Конфлизм - Страница 2

Следующая новость касалась развития ИИ для контроля поведения всех народов всех государств планеты. Создавалась единая структура контроля, позволяющая, по уверениям разработчиков, «улучшить обслуживание населения и вывести безопасность жизни на высочайший уровень». В Китае цифровизация достигла стадии «коллективного народного интеллекта», что означало – создан прецедент «стайного социума» – единой цифровой матрицы типа «хомо-рой». Управлять Китаем теперь мог один (!) компьютер. Или человек. Недалёк был тот день, когда всё население Китая станет лишь клетками единого цифрового организма.

Идиоты, равнодушно подумал Тимофей. Потом развил мысль: а разве мы не туда же идём, как баранье стадо?

Глоток кофе уравновесил оценки.

Следующими известиями, заинтересовавшими молодого физика, были сообщения из центров биоинженерии и космического Агентства России.

Машинный интеллект, о котором так много говорили последние десять лет, наконец достиг уровня человеческого, по заверениям экспертов министерства цифрового развития. Это означало, что в мир начали поступать новые автоматические системы управления, находившие применение в ранее недоступных для этого областях. В том числе – искусства и культуры. Уже вовсю проводились конкурсы работ искусственного разума, а кино всё больше опиралось не на живых актёров, а на ботов. В медицине же возникли отрасли создания искусственных органов, а роботов начали приучать чувствовать и любить «как человек». Что в принципе предвосхищало близкую гибель чисто природной цивилизации и переход социума на общий системный подход к искусственной жизни.

В космос уже не раз запускались орбитальные отели, не считая телескопы и лаборатории, и хотя Илон Маск, обещавший полететь на Марс ещё в две тысячи двадцать четвёртом году, так и не создал поселения на красной планете, в том же направлении дружно шагали китайские специалисты, запустившие две собственные космические станции – вокруг Земли и вокруг Луны, а также создавшие первый лунный городок.

Они же первыми объявили об отсутствии следов пребывания американских астронавтов на спутнике Земли, после чего началась истерия планетарного масштаба, заставившая НАСА стыдливо оправдываться тем, что лунную аферу затеяли не нынешние власти, а прежние.

Впрочем, следы в местах якобы посадок американских модулей на Луне нашлись: пытаясь скрыть аферу, американцы запускали к Луне автоматические станции, сбросившие на её поверхность отражательные элементы и даже макеты посадочной ступени и лунного ровера, чтобы их можно было увидеть и с Земли. Ложь и насилие всегда сидели в генах завоевателей Северной Америки, сбежавших из тюрем Старого Света, а в начале двадцать первого века эти две отвратительнейшие категории поведения были вообще возведены в США (да и в Европе тоже) в ранг внешней политики.

С любопытством Тимофей узнал и о строительстве в Японии высочайшей в истории человечества деревянной башни в семьдесят этажей. В Китае, Таиланде и Новой Зеландии давно были возведены дома-башни высотой до километра и выше, но они строились из композитных материалов и легированной стали, выдерживающих большие температуры и нагрузки. Башня же из дерева высотой в триста пятьдесят метров строилась впервые.

И ещё Тимофей узнал, что учёные вплотную подошли к рождению детей с запрограммированным геномом.

Это сообщение заставило поёжиться, так как в первую очередь человечество создавало оружие на основе новых технологий, а о создании универсальных солдат писатели предупреждали людей ещё с середины двадцатого столетия. И вот настал момент теории приблизиться к практике вплотную.

Внимание Тимофея отвлёк звонок мобильного вижна[2].

Он нацепил очки КДР (контура дополнительной реальности) и увидел перед собой Валеру Грубина, с которым подружился два года назад. Оба лежали в антиковидном госпитале на Сиднёвке, там же познакомились и с тех пор вместе часто отдыхали или встречались в разных компаниях, представляя собой необычную пару.

Тимофей был достаточно высок, строен, широкоплеч, по-мужски красив, эдакий мачо двадцати восьми лет от роду. Валерий же обладал внешностью офисного клерка. Со своим росточком метр шестьдесят восемь, с костлявыми плечами, рукастый, мосластый, он казался хилым и болезненным, да и прихрамывал на ходу. Но при этом обладал недюжинной силой (мог ломать пальцами монеты и дробить кулаками кирпичи) и владел рукопашным боем, будучи в прошлом капитаном спецназа Росгвардии «Гром».

