Конец игры. Файл №225 - Страница 8

— Ага… Заглянем туда?

— Не, я не пойду. Ну их, этих мертвых. Идите сами. Только я ту дверь не открою. Вдруг им только этого и надо?

— В моем пистолете серебряные пули, — сказал Молдер. — Кладут наповал любого мертвеца. Пойдемте, глянем…

Он мотивированно взял лейтенанта Уилмера за руку пониже локтя — и вдруг защелкнул на его запястье браслет наручника. Второй браслет уже охватывал запястье самого Молдера…

— Вы что, сумасшедший? — взвизгнул лейтенант.

— Многие думают так. Ладно, не будем размазывать манную кашу по столу. Я знаю, кто вы, а вы знаете, кто я. Кроме того, я очень устал. Разойдемся: я вас отпускаю, и вы возвращаетесь на свой корабль. Взамен сообщив мне, где находится моя сестра.

— Не понимаю, о чем вы!..

— В основание шеи, да? Считаю до пяти. «Под лестницей, дверь»… тоже мне, моряк. Если вы не скажете мне, как ее найти…

— Пожалуйста, прошу вас!.. — голос вдруг изменился. — Вы делаете действительно очень серьезную ошибку. Мистер «X» предупреждал вас…

И, взмахнув Молдером, как большим мокрым полотенцем, он обрушил его на пол, выстланный толстым слоем пористой резины.

От острой боли в вывернутой руке потемнело в глазах. Удар добавил черноты. А может, просто фонарик отлетел…

Фонарик отлетел, но не погас, и света его хватило на то, чтобы увидеть, как моментально меняется лицо человека, прикованного к Молдеру. Или наоборот: к которому он опрометчиво приковал себя.

Надбровные дуги… челюсти… скулы…

— Ты мразь, — сказал этот новый человек, нависая над Молдером. Ты был у меня в руках черт знает сколько раз. Я мог тебя придавить в любой момент. Порвать, как котенка.

— Где она? — просипел Молдер.

— Ты, наверное, трахал ее в детстве, маленький развратник, и теперь не можешь забыть? Так, да? В вас так много смешного…

— Где она? Только скажите…

— И ты готов узнать — и умереть счастливым?

— Да…

— Она жива. И прекрасно выглядит. А теперь иди — умирай.

Молдер отбитым, отсушенным телом едва чувствовал, как его волокут, ударяя о высокие комингсы…

И тогда он поднял пистолет и несколько раз выстрелил в спину инопланетянина.

Тот недовольно обернулся. А из маленьких пробоин вырвалось несколько зеленоватых пузырей…

…и Молдер почувствовал сводящую с ума резь в глазах! Уже знакомую резь, но тогда его тут же засунули в больницу… а здесь центр Арктики…

Тошнота подступила к горлу. Сердце плотным комком уперлось куда-то под кадык и раздувалось, раздувалось, как футбольный мяч. Мутилось сознание.

Потом он все-таки понял, что его поднимают куда-то высоко вверх — и выбрасывают из люка! Он повис на одной руке. Люк захлопнулся. Запястье гремело такой болью, что резь в глазах казалась ничем. Но потом что-то звонко цокнуло, и он полетел вниз с высоты третьего этажа…

Крышка люка, которая ставится на место гидроусилителем, обрубила стальную закаленную цепочку наручников легко, — словно та была из мягкого олова.

Лежа на спине, Молдер сквозь зеленоватую пелену смотрел, как рубка внезапно вспыхнула огнями и как перья рулей глубины беззвучно развернулись вертикально. Потом лед затрещал, и рубка стала быстро проваливаться, проваливаться…

Тело Молдера как-то нашло в себе силы, чтобы перекатиться чуть дальше от лодки иначе его рассекло бы острым пером руля, как дождевого червяка лопатой. Но тело откатилось… и теперь можно было долго лежать, слушая хруст льда и плеск ненадолго освободившейся воды.

Она жива. Она жива и хорошо выглядит. А он скоро умрет. Потому что нет сил встать и куда-то идти. Мороза он уже не чувствовал. Потом с неба в снежном вихре спустились ангелы и взяли его к себе. При этом ангелы почему-то ругались, как последние летчики…

База ВМС Эйзенхауэр-филд, Аляска Госпиталь, отделение скорой помощи

— Не приходил в себя?

— Нет.

— На счет три: раз, два…

— Опа!

