Конец света сегодня - Страница 13

Проситель положил мертвого ребенка у ног Собхиты. Тот внимательно посмотрел на девочку.

– Она красива, – сказал он. – Она достойна жизни. Я дарю ей жизнь.

Собхита звонко хлопнул в ладоши. Меж его ладоней проскочила золотая молния и низринулась в тело девочки. Ребенка окутало золотое сияние, а когда оно исчезло, девочка шевельнулась и чихнула.

– К моей дочери вернулась жизнь! – вскричал осчастливленный отец. – Слава тебе, податель жизни! Слава тебе, победитель смерти!

Отец хотел взять свою дочь на руки, но тут Мара остановил его движением ладони:

– Погоди, земнорожденный.

Проситель в замешательстве уставился на Мару:

– Да, о повелитель?

– Разве ты не знаешь, смертный, – заговорил Мара, – что за все милости, дарованные тебе, надо благодарить?

– Да, понимаю, о повелитель.

– Тогда отблагодари великого господина. Дай ему своей крови.

– Хорошо, о господин.

– Приблизься и протяни правую руку, – приказал человеку Мара.

– Лучше левую, – поправил его Собхита.

– Да, лучше левую.

Как очарованный, человек приблизился к трону и протянул двухлетнему мальчику свою левую руку. На запястье пульсировала тоненькая жилка. Неожиданно заплакала девочка.

– Не мешкай, – сказал Собхита. – Твой ребенок ждет тебя.

С этими словами он впился в запястье несчастного. От мерзких сосущих и чавкающих звуков Сидору чуть не стало дурно. Лишь благодаря поддержке Вишну он держался на ногах.

Собхита насытился быстро. Он отпустил бледную и пошатывающуюся жертву со словами:

– Теперь на тебе пребывает моя милость, и в последний день ты выживешь.

– А моя дочь? – пискнул несчастный.

– И она тоже, – великодушно махнул рукой Мара.

Посетителя с дочерью увели крылатые охранники.

Потом пошел целый поток калек и увечных, они все выпрашивали у Собхиты исцеления. И Собхита исцелял их, взамен беря с каждого виру в виде крови. С каждой выпитой каплей он становился сильнее и лучезарнее, и Сидор с болью в груди понял, что ему никогда не одолеть этого мальчишку. Для того чтобы победить зло, надо быть богом. А богом Сидор не был. Он вообще теперь не знал, кто он.

Прошло некоторое время. День, по-видимому, клонился к закату, но поток просителей не оскудевал. Наконец Мара сказал крылатым охранникам:

– На сегодня всё. Скажите жаждущим, что великий господин удалился на молитву.

– Какую молитву? – тихо удивился Сидор. Разве богу нужно молиться кому-то, кроме себя самого?

– Я читаю молитву о спасении и воссоединении моих дражайших родителей – моей матери Лалит и моего отца Леканта Светозарного.

Эти имена Сидору ни о чем не говорили.

Меж тем в беседке на столе разложили молитвенные принадлежности, и Собхита вознес долгую, проникновенную молитву своим родителям. Сидор глядел на ребенка и не понимал, как это все: чудеса, добро, зло и смерть – может уживаться в нем.

Когда молитва была окончена, Мара вышел из-за спинки трона и, преклонив одно колено, сказал Собхите:

– Мой славный господин, позволь преподнести тебе скромный подарок.

Собхита захлопал в ладоши (меж ними засверкали молнии):

– Я люблю подарки, учитель!

Мара снял с плеча свой мешок и опустил его на мраморный пол. Развязал. По беседке распространился густой, какой-то медный запах. Сидор вдруг понял, что это за запах. Так пахнет кровь.

– Я принес тебе члены твоего врага, о Собхита, – сказал Мара и с этими словами вытащил из мешка голову… Сидора Акашкина.

«О боже, – в отчаянии подумал Сидор. – Ведь это же моя голова!»

Но это было еще не все. Мара вытащил кисти рук, приговаривая, что теперь этим рукам никогда не взять меча и не выступить против великого Собхиты. Точно так же он вытащил ступни ног («Этим ногам никогда не приблизиться к тебе, о Собхита!»). Последними шли гениталии. Их Мара демонстрировал с особым сарказмом, подчеркивая то, что Сидор был оскоплен.

– С телом твоего врага я разобрался, – сказал Мара Собхите. – Осталось только покорить его душу.

– Не понимаю, – приподнял бровку мальчик.

