Конец митьков - Страница 49
Дразниться Митя умеет что надо. Рекшан вот тоже большую часть статьи просто дразнится, но это не тот класс:
РЕКШАН: Твоего товарища (Митю. — В.Ш.) постоянно показывают в телевизоре, у него берут бесчисленные интервью, его поздравляет с днем рождения губернатор... Представьте себе сельские танцы. Одну деваху постоянно приглашают на вальс и краковяк, а с другой танцуют не очень. Выступив в роли неприглашаемой, Шинкарев подставился. Ведь если ты про другого говоришь, что он плох и рисует только тельники, то и о тебе разозленный скандалом зритель может сказать, что достал ты всех депрессивными пейзажами и постмодерновыми перерисовками чужих картин. Ведь если не хотят тебя приглашать на вальс и краковяк, то и не пригласят!
Поскольку речь все-таки пошла про живопись — эта дразнилка не совсем в пользу Мити: именно Митя много лет жалуется, что его не приглашают. Например, лет пять назад он Флоренского и меня здорово извел: почему мы за него не хлопочем? Престижная выставка в Эрмитаже «Подношение к Рождеству», Голубева даже пригласили, а Митю нет. Я пошел, попросил устроителей и Митю взять — увы, отказались.
Был у нас 10 лет очень хороший художественный журнал «НоМИ», я уже упоминал о нем, вот он и был отчетом — кто кого приглашает. Если даже не читать, а пролистать, видно: меня не меньше десяти раз репродуцировали, много Флоренских, Яшке, Голубева, Тихомирова, у Кузи даже на обложке репродукция была. Митю ни одного раза не репродуцировали — так у него и выставок-то не было. Я не хочу сказать, что Митя не достоин выставок и его нигде не выставят, но факт таков: последняя персональная выставка у Дмитрия Ша-гина была в 1990 году, при этом Флоренские, Голубев, Тихомиров или я каждый год делаем по персональной выставке, а чаще по две. (В 2008 году Митя сделал еще одну выставку; также упомяну про несколько наших с Митей выставок на двоих — в Нью-Йорке, Лондоне; но это не вполне настоящие выставки — так, «джентльмен в поисках десятки», деньжат срубить.)
Рекшан каждую субботу приходит в Митину ставку, на других выставках не бывает. А в ставке — да, в ставке висят картины преимущественно Дмитрия Шатана. Они там все всегда висят. Но это же трагично, когда художник выставляется только в своей мастерской.
До данного случая Рекшан искусствоведческих статей не писал, вернее, была одна, подобострастно, без иронии названная «Гений, черт возьми!» («Вечерний Петербург», декабрь 1999). Забавно, но она тоже про меня — такую вот узкую имеет Рекшан искусствоведческую специализацию. (В статье «про гения» и понятийный аппарат похожий, ее краткое содержание: перечисление лиц, которым Рекшан раньше завидовал, и обоснование того, почему ныне Рекшан завидует мне.)
Итак, «разозленный скандалом зритель» (а как же «гениальный рекламный ход»? — скандал это единственный вид рекламы, который зрителя как раз не злит) жалуется, что я его достал «постмодерновыми» перерисовками чужих картин, — действительно, это несколько вульгарное, но верное определение серии моих картин «Живопись Нового Времени». Как и подобает искусствоведу, Рекшан глядит далеко вперед, ведь эту серию картин на момент написания статьи еще никто не видел, не слышал даже о ней.
Впрочем, нет, кое-кто видел: Митя, когда приходил ко мне в мастерскую для последнего разговора. Поэтому я не то что «смею предположить», а вот именно под Митиным руководством идеолог и работал над статьей.
Если бы Рекшан писал от себя и верил в то, что изобразил, то скорее не дразнился бы так злобно, а посочувствовал, как товарищу по несчастью. Как потерпевший потерпевшему, лузер лузеру. Живому классику хорошо знакома горечь девчачьей зависти, а точнее — рессентимента. Документально, без метафор с сельскими танцами, это показывает официальный сайт Владимира Рекшана, где так описано положение дел в отечественной рок-культуре:
Очень давно, в 1969 году, появилась группа «Санкт-Петербург» с фронтменом Владимиром Рекшаном[17].
КОРРЕСПОНДЕНТ: Какие группы оказали влияние на Ваше творчество?
РЕКШАН: <...> На меня оказывали влияние западные группы, на всех наших уже я оказывал влияние. <...> А уже наши не оказывали влияния на меня. (Интервью с Катей Лаптевой)
Поэтому естественно, что конец единственной независимой, самостоятельной группы означал конец рок-культуры.
Закончился культовый молодежный рок-н-ролл в 1974 году распадом «Санкт-Петербурга» («Культовый персонаж санкт-петербургской культуры о роке, литературе и о себе»).
Но кое-кто продолжает делать вид, что рок-музыка существует даже до сих пор, так вот надо это прекращать.
РЕКШАН: Моя задача такая: если «Санкт-Петербург» и Рекшан начали эту историю, то я ее должен и закончить.
ГУНИЦКИЙ: То есть после того, как ты закончишь, уже ничего в российском роке не будет происходить?
РЕКШАН: Надеюсь...
Гуницкий уводит разговор с больной темы, но Рек-шан спохватывается, что его угроза прозвучала недостаточно зловеще.
РЕКШАН: Я, как известно — может, не всем, — являюсь отцом русской рок-музыки. И я должен увидеть всё — от самого начала и до самого конца. Раз я провозгласил, что должен эту историю закончить, то я буду знать, когда сделать отмашку и сказать: «Хватит» (А. Гуницкий. Записки старого рокера. «Амфора», 2007).
Таковы и другие материалы сайта: три волоска, да растопорщены. Едва ли не в каждом из разделов хозяин сайта с раздраженной настойчивостью определяет себя:
Музыкант, писатель, публицист, историк, спортсмен и, без всяких оговорок, классик российской рок-культуры. Основатель и бессменный лидер, сердце и разум группы-легенды «Санкт-Петербург».
Такое самоопределение — уже печальный диагноз. Все как-то не складывается: значение «Санкт-Петербурга» не признают, «отец русской рок-музыки» стал массовиком-затейником при Дмитрии Шагине.
Мне интересно было обнаружить, что у Рекшана имеется еще одно занятие: он директор авторского общества «АНОВИС», в правление которого входит также Дмитрий Шагин.
«АНОВИС» — это автономная некоммерческая организация владельцев интеллектуальной собственности. Дело в том, что собственность — она при буржуазном обществе священна. Но собственность авторов ничем не отличается от собственности акционеров «Газпрома». Авторы, создатели музыкальных, литературных, художественных и актерских произведений, должны свои права знать и их защищать[18]. Поскольку я многократно был унижен и оскорблен как автор, я и возглавил организацию, цель которой — отстаивать имущественные интересы людей. (Интервью Владимира Рекшана для «Radio Liberty».)
Так это замечательно! Поскольку Рекшан понимает, что значит быть униженным и оскорбленным, пойду за правдой к нему, в Министерство Правды! Он защитит митьков, мою интеллектуальную собственность, запретит себе и Мите в дальнейшем это слово дискредитировать!
Шучу, ребята, пользуйтесь. Да и что есть «унижение и оскорбление»? Пиратские издания? Так это не оскорбление, а свидетельство востребованности автора. Или крадут картины с выставки, на что мне хозяйка галереи заявляет: «Какой ты счастливый! У других не крадут...» (У замечательного художника Геннадиева обчистили мастерскую: взяли все, даже полбутылки подсолнечного масла. Картины оставили. Вот тут да, это унижение и оскорбление автора.) Или взять книгу «Митьки». Могли я, придумав митьков, мечтать о том мистическом благоговении, которое они будут вызывать через четверть века: «Существование „митьков“ в данный момент не зависит ни от Шинкарева, ни от Шагина, ни от СМИ. И говорю я вам — это хорошо!» Признание творения всенаредным достоянием — это наивысшая похвала автору, дальше хвалить некуда.