— Тяжелый…

— Ректальная температура девяносто два градуса, пульс нитевидный, семьдесят шесть, давление пятьдесят на сорок пять….

— Взять общий крови, биохимию, ге-матокрит…

— Пульс пропадает! Нет пульса!

— Стимулятор! Сто пятьдесят… руки убрали! Разряд!

— Нет пульса!

— Двести… Разряд!

— Нет пульса!

— Готовить набор для торакотомии, кровь первая отрицательная три единицы… Двести пятьдесят! Разряд!

— Есть систолы… Запустилось. Так… девяносто, давление пятьдесят пять на сорок пять…

— Гематокрит семьдесят, док!

— Переделайте, не бывает. Он замерз, а не высох! Ванна готова?

— Да, доктор.

— Повезли! И горячий раствор для промывания желудка…

— Понял. Может быть, и внутривенно?..

— Сердце не справится.

— Гематокрит шестьдесят восемь. Это не ошибка!

— Ничего не понимаю… В ванну — на счет три!

— Раз… два…

— Черт!

— Осторожнее…

— Кажется, он открывал глаза.

— Рефлекс Патиссона. Стволовой, кора отключена…

— Понял.

Давление падает.

Так и должно: расширение периферии…

— Давление пятьдесят на тридцать. Пульс сто, трепетание предсердий…

— Еще коргликон… Что там за шум?

— Мэм, вам сюда нельзя!..

— Специальный агент ФБР Скалли! А там — мой напарник!..

— Мэм…

— Пропустите меня! Немедленно! Доктор!…

— Что? В чем дело?

— Выньте его из ванны! Тепло ему сейчас смертельно опасно!

— Послушайте…

— Я знаю, о чем говорю! Я врач! Я отвечаю за свои слова! Его сейчас спасет только холод!

— У него и так переохлаждение…

— Он должен находиться в таком состоянии, по крайней мере, неделю. Только тогда у него появятся шансы на спасение. Какой гематокрит?

— Около семидесяти…

— Да вытаскивайте же его из этой чертовой ванны, док! Мы сейчас потеряем его! Лед, обложите его льдом! Нужно опустить температуру тела…

— Объясните…

— Некогда! Это поражение редким рет-ровирусом, и только такие действия инак-тивируют его.

— Я не встречался ни с чем подобным, и даже…

— Я встречалась. Не далее как вчера. Доктор, умоляю: сделайте, как я говорю. Только так мы сумеем спасти этого человека. Понимаете?

— Остановка сердца!!!

— Вынимайте! На стол!..

— На счет три…

— Двести… Руки убрать! Разряд!

— Есть пульс!

— Физраствор — две единицы, кровь — одна, эпинефрил… Дженни, распорядитесь быстро насчет льда…

— Спасибо, доктор.

— Это безумие, безумие — то, что я делаю…

— Добавьте еще ноль-одну кубика ди-гоксина — и гепарин капельно тысячу единиц в час. И два литра, не меньше, свежей плазмы. Немедленно.

— Сестра Макги, выполняйте назначения.

— Слушаюсь, доктор…

— Этот больной… этот ретровирус?..

— Все будет в порядке, не волнуйтесь. Сейчас главное — не паниковать…

Там же, шесть дней спустя.

Молдер, наконец, уснул уже не лихорадочным, а вполне здоровым сном. Сестра Макги намазала ему воспаленные веки липостабилом и тихо ушла. Скалли включила компьютер и продолжила отчет.

«…массированное переливание плазмы и общая противовирусная терапия привели к медленному, но устойчивому улучшению состояния агента Молдера. Анализы крови подтверждают, что основные показатели стабилизируются. Выделение неидентифи-цированного ретровируса в условиях этого госпиталя оказалось невозможным, поэтому пробы крови отправлены в ФИЦИБ. Не сомневаюсь, что это тот же тип вируса, который погубил агента Вайса.

Та часть расследования, которая касается исчезнувшей субмарины и человека, похищавшего меня и ответственного за смерть сестры Молдера, пока остается без каких-либо научных объяснений. Некоторые аспекты проблемы могут быть истолкованы только с привлечением тех категорий, которые выходят за рамки рационального или, по крайней мере, общепризнанного. Я должна отказаться от надежды найти такие толкования произошедшему, которые…»

Когда чуть позже сестра Макги вошла в палату, она увидела, что женщина из ФБР спит, сидя на стуле и уронив голову на сгиб локтя. Что она в нем нашла, подумала сестра, всю неделю не отходит…