Уже после лечения от ковида Валера со своим подразделением попал в засаду в Перми, куда просочились боевики ИГИЛ, получил две пули в спину и был комиссован. Однако навыков не потерял, что и доказывал иногда в реальной жизни, полной отморозков и мажоров. Он и Тимофею советовал заняться боевыми искусствами, предлагая себя в качестве тренера, но физик уговорам не поддавался, убеждённый в том, что каждый должен заниматься своим делом. Учёный в его понятии не был рождён ни для кулачного боя, ни для любого другого.

– Привет, старый, – расплылся в улыбке Валера; он был младше Тимофея на год, потому и подшучивал над ним, обзывая старым. – Чем занимаешься?

– Завтракаю, – ответил Тимофей.

– Оп! – огорчился бывший спецназовец. – А я хотел предложить тебе позавтракать вместе.

– Надо было позвонить вчера, договорились бы.

– Да я поздно домой пришёл, провожал брата. Слушай, ты говорил, что получил отпуск.

– Получил, с сегодняшнего дня.

– Почему бы нам не рвануть в глэмпинг? Я тоже в отпуске, хочу отдохнуть на природе, не улетая далеко.

– Что такое глэмпинг?

– Так называют хорошие кемпинги, присоединяя слово «гламурный». Мой братец отдыхал, рекомендует.

– Вообще-то я хотел съездить на малую родину, в Мурманск.

– Дело хорошее, поддерживаю, но и в лесу пожить на берегу озерца неплохо. Да и погода стоит хорошая.

– Где этот твой глэмпинг располагается? В какой глуши?

Валера рассмеялся.

– Вовсе не в глуши. Брат Сашка отдыхал в «Сфере», это на берегу Плещеева озера, рядом с Переславлем-Залесским. Два часа от Москвы. Не бывал?

– В Переславле? Нет.

– Мотанём на недельку? Сашка говорит, что там отдыхают очень крутые девчонки.

Тимофей улыбнулся.

– Тебе-то они зачем?

Валера притворно обиделся.

– Что я, не мужик, что ли?

– В том смысле, что ты ведь женат.

– Был.

– Что? – удивился Тимофей. – Как это – был?

– Развёлся.

– Когда?!

– Позавчера.

– С какого бодуна?!

– А чем я хуже тебя? – скривил губы Грубин. – Ты же развёлся год назад?

– Не я, Света просто ушла…

– Какая разница?

– Но твоя Ляля тебя любила.

– Если бы действительно любила, вышла бы за другого, – со смешком проговорил Валера. – Случайно узнал, что у ней есть запасной ухажёр. Короче, едем?

Тимофей почесал в затылке.

– Знаешь, а давай! Только ты предложил, ты и заказывай.

– Легче лёгкого. Сашка оставил все координаты. Я сделаю заказ и завтра поедем.

– Думаешь, места будут?

– Отдых не для бедных.

– Я тебе такое порасскажу, – оживился Тимофей. – Не поверишь!

– Ради этого я отправлюсь и на Луну, – засмеялся Грубин. – Ты уже провёл свой эксперимент?

– Было дело, об этом и речь, только об этом никому ни слова, инфа секретна.

– Обижаешь, старый.

– Жду. – Тимофей снял очки.

Показалось, стены кухни качнулись, став зыбкими. Но это был лишь эффект перехода от созерцания виртуальной связи к реальной жизни. Хотя на миг вернулось состояние, испытанное во время эксперимента.

Все пять операторов лаборатории, находившихся в бункере «Илэвен», пережили примерно одинаковые ощущения. Но главным из них было чувство обнажённости: казалось, их разрезали по многим направлениям, и душа, метавшаяся в поисках основы бытия, не могла определить координат реальной сосредоточенности на формировании цели существования. Четвёртое измерение рассасывало всё материальное до уровня бессмыслицы! А ведь, по теории, Вселенная реализовала не три и не четыре измерения, а целых десять пространственных и одно условное – время. И только три из них были развёрнуты масштабно, образуя известное человеку пространство. Остальные оказались свёрнутыми в крохотные петли – суперструны или структуры Калаби-Яу, названные так по именам открывших их учёных. Свёртка произошла в считаные мгновения после начала Большого Взрыва, породившего Вселенную, и почему это случилось, определить не смог ни один теоретик. Хотя идей было множество, объясняющих существующее положение вещей через предположение о бесчисленных попытках природы объединять группы физических констант и законов Мультиверса – Большой Вселенной, допускающие возникновение жизни.