может, и нет ее вовсе!

— Есть. Должна быть, Бак. Иначе… зачем все это?

— Зачем что, Стив? Зачем трахаться? Для здоровья, понятно тебе? Для гребаного здоровья! Раз уж…

— Раз уж что? — спросил Стив как-то растерянно, не выдал свое обычное «следи за языком» и выглядел как… как Стив.

От его взгляда из Баки разом вышла вся злость, и он почувствовал себя сдувшимся шариком.

— Прости, — уже спокойнее выговорил он, — не стоило идти сюда с тобой. Среди этой грязи не место таким, как ты.

— Бак, я не… — Стив сделал жест рукой, будто помогая себе подбирать слова, — я все понимаю. Секс без отношений, у тебя и раньше такое было, с этой, как ее? Роззи, например. Но даже с Роззи ты о чем-то говорил, прежде, чем…

— Потому что Роззи — девушка, а девушки, ну, большинство, не дают просто так. Если бы можно было, я бы с удовольствием пропустил разговоры и совместные походы в кино, а сразу запустил руку ей в трусики. Потому что я парень. И это — та-дам! — означает, что другие парни думают так же, даже те, которые предпочитают члены большим грудям.

— Я так не думаю, — Стив упрямо наклонил голову, и Баки вздохнул, подозвал официанта, заказал еще два дурацких коктейля с соломинками и, подперев щеку металлической рукой, уставился на него со странной нежностью.

— Я знаю, — сказал он. — Но ты — совсем другое дело, Стив. Ты — это что-то особенное, и всегда таким был, а потому я совершенно не понимал тех глупых куриц, которые игнорировали тебя.

— Я ужасно танцую, — улыбнулся Стив, которого, похоже, отпустило напряжение — Баки был в безопасности, — и Наташа говорит, что мне надо меньше занудствовать.

— Много Наташа понимает, — хмыкнул Баки, допивая свой коктейль. — Хочешь, потанцуем? У меня ноги по-всякому крепче, чем у любой девушки в Нью-Йорке.

— Но… — Стив хотел сказать что-то о приличиях, но Баки кивнул на танцпол, где мужчины кружили мужчин, и сдался. — Идем. Зря мы заплатили по двадцать долларов за вход, что ли?

Танца не получилось. Стив бестолково топтался вокруг Баки, чувствуя себя с каждой минутой все неуютнее, но терпел. Ради Баки он позволил бы разрезать себя на куски, уж танец он как-нибудь переживет.

А потом Баки прикрыл глаза и прижался к Стиву сразу весь, горячий, гибкий и скользнул рукой по спине. Кожу будто обожгло, но совершенно не так, как там, у стойки, под прикосновениями незнакомца, а будто окатило горячей волной, и Стив вдруг увидел это со стороны — себя и Баки. То, как это выглядело, вызывало в нем целую бурю непонятных чувств. Здесь была и странная гордость за то, что Баки такой красивый. Что, несмотря на все, что ему не посчастливилось пережить, он не утратил странного магнетизма, который чувствовали все вокруг. Здесь было и смущение от того, что все, кто смотрел на них (а на них действительно пялились), могли счесть их парой, любовниками, хотя ни о чем таком Стив никогда даже не думал — это же Баки. И последним, едва поддающимся идентификации, было ощущение, что Баки с ним, а, значит, все правильно. Значит, Баки никто не обидит.

— Идем домой, — вдруг сказал Баки, отстраняясь и не глядя в глаза.

— Что? — очнулся Стив. — Мы же только пришли.

— У меня нет настроения.

— Но… — Стив посмотрел на Баки, на его отсутствующее выражение лица, пустой взгляд, которым он скользил по лицам, даже, видимо, не различая их, и решительно заявил: — Мы пришли веселиться. Мы, в конце концов, заплатили сорок баксов, на эту сумму в тридцатые можно было жить целый месяц.

— А сейчас это четыре чашки кофе. Идем домой, Стив.

— И тогда ты скажешь мне, что случилось?

Баки странно на него посмотрел и спросил:

— Это обязательное условие?

Стив на несколько мгновений будто впал в ступор, пытаясь сообразить, где та отправная точка, с которой все пошло не так.

— Давай присядем, — Стив потянул Баки к столу. — Расскажи мне. Тебе что, так понравился тот здоровяк? Я не могу считаться ценителем мужской красоты, но… черт, Бак, да он был агрессивен, как пиранья. Я думал, он перегрызет тебе горло.

— Стив, ты такой придурок, — невесело рассмеялся Баки. — Тебе напомнить, кто я? Ты можешь себе представить кого-то достаточно чокнутого, ну, кроме Старка, чтобы попытаться перегрызть мне горло?

— Ты выглядел беззащитным, — заупрямился Стив.

— Я выглядел готовым к траху, — попытался объяснить Баки, намерено употребляя слово, от которого Стив поморщится. — Что я должен был сделать? Сжать горло того парня своей левой и оскалиться? Да он бы обосрался, а я хотел от него другого.

— Язык, Бак, — ожидаемо поморщился Стив.

— Язык, — согласился Баки.— В это время я бы уже совал свой язык ему в горло, если бы не твоя паранойя.

— Прости,— неискренне отозвался Стив. — Как тебе вот тот парень, — он ткнул в худое ломкое нечто с длинными крашеными волосами.