– В теле твоего врага пребывала душа какой-то женщины. Я отпустил ее в Бардо, ибо она бессильна что-либо сделать против нас. Но душу твоей жены, Вишну, я не отпущу. Потому что знаю, чья она.

С этими словами Мара вытащил из заплечных ножен острейший клинок.

– Нет, Мара, ты этого не сделаешь! – крикнул Вишну, загораживая собой несчастного Сидора и формируя в ладонях плазмоид.

– Еще как сделаю, – ухмыльнулся бог.

Меч и плазмоид сшиблись в воздухе. Во все стороны сыпанули золотые искры. Вишну и Мара бились, Сидор в теле Юдифи беззвучно рыдал – он больше никогда не вернется в свое тело, тела нет!!! – а беспечный Собхита лишь наблюдал за развернувшимся действом.

– Учитель! – воскликнул он, когда зрелище битвы уже начало ему приедаться. – В теле этой женщины скрыта душа моего врага, ведь так?

– Да, Собхита, – бросил Мара, отражая очередной удар Вишну.

– Так пусть его душа сразится со мной! Это так интересно!

– Сидор, не смей! – вскричал Вишну. – Ты сейчас не сможешь! Мы должны отступить!

– Куда вы отступите, – веселился Мара. – Я вас везде найду!

– Не найдешь, – пробормотал Вишну и ладонью словно размыл пространство перед собой и Сидором.

В этом размыве густо собиралась тьма.

– Сидор, туда! – крикнул Вишну, одной рукой толкая Сидора во тьму, а другой отражая выпад Мары.

Сидор влетел во тьму с разбега, словно в озеро. Не удержался на ногах, упал, разрывая платье. Обернулся – размыв закрылся, кругом темень, хоть глаз коли. Значит, Вишну за ним не пошел, до сих пор сражается…

– Где я? – прошептал Сидор.

Он приподнялся и сел, опираясь руками о землю? Камень? Или что-то еще?

Огляделся – темно и глухо, как в танке, хотя в танке Сидор в силу своей профессии никогда не был.

– Где я? – погромче сказал Сидор на русском.

И тут его прошиб пот, потому что тьма на чистейшем русском ответила вопросом на вопрос:

– Русский? Это откуда ты у нас?

Неожиданно вспыхнул свет. Неяркий, приглушенный, он исходил от одинокой электролампочки, висящей под потолком небольшой, как показалось Сидору, комнаты.

Сидор завертел головой. Он сидел на полу небольшой, повторяемся, комнаты с голыми, неприветливыми стенами. Окон не было, дверей тоже. Зато был стол с парой стульев. За столом сидела во всех отношениях странная личность. Сидор, когда разглядел ее, перепугался до смерти: змеиное тело, паучьи конечности, на человеческом лице вместо челюстей жвалы, огромные фасеточные глаза, с интересом глядящие на гостя.

– Ты кто, женщина? – по-русски спросило существо.

– Я, э-э, не совсем женщина. Я мужчина в теле женщины, – робко ответил Сидор, устрашенный видом существа.

– А имя у тебя есть? Или ты безымянным умер?

– Я не умер! Я переместился. А зовут меня Сидор Акашкин.

– Как? Сидор Акашкин?! Точно? Из Щедрого?

– Да.

– Сто ракшасов тебе в пуп! Это ж надо как встретились! Земеля!

– А вы что, тоже из Щедрого?

– Само собой! Ты небось думаешь – и где же это в Щедром такая страсть проживала? Объясняю: этот мой вид – боевая трансформация, потому что тут приходится постоянно с кем-нибудь сражаться. С ракшасами, асурами, дэвами. Много всякой нечисти. А зовут меня Анна Николаевна Гюллинг, если тебе о чем-нибудь говорит это имя.

– Конечно, говорит! Господи! Я ведь про вас столько статей написал!

– Не очень-то хороших, надо признать. Вообще как журналист ты, Сидор, так себе.

– Я признаю, – махнул рукой пораженный Сидор. С чудовищем, да еще Анной Николаевной Гюллинг, следовало соглашаться.

– Но объясни мне, дражайший Сидор, каким образом тебя в женское тело занесло?

Сидор рассказал все без утайки. И как книгу волшебных предсказаний на чердаке у бабки нашел, и как стал автором супербестселлера, и как его объявили мессией, способным победить Делийского Мальчика…

При упоминании о Собхите жвалы чудища безвольно повисли. Потом Анна Николаевна стукнула когтем о столешницу: