Конец карьеры - Страница 20

Быстро перебрав фотографии, Снегирев остановился на одной из них.

— Да, нашел… этого знакомого.

На снимке был Завьялов в солдатской форме. Выглядел он здесь несколько моложе, но узнать его можно легко. Снегирев прочитал на обороте: Леонид Зонов…

— Значит, этот самый Завьялов — он?

— Да, он.

— Можете взять его дело с собой.

Вскоре принесли исследованное содержимое тайника Завьялова. Интерес представляли только пакеты, заключенные в полиэтилен, и шифр для радиообмена. Пакеты изъяли и отправили на экспертизу, заменив их точно такими же.

Провожая Снегирева, начальник управления сказал:

— До свидания. Жду доклада, что «Скорпион» обезврежен.

— Будет выполнено.

Следующей ночью содержимое тайника было возвращено на место. За тайником было установлено круглосуточное наблюдение. Кольцо вокруг «Скорпиона» сжималось.

Через неделю Никанорович снова сидел в кабинете Снегирева. Подполковник сказал ему:

— Мы проверили, Петр Никанорович, ваше заявление. Могу сказать, что вы ошиблись. Товарищ Воробьев — уважаемый в городе человек. В Щеглах никогда не был, не был и в Белоруссии. Это установлено точно. Видимо, он просто похож на того человека. Так что ваше подозрение не обосновано.

Никанорович вскочил с дивана.

— Да вот так. Как же это? Старый лешак. Нагородил на человека… Вы уж извиняйте старого. Говорил я старухе, может не он. Настояла она, чтобы пошел в милицию. Столько годов прошло. Ошибиться-то… Такое дело…

— Ничего. Что пришли — правильно сделали. Такие дела требуют проверки. Как говорится: семь раз проверь — один раз отрежь.

— Так оно. Конечно, дело такое… Извиняйте еще раз. До свиданьица.

Старик заспешил к двери. Снегирев вышел за ним и сказал дежурному, чтобы проводили его.

«Правильно поступил старик, — мысленно одобрил подполковник Никаноровича. — Такие вещи следует проверять. Нет, нет да и выявится нечисть, оставшаяся со времени войны».

Ступак получил легальный и удобный выход из положения: ему удалось устроиться на строительство завода — на установку электрооборудования. Лучшего нельзя было и желать. Поэтому отпала необходимость доставать пропуск нелегальным путем. Притом этот бригадир Козлов совсем не внушал доверия. Слишком он смело и независимо держался. Ступаку казалось, что он так и не сумел его запугать. Встречаясь с бригадиром на стройке и глядя на кепку, которую тот целую неделю носил козырьком назад, Ступак в душе смеялся над ним. Через неделю бригадир вообще выбросил свою кепку.

На работе Ступак присматривался, к людям, оценивал обстановку, обдумывал, как удобнее и безопаснее выполнить задание хозяев.

В аппаратном зале уже монтировали распределительные щиты, устанавливали электроаппаратуру, оборудование, пульты управления. В вырытую от ТЭЦ траншею уложили кабель и завели его к щитам в аппаратном зале. Траншею пока еще не засыпали.

Монтажникам больше всего доставалось с прокладкой кабеля по каменным стенам, в которых приходилось долбить дополнительные отверстия, забивать в них пробки и по ним уже крепить кабель. Когда Ступак устанавливал щиты, пришла мысль оставить после себя «память», да такую, чтобы игра стоила свеч. Но прежде необходимо сфотографировать чертежи, которые, как удалось ему выяснить, хранились в несгораемом сейфе главного инженера.

Несколько раз Ступак после смены оставался на территории стройки. И в тот вечер после работы он забрался под стапель и стал наблюдать за конторкой. Обычно дольше всех задерживалась на работе Ольга Воробьева, и сейчас ее голова виднелась за освещенным окном в кабинете главного инженера. Часа через полтора она закрыла сейф и вышла из здания. У стапеля Ольга остановилась. Здесь ее участок, работы — Ступак это знал. Ольге показалось, что отверстия в бетоне не соответствуют размеру, а ведь она сама замеряла опалубку их. Неужели сбили? Она положила сумочку и ключи на край траншеи и подошла к площадке. Увидев перед носом ключи, Ступак вспотел. Ольга стояла к нему спиной и что-то рассматривала, потом выпрямилась, вернулась, взяла сумку.

Ступак осторожно заворачивал в носовой платок пластик, на котором отпечатались ключи и круглая печать.

Через минуту Ольга и, видимо, кто-то из секретной части прошли в конторку: осматривали печати. Затем Ольга ушла через проходную.

Целую ночь потратил Ступак, чтобы выточить ключи по слепкам и на старой печати для пакетов сточить номер и выбить другой. Еще раньше он изготовил несколько реле, которые нужно было поставить в электросхему пульта управления. Он принес их на территорию стройки и спрятал.

В тот день он позвонил домой и предупредил, что останется работать на ночь, надо закончить кое-какие дела. Дома к его ночным дежурствам уже привыкли. После работы опять задержался на стройке дольше всех и просидел в укромном уголке до темноты. Фотографировал чертежи при электрическом свете в туалетной комнате, которая не имела окон. Вся операция заняла около полутора часов. Уже перед тем как уходить, нечаянно задел стопку чертежей, они упали и перепутались.

Перед четырьмя ночи он траншеей пробрался к забору. Ровно в четыре свет на территории на минуту погас. Ступак проскользнул между досками, загораживающими выход, пробежал по траншее, выбрался наверх за бугром возле ТЭЦ, и, когда снова загорелся свет, он был уже в переулке. Направился домой. Завтра рано вставать, надо хоть немного отдохнуть.

В аппаратной с работами спешили, отставать было нельзя: монтажники взяли обязательство сдать ее к сроку. Некоторые узлы и щиты были уже смонтированы, их можно было опробовать. В одном из щитов Ступак, вместо настоящих, поставил два своих реле. Их обмотки были рассчитаны таким образом, что вскоре они должны сгореть. Тогда замкнутся контакты, подающие высокое напряжение на механизмы стапелей. Неожиданно заработают моторы и лебедки, удерживающие корпуса судов на стапелях. И все это рухнет. Авария. Потом пусть ищут причину.

В бригаде монтажников работал инженер Сомов. Дотошный и любознательный, он у всех спрашивал, что, как, да почему, и все проверял сам. Ступака несколько раз бросало в дрожь, когда инженер начинал возиться возле щита в углу. Если обнаружит там нестандартные реле, конечно, заинтересуется ими и поднимет шум.

Ступак возился в другом углу и лихорадочно обдумывал, как отделаться от инженера. Щит, который устанавливал Ступак, весил больше ста килограммов и был укреплен на болтах невысоко от пола. Он открутил гайки и позвал инженера.

— Борис Маркович! Подойдите, пожалуйста.

Сомов подошел к щиту. Ступак возился с концами кабеля между стеной и щитом.

— Возьмите эти концы и продерните их к себе.

Инженер просунул руку в отверстие и взялся за провода. Ступак нажал на щит, он сорвался с болтов и упал инженеру на ноги. Тот вскрикнул, но тут же прикусил до крови губу и больше не издал ни звука. Щит подняли, и инженер начал падать, но его подхватили на руки. Минут через десять приехала санитарная машина и увезла пострадавшего в больницу. Ступак переживал больше всех.

— И черт меня дернул позвать его. Надо было сначала проверить крепление… Какое несчастье.

— Кто крепил щит? — спросил кто-то.

— Мы с ним и крепили. Вернее, не крепили, а насадили на болты. А гайки навернуть совсем из виду выпустили. Надо же такому случиться.

Возвращаясь домой, Ступак думал с удовлетворением: «Ничего, обошлось. Некому теперь будет лезть куда не нужно. А нагнал страху этот Сомов. И что ему надо? Почему вдруг перепроверяет монтаж? — Ступака обожгла догадка: — Может быть, он специально подослан? Поэтому и вынюхивал, выслеживал… Но кого? Неужели его, Ступака. Но откуда о нем знают? Он столько лет здесь живет — нет, не может быть. Просто, видно, такой уж человек, этот Сомов. Когда он, Ступак, пришел на стройку, Сомов уже работал здесь. После прихода Ступака туда никого не брали. Отпадает то, что Сомов специально подослан, не могли же органы угадать наперед, что Ступак будет здесь работать. Нервы, видно, сдают».